Алексей Герасимов - Мерзкий старикашка Страница 28

— Это будет выглядеть крайне странно в глазах гарнизона и обитателей посада, ваше высочество. В долину мы въезжали под развернутыми штандартами, и если возвращаться будем свернув их, это может вызвать никому ненужное недоумение.

— Резонно, — кивнул я. — Приятно иметь дело с профессионалом. Какие еще меры безопасности предложите?

— Я бы предпочел, чтобы ваше высочество ехали в центре отряда и никуда в одиночку не отлучались, — решительно заявил десятник. — Так нам будет гораздо легче охранить вас в случае внезапного нападения. Что касается досточтимых князей, то и им я бы рекомендовал в центре строя…

— Возмутительно! — фыркнул князь Хатикани. — Бабы мы вам что ли, за чужие спины прятаться? Да я водил своих дружинников в бой, когда у тебя еще усы расти не начали, десятник!

— Ваши люди немногочисленны и обучены хуже Блистательных, — парировал Касец.

— Любой из них с саблей стоит пары твоих разряженных… — начал закипать Шедад, а заинтересовавшиеся нашим разговором Зулик и Арцуд двинули своих скакунов в нашу сторону.

— Прекратите, — прервал я начавший разгораться спор. — Первый десятник прав, ваши жизни слишком ценны для всей Ашшории, и рисковать ими мы не имеем права.

Командир отряда Блистательных подбоченился — не каждый день простому гвардейскому унтеру удается утереть нос владетельному, — князь же впал в прострацию. С одной стороны, ему только что объявили, что он является государственной ценностью, а с другой — вынудили уступить солдатне безродной. Есть отчего получить разрыв шаблона.

— Однако и вы, доблестный Касец, не можете не понимать, что окружать себя толпой охраны для князей вовсе не характерно. Любому будет понятно, что мы ожидаем нападения и к нему готовы.

— И слава всем богам — трижды подумают, перед тем как лезть, — кивнул гвардеец.

— Это верно, — я благодушно кивнул, а Касец еще больше напыжился. — Но только для находников, а не тех, кто получил приказ и должен исполнить его любой ценой. Тяжело ли убить человека, окруженного толпой стражи?

— Гораздо тяжелее, чем одиночку, — первый десятник, похоже, заподозрил подвох в моих словах.

Правильно сделал, в общем-то.

— Для хорошего лучника — никакой разницы, — подал голос князь Тимариани.

— Вот, — я поднял в верх указательный палец. — А кого лучники будут в первую очередь отстреливать?

— Тех, кого явно охраняют остальные члены отряда и офицеров, — нехотя ответил уроженец Коренных Зубов, причем сделал это с таким лицом, будто адрес регистрации у него заболел.

— Вот князь, а ты мне в богатые одежды рядиться предлагал… — я усмехнулся, после чего вновь обратился к командиру Блистательных. — Но ведь устроить засаду из лучников, это несколько сложнее, чем навалиться на якобы не ожидающий нападения отряд, верно?

— Да, царевич. На нашем пути не так-то много будет для этого удобных мест, — согласился гвардеец.

— И каковы же будут ваши предложения по безопасности нашего передвижения, первый десятник?

Тот задумался на пару мгновений.

— Князьям бы поменяться одеждой с простыми воинами… Хотя нет, бороды они никуда не спрячут… Властительным, к моему сожалению, придется рисковать быть атакованными в числе первых, а вот ваше высочество я бы предложил переодеть в гвардейца. Тогда ваши шансы в случае атаки будут такими же, как у моих людей.

— В Ашшории даже разбойники богобоязненны, — хмыкнул я. — Ограбить монаха могут, а вот чтобы так запросто убить — мести богов побоятся. Моя сутана меня получше твоей кольчуги защищает.

— При всем моем почтении, те, кто могут против вас злоумышлять знают, что вы жили в монастыре, и…

— В жизни не поверят что царевич, после двадцати лет подвижничества, не скинул опостылевшее рубище при первой возможности, — хохотнул Софенский князь. — Всего и делов-то, одеть в богатый наряд четвертого всадника, и чтобы ехал вместе с нами.

— Дело говоришь, князь, — промолвил первый десятник. — Но кому-то из витязей тогда придется усы сбривать.

Повисло тяжелое молчание, продлившееся секунд этак пять — сословная растительность на морде в нашем царстве-государстве почти столь же священна, как и жизнь клириков.

— Я бы мог притвориться царевичем, — подал голос Тумил, все еще державший лошадь под уздцы.

А ушки — на макушке.

— Я еще не бреюсь, — пояснил он на недоуменные взгляды князей и десятников.

— А что же… — задумчиво проронил Зулик. — Князья и царевичи, они не только высокого роста бывают. Инитарский царь, так тот как бы и не ниже парня на пару пальцев.

— И думать забудьте! — возмутился я. — Он ребенок еще.

— Мне восьмой год уже идет, — надулся парень, но тут же спохватился, и добавил: — Ваше высочество.

— Ну надо же, взрослый какой, — язвительно отозвался я. — Брысь в седло. После Благой заставы решим, кого во что наряжать. Может вовсе и не потребуется цирк устраивать, если у меня к выезду из долины поясница отвалится.

Мальчик стрелой метнулся к своему коньку (брат Асмара расщедрился, выделил из монастырской конюшни — после моего развода князей на жертвы его даже жаба при этом задавила не насмерть, а так, слегка ногу оттоптала), а я высочайше дал свое соизволение на начало путешествия. Что называется, «Он сказал „Поехали“, и запил водой».

Что можно сказать о моих первых шагах к трону? Лисапет, несмотря на свои старческие болячки, оказался в удивительно хорошей форме, видать непраздный образ жизни и здоровая экология дали о себе знать. Да и Репка действительно отличалась редкой плавностью хода — такое ощущение, что эту зверюгу специально всю жизнь растили с единственной целью: таскать на спине мои мощи.

По прямой путь из обители Святого Солнца до стерегущей перевал крепостицы расположен вовсе недалеко, буквально — рукой подать. Только царевичи-то птицы гордые, прямо не летают, а верхами…

В какие-то древние геологические эпохи Долина Ста Благословений, похоже, была глубоким горным озером. Или не очень глубоким — не знаю. Со временем, однако, вода нашла себе выход наружу — мягкие породы растворила, или приключилось землетрясение, тут уж без геологов не разберешься, — и вода схлынула, оставив лишь то озерцо, откуда я карпов тягал, да выходящий из него ручеек, петляющий по дну неширокого ущелья с высокими отвесными стенами, и представляющего в плане сплошную загогулину — единственный (если не считать козьих троп, по которым и не всякий каскадер проберется) путь в монастырь от Самского перевала, соединяющего коренную Ашшорию с полвека как отжатый у мирельцев Самватин. Феода командующего Правым крылом нашей доблестной армии и контрзаговорщика, между прочим.