Татьяна Зингер - Чтица Слов Страница 28

То ли книге понравился образ чудовища, то ли боги были благосклонны к неумелой чтице, но буквы заплясали по желтой странице. Налились светом, и вскоре среди незнакомой белиберды высветилось Слово.

«Пещера».

Чуть-чуть поколебавшись, оно начало расплываться, но намертво врезалось в память. Тая продолжила пробираться сквозь чехарду букв и рунических символов. Неожиданно ей понравилось: тянуть за невидимую нить, влезать в дебри из предложений и, окунувшись в текст с головой, очищать тот от шелухи.

Если слово не давалось, Тая пропускала его без сожаления. Будет другое, проще и понятнее. Она, гонимая азартом, перелистывала страницы, и те хрустели под пальцами. Многие из них не открывали десятилетиями. Другие слиплись.

Молния осветила библиотеку холодной синевой. Отвлекшись, Тая оперла щеку на ладонь и засмотрелась в окно. Накрапывал дождь, и воздух наполнился сладкой свежестью. Природой. В Затопленном городе всегда было затхло и тухло, а вода, ручьями текущая с потолка и стен ниш, воняла гнилостью. Всякий раз выбираясь в верхний город, Тая старалась надышаться вдоволь, но у неё кружилась голова. Она настолько привыкла к больному воздуху подземелий, что не могла дышать другим.

И в путешествии до гарнизона ей было тяжело. Виски сдавливало, в глазах крутились пятна. Но сейчас она привыкла.

Интересно, чем занят Иттан? Как готовится к первому походу он? Наверное, обдумывает мельчайшие детали, мрачнея — и ему идет эта сосредоточенность. Лицо — правильное, аккуратное — делается суровым. Глаза сужаются, и вокруг них выступают нити морщин. Губы сжимаются в линию. Он скрещивает руки на груди и постукивает каблуком по полу.

Он красив словно мужчина из любовных баек, а задумчивый — красив вдвойне. И Тае не нравилось, что её сердце на секунду замирало, когда Иттан обращался к ней.

Он видел её без одежды. Он обрабатывал ей рану. Тая тронула повязку на боку.

Ему, единственному из всех, она рассказала о детстве.

Доверилась. Открылась.

Обнажилась.

Хотела ещё вставить словцо о Кейбле, но не смогла. Почему-то показалось неправильным вспоминать о бывшем любовнике. Какая Иттану разница, кем был единственный в её жизни мужчина? Уж не решила ли она, что он, аристократ и маг, позарится на неграмотную девку из Затопленного города?

Решила!

Дуреха.

По щекам расползлась предательская краснота, какая бывает у городских девиц, что хихикают, если кавалер берет их под ручку. Раньше Тая терпеть не могла это жеманное хихиканье и ужимки, и трепещущие реснички, но теперь отчасти понимала наивных дурынд, населяющих верхний город.

Ей самой хотелось нарядиться в платье со шнуровкой на спине, напялить на ноги туфли, закрутить волосы в замысловатую косу и в таком виде подойти к магу-командующему.

— Спасибо за всё, — сказать ему томным голосочком.

Коснуться кончиками пальцев щеки. Вглядеться в серые глаза с темными прожилками у зрачка.

Изучить.

Запомнить.

Но Тая была иной. Она мыла волосы дешевым мылом, вонь от которого намертво въедалась под кожу. Никогда не носила каблуков и пышных юбок. Не умела говорить о своих чувствах.

И была не нужна светловолосому графу.

Тая с остервенением вчиталась в текст, только бы забыть о своем желании, несбыточном и нелепом. Пока перед глазами не встали непрошеные слезы. Пока жалость к себе не разъела изнутри.

И Слово явилось сразу, точно выжидало, когда Тая будет достаточно опустошена, чтобы добить её.

«Ранен».

Желто-рыжее, почти красное. Пугающее. Неужели Иттан?! В груди перехватило судорогой. Тая оцепенела от страха. Слово начало уползать струсившим тараканом, но она, сощурившись до боли в глазах, не выпускала его. Кто ранен, ну?

Лучина чадила, и вонючий дымок её заплетался в распущенных волосах, лез в ноздри, чтобы осесть там горечью и жжением. Но звуки и запахи растворились, и Тая приблизились к листу вплотную, мазнула его кончиком носа, отдалила. Приблизила вновь. Она силилась разглядеть в Слове нечто сверх, запрятанное в толще мерцающих букв.

С чем связано ранение? С Иттаном? Нет, не с ним — Слово уплывало, покачиваясь, словно в отрицании. Значит, с пещерой?

Похоже на правду.

В пещере кого-то ранили? Или чье-то ранение приведет поисковиков в пещеру? Или в пещеру лучше не ходить, потому что там можно сломать себе шею?

Ну же!

Слово, насмешливо вспыхнув, исчезло, и Тая саданула кулаком по столу. Раздражение наполнило её до краев. Бесовы книги! Почему человеческим магам посильно наводить пургу и излечивать полумертвых, а ей приходиться возиться с тупыми буквами, от которой пользы — чуть. Ну, ранен, ну, пещера — и что с того?

Недовольная, она вскочила из-за стола и, не расставив книги по местам, направилась к месту встречи. Дождь утих, прохладный ветер обдувал разгоряченное лицо. Несмело выглянуло солнце. Тая пришла первой, но следом за ней подтянулись остальные. Они переговаривались меж собой (все, кроме молчаливого человека, от которого веяло чем-то настолько недобрым, что Тая поежилась), а на неё косились с неодобрением и даже злобой.

Плевать на их одобрение! На всех плевать, кроме командующего поискового отряда. Тая обязана ему жизнью, и она постарается не облажаться.

… Иттан не захотел отпустить её на поиски существа, что подволакивало ногу и ело с куста ягоды. Он уперся рогами в землю — баран! — начал трясти за плечи, а глаза пылали бешеным пламенем. Нет, и всё тут.

Ну и пес с ним, сама разберется, чай, на маленькая. Докопается до истины, разгадает тайну пещеры, а после придет к Иттану вся такая победительница. Она — не бесполезный придаток, а полноценный поисковик. Тая довольно улыбалась, пробираясь меж деревьев. Лес мало отличается от катакомб Затопленного города, петляющих что в пьяном бреду. Если знать, откуда пришел, заблудиться невозможно.

Не пещера, но нора в холме земли, выкопанная лапой какого-то дикого зверя, обнаружилась спустя несколько минут. Искалеченное существо далеко не уходило, держалось подле убежища. Следов перед норой было так много, что они запутывались и соединялись, разбегались на десятки в разные стороны.

На секунду внутренний голос воспротивился идее залезать внутрь. Мало ли кто обитает в темных глубинах. Порою лучше не соваться незнамо куда — мало ли, на что наткнешься. На нижних уровнях Затопленного города, к примеру, обитали подводники. Самого жутчайшего вида, клыкастые и когтистые существа; никто — даже Кейбл — не представлял, откуда они взялись. Плодились и множились сами по себе, пыхтели, хрюкали как свиньи, глазели бусинами-глазами, а любой, кто заявлялся к ним, пропадал без вести.