Дэвид Геммел - Полуночный Сокол Страница 28

Морригу отвернулась от него и снова села у кровати. Бануин, спотыкаясь, выбежал из комнаты в ночь.

Он не имел ни малейшего представления, где находится: хмурое серое небо, вокруг ни деревьев, ни цветов, ни травы — только холмы, покрытые серой пылью, и огромные пепельного цвета валуны. Почувствовав боль, он посмотрел на грудь — внутри, опаляя кожу, бушевало пламя. Он похлопал по груди рукой и едва не обжегся.

Вдруг он увидел, что справа что-то движется. Он повернулся, держа наготове меч, и увидел огромную извивающуюся змею. Она была бесцветной и, двигаясь, оставляла белую слизь на серой пыли. Он попятился, но тут змея поднялась, и ее плоская голова метнулась в его сторону. Он будто оцепенел от ужаса — у змеи была человеческая голова и ядовитые клыки, длинные, как ножи.

В самый последний момент он начал действовать и мечом отсек толстую голову змеи. Чудовище тут же исчезло. Из-за скал появились другие странные существа, у него мурашки ползли по коже, когда он слышал их стоны. Он стоял, зажав в руке меч, и смотрел, как на него надвигаются чудища. Некоторые, извиваясь, ползли на животах, некоторые — вытягивая вперед когтистые лапы. Большинство передвигалось на четырех конечностях, ярко-желтые глаза чудищ смотрели на него с откровенной злобой. Страшный, покрытый чешуей зверь бросился на него, он шагнул ему навстречу и проткнул кинжалом грудь. Зверь тут же исчез.

Отступая, он поднимался все выше и выше в скалы; на него наступала целая толпа чудищ, и прибывали все новые и новые. Все они походили на демонов, но в облике каждого было что-то человеческое: у кого только взгляд, у кого — части тела. Пламя все бушевало в груди, но он не чувствовал слабости, только боль. Земля под его ногами была пепельного цвета, покрытая толстым слоем пыли, поднимавшейся клубами вверх. Он не помнил, как здесь оказался, ничего не помнил о том, где и как жил раньше. Он знал только, что сейчас он в этих темных горах под серым небом, где нет ни солнца, ни луны. Он знал, что над ним нависла смертельная опасность.

Чудища приближались, он отступал. Он знал, что скоро они на него бросятся и он не сможет перебить их всех. Их ненависть, холодная и безжалостная, окутывала его, словно невидимый туман. Он поднимался все выше и выше, пока спиной не коснулся высокой стены из тонкого темного стекла — больше отступать было некуда. В пульсирующем тумане ненависти появилась дьявольская радость. Наступающие чудища собрались в полукруг, который сжимался все теснее.

И вот они бросились на него. В тот самый момент сумрачное небо озарил яркий свет, и, отчаянно размахивая мечом, он почувствовал, что кто-то защищает его со спины. Боковым зрением он увидел, как излучающий яркий свет меч разрубает мглу. Чудища снова отступили, спаситель шагнул вслед за ними и, воткнув меч в серую землю, провел длинную кривую черту, которая разгорелась ярким пламенем. Образовался золотой полукруг, внутрь которого не могли попасть чудовища. Затем сияющий воин обернулся к нему. Это был высокий, широкоплечий мужчина с желтыми волосами и добрыми синими глазами.

— Тебе здесь не место, юный Сокол, — сказал он, — это не место для живых.

Воин бережно приложил руку к пылающей груди юноши. Пламя тут же погасло, боль исчезла, а кожа стала здоровой.

Юноша внезапно почувствовал ужасную усталость, опустился на землю, отложил в сторону клинок и облокотился о край темной стеклянной скалы.

— Я не знаю, как сюда попал, — признался он, — что это за место? Почему ты зовешь меня Соколом?

