Евгения Гордеева - Лоцман и Берегиня Страница 28

— Да сколько же вас?

— Трое. Горыня, Дубыня и я — Усыня.

— Нормально! А как вас мама не путает?

— Не путает! — добродушная улыбка озарила его физиономию. — Вот!

— Что это? — я недоверчиво уставилась на протянутый мне свёрток.

— Рубаха, — я, было уже, протянула руку к подарку, но Усыня добавил, — и лапти.

— Нет! — я решительно отвергла обувь. — У меня сапожки есть! Правда, мне их в сентябре возвращать.

— Зачем?

— Рыська сказал, что я ими могу владеть целое лето.

— Ну да! На следующее лето и вернёшь!

— Не поняла! На следующее лето будет год!

— Год, лето. Это же одно и то же! — Усыня явно не понимал моих сомнений.

— Как одно и то же?

Богатырь задумался. Наверное, я выглядела полной дурой в его глазах, раз он так долго обдумывал ответ.

— Ну, мы говорим: «Сколько тебе лет?» — наконец, нашёлся он.

— Да.

— Но не говорим: «Сколько тебе год… годов…годков?»

— Поняла, поняла!

Усыня облегчённо вздохнул и снова протянул мне свёрток.

— Сапоги в твоём мире станут с ногами единым целым и ещё будут невидимыми.

— А как же я их искать буду.

— Зачем искать?

— Спать, ноги мыть!

— И спи и ноги мой — не помешают! — он всё же всучил мне свёрток и мягко подтолкнул к двери. — Возвращайся! — последнее, что я услышала, переступая свой порог.

Прошла уже целая неделя после того, как я побывала в Порубежье. Андрей мне не позвонил… Целая неделя мучительных раздумий и ожиданий. Что могло случиться? А может, всё это мне пригрезилось там, в сказочном мире? Взгляды, нежные объятия, осторожные касания… Всё то, что предшествует романтическим отношениям. Нет, всё это было наяву. И весёлый танец трепак, и прыжок через костёр, и зга… То, что это был не сон, красочно напоминали насильно всученные мне лапти и добровольно принятая расшитая рубаха…

Снедаемая своими мыслями, я металась по комнате, как бабр в загоне.

— Что, что могло произойти? — я как будто раздвоилась и начала разговаривать сама с собой.

— А, собственно, почему ты решила, что он должен позвонить? Что такого произошло на Заставе, что ты так теперь изводишься? Ну, мило провели время. Ну, пообнимались немного, так ведь и всё! Не клятв, не обещаний! — я остановилась у окна.

На город опускались сумерки. Заканчивался душный и пыльный июльский день, а за ним два выходных, скучных и унылых. Я сделала героическую попытку придумать себе занятие на субботу и воскресенье, но мысли возвращались к вопросу о долгожданном звонке.

— Нет, так невозможно! Сколько можно думать о том, что не имело никаких шансов на продолжение!…

— Но почему-у-у?…

В тёмной комнате тебя нет.Даже если свет зажгу, не придёшь.И предательской слезы следГорькой солью кожу щёк обожжёт.Помню рук твоих тепло, взгляд,Голос, рвущий из души дрожь…Ах, как хочется вернуть всё назад.Почему же ты ко мне не идёшь?Я тоскую по тебе, ноНе связала нас любви нить,Не сковала, не сцепила в одно,Две дороги, да в одну жизнь.Неужели всё мираж и обман?Поманила нас любовь и ушла,Растворилась, как вечерний туман.Но я всё же свет в окошке зажгла…

— Вот это накатило! И как это у меня вышло так складно? — я удивилась своему творческому всплеску.

— Просто ты влюбилась, милочка, — съехидничал второй голос. — Влюбилась, втрескалась, втюрилась! Ещё синонимы нужны? Ах, нет! Так чего ты ждёшь? Звонка? А сама чего не позвонишь? В сотовом, под именем Май, только нажми. Может он ждёт не дождётся твоего звонка, а ты тут медлишь, думаешь!

Я разозлилась сама на себя. Ведь на самом деле, если бы это был «просто» знакомый, то я бы совершенно спокойно позвонила: «Привет! Это я! Как воспоминания?» и т. д. А нынешняя моя паника красочно говорит о том, что… Ну, неравнодушна я к сему объекту! Рыська сто раз был прав! И тут всплыло в памяти: «Захоти быть счастливой, девочка! Сама захоти!»

