Осень бедствий (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна Страница 28

Что там у нас, у классика?

Я атаман идейный, и все мои ребята, как один, стоят за свободную личность. [8]

 Грициан: Ну, а как же можно без программы? Ну, что я вам, бандюга с большой дороги? Я же атаман идейный. И все мои ребята, как один...

Попандопуло: ...Стоять за свободную личность.

Гапуся (в сторону, бабам): Значит, будут грабить.

Точно сказано.

Вот, жом Пламенный и стоял за свободную личность. И для начала (чтобы подчеркнуть все три пункта программы) объявил об аресте императорской семьи.

За преступления против Государства и Народа.

Народ с радостным визгом подхватил обвинения.

Яна, наблюдая воспоминания Анны, лишний раз подумала, что идиоты - неискоренимы. Нет бы подумать - а на какие, собственно, денежки гуляем? Вот у пана-атамана нема было золотого запасу, у батьки просить пришлось. А тут откуда?

Так заграница финансировала, вестимо.

И конечно, из добрых чувств!!!

Не рассчитывая ничем поживиться, не надеясь на выгоду, просто, чтобы все стали равны и свободны!! Аж умиление берет, на слезу прошибает...

Как люди о соседях-то заботятся! Вот она - дружба народов в действии!

А идиоты радостно орут: «СВОБОДА!!!» и бегут на площади. Нет бы подумать - если человека финансируют за границей... вы вот, много о соседях заботитесь?

Нет?

А то сходите к соседу по лестничной клетке, полы у него помойте, в магазин ему сходите... некогда? Своя семья есть?

А в большой политике оно примерно так же. Никто вам, дуракам, помогать не обязан! И в чужой стране костер разжигают, чтобы кто-то на нем крупно нагрел руки! И не рассчитывайте, с вами этот загадочный кто-то и копейкой не поделится!

Яна это точно знала. И поэтому всякие митинги, демонстрации и прочие разводки ей были попросту непонятны. Ходить, тратить время и силы, чтобы кто-то себе очки записал, а кто-то бабло получил?

Ага, щас!

Ладно еще, когда она была студенткой - подрабатывала, подписи собирала на выборы! Так там платили! А все остальное, господа, не к ней!

В Звенигороде людей, прошедших перестройку, гласность и демократию попросту не было. Так что народ ломанулся на улицы. Требовать свободы.

Под это дело жом Пламенный начал брать под свою руку полки.

А Петера с семьей повезли за границу.

Как Анна поняла, Петер просил только об одном - уехать. И жить за границей, как обычный человек, с семьей. Никогда не претендуя на трон Русины.

Ага, кто ж ему поверит?

А куда хотел уехать Петер?

К кузине Элоизе... та-ак? Это у нас что за зверушка? И нельзя ли туда Нини или Гошку?

Яна покопалась в воспоминаниях реципиента. И скрипнула сквозь сон зубами.

Нет, нельзя. Никак нельзя.

Кузина Элоиза была правительницей островной страны с красивым названием Лионесс. А еще она была двоюродной теткой Аделины Шеллес-Альденской, отсюда и кузина. В паутину сложных родственных связей Яна даже не полезла, ну их к черту! Она весь год потратит, только чтобы в этом разобраться!

Петер вел с ней переговоры о переезде, перевел туда приличные средства, в банки, посол Лионесса, тор Дрейл, Слейд Дрейл, был согласен на переезд, обещал корабль, уверял, что ее величество готова предоставить эскорт и замок для проживания...

Но - потом передал письмо от кузины.

Анна не знала, что именно в нем написано. Так, догадалась.

Простите, дорогой кузен, я бы рада, но парламент не одобряет, да и народишко взбунтоваться может. К чему им такие плохие примеры?

Петер быстренько передумал на тему Лионесса и собрался в Ламермур. Направление то же, только до Лионесса плыть, а до Ламермура - дольше ехать.

Не доехали.

Императорский поезд перехватили, объяснили все поломкой путей - и отправили их в Зараево. Где и продержали, кормя «завтраками» почти два месяца. С печальным, но предсказуемым результатом.

Что в это время происходило в столице?

В стране?

В мире?

Анна - НЕ ЗНАЛА!!!