— Я зову тебя Соколом, потому, что это твое имя духа, — ответил воин, присаживаясь рядом, — что же касается места, — это Заброшенная Долина, место проклятых. Эти чудища когда-то были людьми, а теперь они бродят здесь, проклятые и покинутые.

— Почему они напали на меня?

— Ты их притягиваешь, парень, потому, что ты жив. Их терзает твой дух, напоминая о том, что они потеряли. Чтобы прошла ужасная боль, они должны тебя уничтожить.

Юноша взглянул на воина:

— А как же ты? Что ты здесь делаешь? Светловолосый воин улыбнулся:

— Я пришел к тебе, Бэйн. Это я дал тебе имя духа, и когда твой дух оказался в опасности, я это почувствовал. Ты знаешь, кто я?

— Сначала ты назвал меня Соколом, а теперь — Бэйном. Имена кажутся знакомыми, но не могу вспомнить, где я их слышал?

— Здесь такое иногда случается, — сказал воин, — посиди спокойно, пусть твой мозг немного отдохнет. Думай о горах, поросших лесом, о белых снежных вершинах, как борода старца. Вспоминаешь?

— Вспоминаю.

— Как они называются?

— Кэр-Друах, — вспомнил Бэйн, и будто солнечный свет озарил все уголки его памяти. — Я — Бэйн из ригантов, — сказал он, — я путешествовал вместе с Бануином. А потом… потом…

Он застонал.

Воин положил руку на плечо Бэйна:

— Да, в тот день ты пытался их спасти.

— Я не смог их одолеть.

— Но ты пытался, сынок, ты почти что отдал за них жизнь. Я горжусь тобой.

— Гордишься моим поражением? — горько рассмеялся Бэйн.

— Да, горжусь, — повторил воин. — Не победа или поражение делают поступок подвигом, а смелость, переживания и страсть, которые его вызвали.

— Ты Большой Человек, — вспомнил Бэйн.

— Я Руатайн.

— Я о тебе слышал, — сказал Бэйн, — ты был добр к маме. — Внезапно он улыбнулся. — Мне всегда хотелось узнать тебя, Большой Человек.

Руатайн похлопал его по плечу:

— Я бы отдал все, чтобы посидеть и поговорить с тобой, внучек, но пламя меча скоро погаснет, а тебе нужно сделать выбор: или ты останешься здесь и я отведу твой дух на небеса, или ты вернешься в мир живых.

— Так я не умер?

— Пока нет.

— А как можно вернуться?

Руатайн показал на скалу:

— Нужно забраться на нее, Бэйн, на самую вершину. Это очень непросто, даже мучительно — острое стекло будет впиваться и ранить тело. Мало кому удается забраться на эту скалу, но у тебя получится. Твоя смелость и боевой дух помогут тебе вытерпеть боль. Ты мне веришь?

— Верю, Большой Человек.

— Тогда ступай, сынок, — сказал Руатайн, поднимая Бэйна на ноги.

Затем он обнял его и похлопал по спине. Бэйна переполняли теплые чувства. Никто, кроме матери, никогда не обнимал его. Он заглянул в глаза Руатайна:

— Я так рад, что мы встретились!

— И я тоже! А теперь вперед, к солнечному свету, к жизни! Оставив меч на земле, Бэйн нашел первую точку опоры и начал восхождение. Сначала было довольно легко, но вскоре он поскользнулся, и острый осколок прорезал сапог и ранил ногу. От боли он чуть не разжал пальцы и не упал, но, стиснув зубы, полез вверх. Сначала появились небольшие порезы и царапины, которые мучили его не больше, чем попавшая на рану соль. Потом штаны и рубашка порвались в клочья, а у сапог отрезало подошву. На животе появились глубокие порезы, по поверхности скалы за ним тянулся кровавый след. Бэйн посмотрел вниз — Руатайна уже не было, и пламя его меча погасло. У подножия скалы собралась огромная толпа чудовищ, но лезть вслед за ним не пытался никто.