Я дрожащими пальцами набрала на сотовом имя «Май», (ведь из рук телефон не выпускала) судорожно глотнула воздуха и нажала вызов. Как медленно тянутся секунды, один сигнал, второй… Сзади меня зазвучала музыка — Вивальди «Весна». Я оглянулась на звук. В проёме двери с сотовым телефоном в руке замер Андрей. Он недоверчиво смотрел то на меня, то на телефон, а потом нерешительно ответил на звонок.

— Да?

— Привет, это я, — дрожащим от волнения голосом произнесла я. — Ты меня вспоминаешь?

— Нет. Я просто живу мыслями о тебе, — таким же дрожащим голосом ответил Андрей. — Я забыл про всё остальное на свете.

— Правда?

— Правда.

Мы медленно шли на встречу друг другу. Идти пришлось не далеко, комната у меня не большая. Я уткнулась ему в грудь и снова судорожно вздохнула, как будто не дышала с самого момента вызова. Тёплые руки обняли меня, и я снова испытала чувство выпадения из реальности. В темечко мне упёрся его подбородок. Сколько времени мы вот так простояли, я не знаю, но двигаться совсем не хотелось.

— Я выстирал твой номер телефона, — произнёс Андрей.

— Что? — я удивлённо отстранилась от парня. — Как выстирал? — Такого объяснения я себе придумать не могла.

— Давай, я тебе всё по порядку объясню.

— Ага! Только на диван сядем, а то у меня что-то ноги дрожат.

Мы поудобнее и потеснее устроились на диване, и Андрей поведал печально — прачечную историю.

— Когда я вернулся домой, то первое, что встретило меня, был отвратительный тухлый запах. Это мои не съеденные, покинутые на два дня бутерброды с ветчиной провоняли от огорчения. Я бросился выбрасывать испорченную снедь и открывать окна, дабы удалить этот смрад. Только выполнил эту задачу, как оба моих телефона, и домашний и сотовый, сошли с ума. Звонили друзья, знакомые, сослуживцы. Все были обеспокоены моим отсутствием. Позвонила и моя девушка, — при этих словах Андрей посмотрел на меня глазами нашкодившего щенка. — Варь, прости, у меня была девушка.

— Ну и что! — Я сказала это спокойно, но колючки ревности всё же потыкались в душу. — У меня был муж… И я не поверю, что у такого парня, как ты не было подруги. Скорее, её отсутствие насторожило бы меня.

— Правда? — он вздохнул, но продолжил. — Она рассказала мне много нового про меня, кто я такой на самом деле и где должно быть место моего обитания. Я долго выслушивал её тираду, а потом выдал: «Ну, не сердись, Варенька!» Её, вообще-то зовут Кристина, а я — Варенька! Что тут началось!!! Портовый мат, сообщение об окончании межличностных взаимоотношений и кидание трубок. Ну, и, слава богу! Только я облегчённо вздохнул, прозвонилась маменька… Тут так просто не отделаешься! Я начал поделывать кое-какие дела, слушая родительницу. Переоделся, кинул вещи в стирку, даже постель приготовил, а мамуля всё щебечет и щебечет. Я только: «Да, нет и угу». Прерывать её бесполезно. Обидится, повесит трубку, через минуту перезвонит и прочитает всю лекцию с самого начала и с уточнениями. Так что лучше всё выслушать с одного раза. Короче, убаюкала она меня так, что я даже на работу проспал. А машина осталась на стоянке у офиса. Короче, опоздал на полтора часа. Шеф, злой как бабр (при этих словах я улыбнулась), рвёт и мечет. Мне, оказывается, надо срочно в Москву в командировку на выставку. Метнулся опять домой, кое-как собрался и на вокзал. Думал, сяду в поезд и позвоню тебе. А брюки то с бумажкой дома оставил в стирке! Попытался вспомнить телефон, несколько раз набрал, но… Ладно, думаю, вернусь, всё объясню. Вчера вернулся. Захожу домой, а вещи выстираны! Мамуля сыночку подарок устроила. Звоню ей, спрашиваю: «Бумажка с телефоном где?» «Выстиралась!» — говорит. Я тут и руки почти опустил. Потом решил найти тебя по справочной, но что-то у них не сошлось. А ты тоже не звонишь…