Мало того, ее это просто не волновало. Ее волновал только сын. Она несколько раз написала Ирине Ивановне, ответа не получила, но умоляла ту узнать, куда отправится императорская семья, и тоже уезжать. И побыстрее...

Но что-то Яна сейчас сомневалась, что Анну послушают.

Человек - такая зараза...всегда надеется на лучшее. Говорят, в газовые камеры люди шли - и то надеялись, что пронесет. Скорее всего, неведомая ей Ирина Ивановна будет сидеть на попе ровно и молиться, чтобы все обошлось. У нее тут родители, брат, еще по мужу родня, так куда бежать?

Зачем?

Император уезжает - так это его проблема! И Анны. Бери да оставайся, кто ж тебе мешает?

А где у нас Ирина Ивановна?

В Звенигороде она. В Звенигороде-колокольном....

То есть нравится, не нравится, а до столицы ей добираться надо. С этой мыслью Яна и проснулась.

Слейд Дрейл на данный момент был занят. Он разговаривал с молодым мужчиной, при виде которого Яна бы восхищенно выдохнула: «Какая встреча, это вы, поручик!».[9]

 Копия. Такая же кудрявая, усатая, только если киношный был положительным героем, то этот, похоже, отрицательным.

- Тор Дрейл, вы понимаете, что от меня требуете?

- Да, жом. Вполне понимаю. Вы должны добраться туда, куда освобожденцы поместили императорскую семью, забрать одну из великих княжон - и уехать в Лионесс.

- Это невозможно.

- Я знаю, для вас нет невозможного.

- Хорошо. Это очень, очень дорого.

- Полагаю, казна Лионесса выдержит и ваши цены, и ваши расходы, - пожал плечами тор Дрейл.

Он подозревал, что половину расходов ему придется оплачивать из собственного кармана, но... стоило вспомнить тора Вэлрайо, его ледяные, гадючьи глаза...

Когда-то давно, еще малышом, тор Дрейл наткнулся на гадюку. Несколько секунд змея смотрела на мальчишку, словно размышляя, укусить - или нет, потом развернулась и уползла. Но то ощущение тор Дрейл запомнил на всю жизнь.

Противное такое... словно кишки морозом сводит.

Вот, тор Вэлрайо вызывал у него такое же чувство...

Жом Алоиз Зарайский, аферист, альфонс и вор, был лучшей альтернативой. Этакий русинскиий вариант Остапа Бендера, он давно был на заметке у лионессцев. Нет отбросов, есть кадры. А данный кадр вызывал у женщин совершенно необъяснимую симпатию.

У любых женщин, от шестнадцати и до девяноста лет.

Они влюблялись, они верили, они доверяли проходимцу свою честь... да ладно - честь! Семейные капиталы, вклады, счета, бумаги...

Лионессцы щедро платили за информацию. А для деликатного поручения...

Почему нет?

Жом вполне подойдет.

- У меня будут большие расходы, - заметил Алоиз, закуривая пахитоску. - Судите сами, пока дорога, пока я узнаю, где император, пока подберусь...

- Я же сказал - все будет оплачено.

- Аванс?

- Пятьсот рублей.

- Смеяться изволите?

- Сколько вы хотите? - скрипнул зубами тор Дрейл, понимая, что дешево не отделается.

- Прибавьте нолик.

- ЧТО!?

- А когда я вернусь с княжной, прибавите еще нолик, - безжалостно припечатал жом. - Итого пятьдесят пять тысяч.

- Да за пятьдесят пять тысяч рублей поместье можно купить!

- Рублей? Любезнейший тор, лионесских фунтов! Ненадежен нынче рублик, чует мое сердце, уезжать придется, тут-то мне ваши денежки и пригодятся.

Тора едва удар не хватил.

Но...

После долгих торгов сошлись на сорока тысячах фунтов. Пять тысяч жом получил в качестве задатка, и довольный, распрощался. А тор Слейд, ругаясь, отправился на следующую встречу.

Вот мерзавец, а?

Куда этот мир катится, никто не желает работать за интересы Лионесса! Всем деньги подавай!

Кругом одни сволочи!

Зараево, Русина.

Яна все рассчитала правильно.

Практически.

Не учла она телеграмму от жома Тигра, которая прилетела поздно вечером и придала начальнику зараевского комитета энергии и работоспособности.