Из Тьмы (СИ) - "Добродел" Страница 28

Правда, со временем, когда организация стала расширяться и богатеть, а среди революционеров начало мелькать всё больше розово-фиолетовых голов западников, до лысого дошло, что здесь что-то не так. Несколько акций, направленных на устранение наиболее компетентных военачальников и чиновников приграничья, а также всё более громкие лозунги а-ля «преступное правительство есть страшнейший враг нашего народа и в священной борьбе с ним даже внешний недруг нам поневоле приятель!» не соответствовали его представлениям о «воинах справедливости».

В итоге, разругавшись уже и с бывшими друзьями, Кента перебрался в центральную часть страны, где присоединился к другой ячейке лоялистов, которую в итоге накрыла наша группа. Мужчина жалел лишь о двух вещах: семье, с которой в последние годы практически не общался, ограничиваясь денежными переводами, и о том, что не успел ликвидировать один из узлов работорговли, на который нацелилась его боевая группа.

Вот такой у меня оказался миньон: простоватый, несгибаемый идеалист, не умеющий подличать и лицемерить. Живи с честью, умри без страха — именно так можно охарактеризовать позицию Кенты. Как человек, я не мог не проникнуться к нему некоторой симпатией. Подобные «рыцари» становились, смотря по обстоятельствам, честными врагами или верными друзьями, да и среди офицеров базы я был бы счастлив видеть кого-то подобного. Но как подчинённые, они та ещё головная боль.

Дело даже не в раздражающих попытках Кенты навешать мне на уши своей религиозной и революционной лапши, а в том, что он будет работать не за страх, а за совесть только до тех пор, пока задания не начнут расходиться с его убеждениями. Пусть я и чувствовал, что после его согласия сотрудничать и формального признания моей власти связь марионетки с тейгу усилилась, давая мне несколько больше контроля, но он всё равно был далёк от абсолютного.

В целом разумные куклы выходили слишком своевольным инструментом.

Думая так, я не мог не усмехнуться: ведь, вероятно, подобным образом мыслили и офицеры Базы, используя на нас наркотики и гипноиндукторы. Как бы то ни было, позже стоит поэкспериментировать на ком-нибудь бесполезном, попытавшись оставить разум, но придавить волю. Хотя мысль о том, что для победы над теми, кого я ненавидел, мне и самому предстоит превратиться в их подобие, отдавала мрачным весельем и каким-то тянущим чувством.

Собственно, несмотря на раздражающую, ещё до конца не отпустившую меня слабость, недавняя тренировка не слишком утомила и тем более не заставила вспотеть. Скорее, я просто хотел освежить голову после общения с миньоном. Так-то воины духа вообще мало потели. Видимо, духовная сила как-то влияла на теплообмен, потому как от перепадов температур мы тоже страдали меньше. И от болезней. И от ядов. И от насекомых. Да много от чего ещё! Я взглянул на роящихся рядом мелких кровопийц. Даже не укрепляемая сознательно, моя кожа оставалась для комаров непреодолимой преградой. Из озорства выхватив катану, я располовинил летучего вредителя, а двух других лишил крылышек: одного — правого, второго — левого. Довольно улыбнувшись, я вернул клинок в ножны.

В общем, чем ты сильнее, тем комфортнее живётся. Вероятно, именно поэтому многие состоятельные люди пытаются открыть в себе хотя бы минимальные духовные способности. Немного постояв, я всё же определился со своими желаниями.

— А-а, чёрт с ним, нырну, — буркнул себе под нос и принялся раздеваться. В конце концов, противный холод в груди не имел никакого отношения к приятной прохладе проточной водички.

Через несколько минут я, довольно отфыркиваясь, вышел на берег. Нырять всё же не стал, чтобы не мочить волосы. Но и без этого чистая холодная вода возымела благотворное действие, улучшив настроение и взбодрив. Не зря решил искупаться! Обтёршись извлечённым из наплечной сумки полотенцем и немного обсохнув, начал одеваться.

Закончив, я обратил внимание на приглушённые голоса метрах в ста пятидесяти ниже по течению. Один женский и два мужских. Женский голос звучал испуганно, а парочка нетрезвых мужских, наоборот, весело, периодически прерываясь смехом. Причём один из них мне показался знакомым.

