Алина Лис - Школа гейш Страница 28

Он не двигался, уступив ей инициативу. Лишь когда Мия подалась назад, чтобы прервать поцелуй, стиснул так, что стало почти больно, и поцеловал — с напором, страстью, воспламеняя и обжигая. Возбужденная плоть толкнулась в ее бедра, где-то внизу живота сладко заныло.

Мия отстранилась, прерывая поцелуй, и мужчина позволил ей это сделать. Ласково провел пальцем по припухшей нижней губе, огладил отросшие пряди.

— Завтра в это же время, Мия. И ешь больше мяса и рыбы. Съедай все, что тебе дадут в столовой, чтобы без капризов, как сегодня утром.

— А? — Мия захлопала глазами.

Сегодня в столовой ей и вправду выдали на завтрак огромный кусок запеченной рыбы, а не рис с маринованным дайконом и нори, как другим ученицам. Такое демонстративное подчеркивание статуса «любимицы» показалось ей неприятным и даже оскорбительным, но она не решилась отказаться, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Поковыряла рыбу, оставив на столе больше половины.

— Когда я что-то приказываю — не спорь. Просто делай. Мне нравятся твои волосы, — повторил он, пропуская пряди сквозь пальцы. — Так что ешь больше мяса.

Стальные объятия разжались. Мия еще мгновение сидела, глядя в синий магический лед его глаз, потом вскочила, поклонилась и выскочила за дверь, забыв парик на столе.

Глава 10

КАК ПОДСКАЗЫВАЕТ СЕРДЦЕ

— Думаешь, он прав? — тихо спросила Мия.

Вечер выдался на удивление теплым, и они сидели на разбитых ступеньках, греясь в лучах закатного солнца.

— В чем именно? — спросил Джин, не отрывая взгляда от наполовину обтесанной заготовки из рога оленя. Нож аккуратно касался кости, срезая все лишнее. Мия уже спрашивала, что именно он мастерит, но самханец только хитро усмехнулся и пообещал: «Увидишь».

— Насчет предательства… и Кумико.

Джин отложил свою работу.

— Я думаю, что в общении с людьми никогда не бывает единственно верного рецепта, — спокойно сказал он. — Но если человек искренне раскаялся, милосердно будет дать ему второй шанс.

— То есть — надо простить?

Он пожал плечами:

— Простить — это надо тебе, а не ей.

— Я не понимаю.

— Не страшно. Я и сам не всегда понимаю. Это надо чувствовать. — Он сверкнул белозубой улыбкой. — Делай так, как подсказывает сердце.

— Спасибо.

Джин не вернулся к работе. Сидел в закатных лучах рядом, совсем близко, и смотрел на Мию. Порыв ветра взъерошил ей волосы, пощекотал шею, заставив вспомнить о забытом в школе парике. Мия вдруг отчаянно застеснялась своего нелепого вида. Надо было закутать голову, прежде чем идти сюда. Хоть чем-то. Хоть тряпкой.

И зачем он только пялится?

— Не смотри на меня так!

— А как мне на тебя смотреть? — с теплой улыбкой спросил Джин. — Ты похожа на встрепанного воробушка.

— Все так ужасно? — У нее задрожали губы. Отчего-то в школе она не переживала так остро из-за потерянной красоты. А сейчас, под взглядом самханца, вдруг стало обидно до слез.

— Не ужасно. Хочется укрыть, накормить и обогреть.

— Он обещал, что вырастит их снова.

Глаза мужчины сузились. Показалось — в них мелькнула злость, но ответил он сдержанно:

— Акио Такухати? Да, этот может.

У Мии дыхание перехватило от внезапной догадки.

Они оба знатной крови. И почти одного возраста. Самхан — ближайший сосед Оясимы, а до войны были годы мира. Столетия бок о бок сплели так много нитей между материком и островами. Родственные, торговые, культурные связи…

— Вы знакомы?

— Ледяной беркут с Эссо? — Джин странно усмехнулся. — Мы встречались несколько раз. И я слышал о нем. Опасный противник.

От напоминания о войне, разделившей их страны, Мия загрустила. Ей не хотелось думать о том, что Джин — враг.

— Как получилось, что такой человек гниет здесь? — продолжал самханец. — С этой работой справится любой маг с проблесками дара в крови.

— Не знаю… — Мия закусила губу, вспоминая нечаянно подслушанный разговор двух наставниц. Нет же ничего страшного, если она расскажет об этом Джину?

Доверие должно быть полным.

— Я слышала, — решилась она, — что это ссылка. За поражение в последней войне.

Джин присвистнул и рассмеялся:

— Он выстоял против двух носителей крови Аль Самхан, выжил и сумел вывести армию. Я видел план сражения. Ни один самурай не должен был уйти из той долины, Мия. Если бы такой человек был в моем подчинении, я не стал бы пинать его, как нагадившего щенка. Ваш сёгун — идиот. Разве что… — Он умолк и задумался.

— Что?

— А, не важно! — Самханец вскочил, почти не опираясь на посох. Вопреки его прогнозам, сломанная нога заживала на глазах.

— Вставай, — велел он.

— Зачем? — Мия поднялась.

— Буду учить тебя драться.

Она помялась:

— А это точно нужно?

— Абсолютно, — непререкаемым тоном заявил самханец. — Чтобы в следующий раз ты сумела набить личико любой истеричной дурочке. Так, смотри. Я буду хватать тебя и объяснять, куда бить. А ты бей — не стесняйся. Торжественно клянусь, что побреюсь налысо, если сумеешь хоть раз меня достать.

Мия рассмеялась:

— Налысо?

— Ну да, — он подмигнул, — я шесть лет бритым проходил, мне не привыкать. Готова?

Это было непросто. Совсем непросто. Джин заламывал ей руку, сжимал запястья в стальном захвате. Снова и снова терпеливо объяснял, почему, куда и как нужно бить противника.

— Не надо хватать его за ладонь. И рукой дергать тоже не надо. Возьми за большой палец и потяни. Вот так. Ну, давай, пробуй…

Мия пробовала. Морщилась, слушая деловитые пояснения, как именно можно покалечить человека, применяя тот или иной прием, и повторяла, повторяла снова и снова.

Достать Джина у нее не получилось ни разу. Самханец уходил от любых ударов и пинков с неизменной легкостью, и сломанная нога ему, казалось, нисколько не мешала.

— Мужчину бей коленом в промежность. Это очень больно. Но только если он один и у тебя есть шанс убежать. Иначе не зли — покалечат. Лучше быть изнасилованной, но целой и живой.

— А как же честь?

— Моя честь в том, чтобы выжить и отомстить. Ты бить меня будешь? — И белозубая улыбка…

Солнце почти село, во дворе сгустились тяжелые сумерки, с гор потянуло холодным зимним ветром.

— Все, не могу больше, — выдохнула Мия и обмякла в его руках.

— Ты должна ударить меня локтем в горло, — мягко напомнил ей Джин, прижимая к себе горячее и покорное тело девушки.

— Все равно не получится, — засмеялась она. — Можешь злодействовать.

В зеленых глазах сверкнул и погас странный огонек. Он стиснул ее на мгновение. Губы самханца вдруг оказались близко-близко.