Константин Бояндин - Отражение глаз твоих [пишется] Страница 27

Похоже, не успеть.

Однако в его комнату никто не заходил. Шаги проследовали мимо. Чтоб вас всех, пробормотал навигатор и включил проектор. Всё там же, за стволом ивы. Осмелишься повернуть «взгляд» в сторону того, кто снимал всё это? Увидеть то, что ещё никому не удавалось увидеть? Несколько раз Теммокан порывался… и не мог.

Он боялся.

Отчаянно. Но чего — не смог бы объяснить и самому себе. Отвернувшись, Теммокан выключил проектор. Не глядя, извлёк шарик и сунул в контейнер, к его собратьям. Хорошенько перемешал.

— Нет, ни за что, — шепнул он и поднялся на ноги. Отчёт за день лежит на столе. Подняться, запереть контейнер, вызвать сотрудника доставки, покончить со всем этим… и уйти к себе в комнату. В гостиницу, в город, Даллатер его всё ещё не отпускал. Вроде бы пустяк — выходишь в парк и бежишь, куда хочешь — но Теммокан уже знал, что уйти всё равно не удастся.

Он подошёл к двери и прислушался. Никого.

Вновь повернулся к столу, на котором лежал контейнер-саквояж. Он притягивал навигатора, как кусочек сыра — мышь.

Я ничего не видел, повторял Теммокан. Мне показалось. Или настолько захотел увидеть что-то необычное, что увидел.

Вот! Какой такой «зеленоватый» шарик? Все они одинаковы… видишь? Только вот… он зажмурился, но было поздно — один из килианов привлёк его взгляд голубоватой вспышкой.

Теммокан поднял его, словно спящую смертельно ядовитую змею. Осторожно вложил в гнездо проектора… Тот же пейзаж. Тот же номер шарика.

Навигатор вновь перемешал шарики, глотнул холодной воды из "вечного источника" (в Хранилище они были исполнены в виде вычурных кувшинов) и повторил опыт.

На сей раз блеск был красноватым.

— Мне всё равно, — произнёс навигатор вслух и решительно запер контейнер. Стены равнодушно внимали его голосу. — Меня это не касается.

Однако выбросить из головы это происшествие ему удалось не сразу.

Единственная одежда, которую удалось отыскать — простыня. Всё остальное, включая то, во что она была одета в тот вечер, было непоправимо испорчено. Ощущая неземную лёгкость (и не только потому, что неведомым образом исхудала до последнего предела), Неммер поспешила к выходу. В комнате витал запах смерти и разложения — и как ей удалось проспать так долго в подобном воздухе?

Воздух коридора был свеж и безвкусен, как и вода из душа. Дверь мягко захлопнулась. Нет, подумала Неммер, одежду старую надо всё-таки забрать. Мало ли что! Задержать дыхание, взять её и… Дверь не открывалась.

Она несколько раз толкнула её, нажала на ручку — тщетно. — Впусти! — воскликнула Неммер и ей показалось, что дверь понимает её, но не желает повиноваться. В изумлении и негодовании она легонько ударила по двери ладонью и вскрикнула.

Что-то ужалило её. Поражённое место жгло несколько секунд, но следов на коже не осталось.

По ручке двери пробежала голубая прозрачная змейка и в воздухе запахло грозой.

— Вот оно что, — прошептала Неммер и, пятясь поначалу, направилась к двери в "прихожую".

Что-то спало, свернувшись клубком, возле "печки".

Это должен быть Хонн.

Ёжась и вздрагивая, Неммер завернулась в простынь, как только смогла и осторожно направилась к слабо светящемуся в полутьме аппарату. И тут ей стало страшно. То, что лежало на полу, походило отчасти на человека — обросшего короткой плотной шерстью, изрядно заплывшего жиром. Голову она не видела и была отчасти этому рада.

Ей показалось, что фигура меняет очертания с каждым её шагом. Что бы это ни было, оно было живым — едва заметно поднимались и опускались лоснящиеся бока. И тут до неё дошло, где она видела это раньше! Крысиный король! Только выросший в рост человека. Неммер замерла, словно эта мысль могла пробудить чудовище ото сна. А если и так? Далеко ли ей удастся удрать? Ни одежды, ни оружия… ничего.

С осознанием этого пришла доселе неведомая ей уверенность в себе. Холодная, чёткая уверенность солдата, знающего, что через миг он погибнет.

Неммер остановилась шагах в десяти. Точно, король. Все три головы были спрятаны одна поверх другой под массивной передней лапой. Когти на этой лапе были устрашающими. Где-то под левым ухом одной из голов угадывался кончик отвратительно голого хвоста.

И никакого запаха. Лишь едва ощутимый, грозовой.

Я всё ещё сплю, подумала Неммер отчуждённо. Или умерла. Или сошла с ума — какая, впрочем, разница? Неважно, осталась ли я в том доме, что должен был сгореть, или же нахожусь где-то ещё. Хонна нет, остался лишь этот разросшийся крысиный король… и всё. От голода начинала кружиться голова. Какой бы здоровой себя ни чувствовала, есть всё равно необходимо.

Король шумно выдохнул в три пасти.

Неммер осторожно присела и дотронулась до шерсти на его спине. Нет, не снится… или же мы все снимся друг другу. Она отвернулась — далеко ли до двери? Далеко. Слишком далеко.

— Проснулась?

Голос прозвучал тихо, но отчётливо. Неммер вздрогнула, но удержалась от вскрика. Привыкаю, подумала она равнодушно, хоть это и сон. — Что случилось с одеждой? — позади послышался шорох.

Неммер медленно повернулась, и заметила, что с пола поднимается, потягиваясь, прежний Хонн. Произошло это на редкость бесшумно и быстро. Во снах все превращения в чудовища совершаются так медленно, что успеваешь несколько раз умереть от страха.

Свою одежду он сложил, как выяснилось, рядышком.

— Не… — Неммер откашлялась, — не знаю. Какой сегодня день? — Понятия не имею, — Хонн никак не мог попасть ногой в штанину. — Я ведь тоже спал… хоть и не так долго.

Некоторое время они молчали, разглядывая друг друга.

— Досталось тебе, — произнёс «мальчишка» с сочувствием. — Насколько я вижу, ты голодна?

Неммер молча кивнула.

— Пойду поохочусь, — вздохнул Хонн и направился к ранее отсутствовашему пролому в стене. Словно кто-то разбил о стену чернильницу, подумалось Неммер. Что это значит — поохочусь? Куда?… — Я скоро, — Хонн остановился у пролома. — Да, кстати… во-он там, в углу, — он указал рукой, — есть… м-м-м… в общем, там можно одеться.

Подмигнул и шагнул в пролом.

Миг — и его не стало.

— Есть идеи? — спросил Майтен, когда его помощник, оживлённее обычного, вошёл в кабинет.

Совещание Оборонного Совета было не особенно вдохновляющим. Нарушать договор с союзными силами и приглашать Наблюдателей (которые в течение первых месяцев войны обнаружили основные базы неприятеля и укрытия для отрядов moare) нельзя. Военные операции и разведчики подчас могут то, что не под силу знатокам магии и псионики. А moare — те, что выжили — должны были научиться маскировать свои особые таланты.