«Похоже, кто-то тоже решил помыться и повстречал неожиданных поклонников. Полюбопытствуем».

Как настоящий герой я, разумеется, просто обязан прийти на выручку прекрасной даме и повергнуть двух отвратительных злодейских негодяев… или негодяйских злодеев! Но героического во мне, как убийце, не слишком-то много, да и действовать, не разобравшись в ситуации — удел идиотов. Перед глазами предстала картина, как я, жестоко умертвив мужиков, в итоге узнаю, что эта троица — любители «ролевых игр»… или девица, решив подзаработать, так своеобразно торговалась.

Сомнительно, но иногда добрые дела действительно… чреваты. Вспомнился забавный случай, когда мужик спас возжелавшую топиться дворянку. Простой работяга вытащил сиганувшую с моста дуру, а в награду получил гору обвинений и злую стражу. Доблестные стражи правосудия уволокли избитого доброхота в неизвестном направлении — и вряд ли в ближайший кабак.

Но дворянка топиться передумала.

«Да… Чип и Дейл, что спешат на помощь, в Империи бы не прижились», — развлекая себя черноватым юмором, неторопливо зашагал в направлении голосов.

Устроившись на камне, я мог с этой невеликой высоты наблюдать забавную сцену: парочка бравых, но «слегка» нетрезвых наёмников пыталась уговорить девушку, скрывающуюся за чахлыми кустиками по другую сторону ручья, выйти к ним и подарить немного любви. Ну, это если убрать матюги и угрозы.

И если долговязый донжуан ещё мог твёрдо стоять на ногах и более-менее нормально изъясняться, то его полный и коренастый приятель изрядно покачивался и предпочитал выражаться коротко, ёмко и непечатно.

Достав из сумки тару с печеньем, стал наблюдать за разворачивающимся представлением. Кстати, это были уже новые вкусняшки. Старые, к моему сожалению, кончились; но Сноу, один из спасённых наёмников, притащил мне увесистый мешочек домашней выпечки из деревни. Иногда добрые дела всё же приносят выгоду.

Тем временем девушка почему-то не спешила покидать своё укрытие и отвечать жаждущим любви поклонникам взаимностью. Наверное, ей не угодили недостаточно изящные комплименты или утончённый аромат чеснока и перегара. «Благоухание» от парочки «мачо» долетало даже до моей позиции, расположенной метрах в тридцати (я машинально занял местечко с подветренной стороны, о чём немедленно пожалел… слегка).

Даже «невероятно щедрые» посулы аж двух серебрушек не оказали должного действия. Впрочем, бравые вояки, уверенные в собственной неотразимости и том, что женское «нет» всегда означает «да», не спешили отступать. Впрочем, форсировать водную преграду они тоже не желали, предпочитая переругиваться с не понимающей своего счастья особой через неглубокий, но широкий ручей.

— Да чё ты ломаешься? Тебе серебро лишним будет? Тады приласкай нас бесплатно, гы-гы, а то тряпки твои порвём! — куртуазно обратился к даме смутно знакомый длинный охранник. — Делай добрые дела, и тебе это зачтется. Дари людям любовь, — «слегка» исказил он проповедь сектантов Пути Мира.

«Ба! Да это же туалетная гроза крестьян!» — вспомнил я этого персонажа. Тот вчера рассказывал владельцам телег, где гадить можно, а где больно.

— Точняк, Томми! Отдерем, бля, во все дырки! Так, что сама нам доплатит, нах! — поддержал его полный товарищ. — Вылазь! Вы, актриски, все бляди! Нехуй строить из себя!

— Да отстаньте вы от меня, невоспитанные, черноногие тупицы! Я бард и музыкант, а не куртизанка!!! — громко, переходя на странный, откликающийся внутри неприятной вибрацией визг, выкрикнули из кустов. — А свои монеты засуньте себе знаете куда! — до меня начали доноситься всхлипывания.

«М-да, похоже, комедия перестаёт быть смешной. Да и ужин скоро, а мне ещё с последствиями необдуманного эксперимента разбираться», — подумал, поднимаясь со своего места и подходя поближе.

— Ладно, парни, посмеялись и хватит. Не стоит доводить девушку до слёз, — попытался я воззвать к совести охранников. Вдруг эта парочка окажется не такими говнюками, какими выглядят? Ну, или просто меня узнает.