Владимир Голубев - Знахарь Страница 28

— Тихо. Тихо. Уходим, — забеспокоился я. На море было тихо. Ни легкого ветерка, ни маленькой ряби. Лунная дорожка была прямая и ровная.

— Это море!? — возмутился Кляйн.

— Не повезло. Я смотрел прогноз, послезавтра будет небольшой шторм. Я тебя обязательно притащу смотреть, — попытался оправдаться я.

— Нет. Даже для меня эта прогулка была испытанием. Я ничего не имею против обворожительных красавиц на улицах города. Но на них почти не было одежды! Сейчас темно, но даже немагу видно, на купающихся женщинах, за исключением веревочек и лоскутков ткани ничего нет! Кляйн, разве ты сможешь посетить ещё раз этот город? — спросил Хард.

— Я сразу отворачиваюсь!

— Увы! Хард так не может. У него привычка — проверять слежку. А дамы слишком уж внимательно наблюдали за ним, — подшутил над Хардом я.

— Да. Как ни странно, но всех их интересует не Кляйн, а Хард, — поддержал меня Лёха.

Друзья ушли, так ничего не посоветовав. Оставили на меня уборку со стола. Рано утром пришла хозяйка квартиры и начала вымогать дополнительную плату за Веронику. Но была и хорошая новость — Вероника вспомнила, как её зовут. На этом процесс выздоровления застопорился на неделю. Вероника много звонила знакомым, пытаясь вспомнить себя. Не помогало. Один из абонентов был недоступен, но в конце недели позвонил сам, обматерил Веронику, и она всё вспомнила. Это был её бой-френд. Ссора с ним и послужила причиной её отъезда в Крым. Подушку мне пришлось сушить на лоджии, Вероника залила её слезами, заново переживая свою драму. Квартиру Вероника снимала, как оказалось, в двух шагах от моей. С возвратом памяти, отношение Вероники ко мне переменилось. Она превратилась в деловую и слишком осторожную женщину. Её мысли о моих намерениях были неприятны. Я постарался отгородиться от мыслей Вероники, сам стал холоден и официален. От былого доверия не осталось и следа. Мы расстались торопливо, избегая смотреть друг на друга. Через пару дней в мою старую голову пришла мысль попробовать проводить свои эксперименты по переходу в другой мир из своего, теперь уже бывшего, дома. На вокзале я встретил Веронику. Та посмотрела сквозь меня, как бы, не узнавая, я повел себя также. Маленький зал ожидания, недавние мои мысленные контакты с Вероникой привели к тому, что её мысли и чувства громко зазвучали у меня в голове. Черная тоска, ненависть к бой-френду, неприятности на работе, ссора с лучшей подругой, всё переплелось в страшный, жуткий клубок. Мне, со стороны, всё это казалось мелочами, бытовыми трудностями, ей потерями мирового масштаба. Таксист помог занести в зал две большие сумки даме с маленькой девочкой. Она вошла в зал и огляделась в поисках меня. То есть любого одинокого мужчины, у которого мало вещей и которого можно припрячь поработать носильщиком до электрички, и а потом ещё и при пересадке в поезд в Симферополе. Её дочка, чуть старше трех лет, продемонстрировала чудеса юного женского эгоизма.

— Оленька, около высокого симпатичного дяди два места свободны. Беги, займи их для нас, а я вещи пока принесу, — сказала дама, достаточно громко, чтобы я услышал, и указала своей дочери на меня. Девочка бегом добралась до свободных мест. Мило поздоровалась со мной, и, с детской непосредственностью, предложила посторожить мою сумку, пока я помогу её маме донести вещи. Было немного обидно «слышать» о себе мнение дамы, но помочь ей для меня не составляло труда, а сумки на самом деле были неподъемные. Оленька была воспитанная, некапризная девочка, чрезвычайно ухоженная и развитая. Грамотная речь дочери вызывала у меня уважение к её матери. Я показал Оле несколько «фокусов» с персиками, чем удивил не только её, но и мать. Персики были спелые, шкурка легко снималась с мякоти, а бочок, на котором персик лежал, был немного влажный. Сок капал, и мать подоткнула Оле бумажную салфетку, а вторую положила на коленки. В разговоре выяснилось, что мы едем одним поездом, отправлявшимся далеко за полночь. Дама, с английским именем — Кларисса, обрадовалась, и поспешила прямо попросить меня о помощи в переноске вещей. Я не видел повода для отказа. «Фокусы» Оле не надоедали, она готова была смотреть на появление карандашей, фруктов, игрушек и ракушек бесконечно, тем более, что всё доставалось ей в подарок.

— Павел, где Вы берете детские игрушки? — удивилась Кларисса.

— Секрет. Иначе, Вам будет неинтересно. Мы разговорились, а Оля перекочевала к Веронике, которая сидела наискосок от нас.

— Тётю обокрали, — вернулась девочка через минуту. Вероника погрузилась в свои беды, два паренька стащили её сумку, и сошли на площадке. Ничего страшного не произошло, билет и паспорт остался в дамской сумке. Но потеря тряпок стала для Вероники той каплей, которая сломала остатки её стойкости. Слезы текли из глаз девушки непрерывным потоком, а маленькая Оля вернулась и стала утешать Веронику, как могла непосредственно и просто.

— Пойдем к нам. Дядя Паша волшебник. Вероника на мгновение посмотрела на меня и горько усмехнулась. Она подумала, что через двадцать лет Оля тоже не будет верить в волшебников.

— Верить не будет. Но надеяться будет. Самую малость, чуть-чуть, — возразил я.

— Мой скептицизм написан на лбу, — усмехнулась Вероника, — я так и не сказала тебе спасибо за помощь тогда.

— Мне не составило труда. Персики, я помню, любишь, — сменил я тему, и показал «фокус». Оля захлопала в ладоши.

— Во всяком случае, с голода мы в дороге не умрем, — перехватила инициативу Кларисса, — а бутылочку красного сухого вина?

— Нет ничего проще! — я достал из дорожной сумки бутылку.

— Так не годится! — засмеялась Кларисса.

Пока мы добрались до Симферополя, Кларисса успела узнать историю нашего знакомства с Вероникой. Усиленно восторгалась случаем с потерей памяти, ни на йоту не веря глупости киношной мелодрамы.

Вторая часть

Глава 1. Сердечная недостаточность

Павел Ильич.

Мой дом стоял полуразрушенный. Новый хозяин затеял ремонт, и бросил, не завершив.

— Эта халупа — летняя дача? — заинтересовалась Вероника, легко уклонившись от водопада брызг, хлынувшего, с задетого ею, куста сирени.

— Я жил в этой халупе! — огорошил я свою подругу.

Пол был вскрыт, перегородки в доме сломаны, коробку дома строители не тронули.

— Я проберусь внутрь, а ты постой рядом с домом. Пол в комнатах разрушен, придется перебираться по лагам, а подпол глубокий. Вероника кивнула головой и направилась в беседку. Я осторожно пробрался в спальню. Сосредоточился, похоже, что это только мешало. Я отстранился от реальной действительности. Попытался смотреть только на туманную картинку. Ничего не получалось. Закрыл глаза, чтобы убрать самую яркую, картину реального мира, и попытался снять пелену тумана с картинки перехода. Мне показалось, что туман стал ярче, натуральнее, объемнее. «В пещере на самом деле светящийся водяной туман» — обрадовался я своей догадке. Осторожно перенес ногу в желанный мир магии, и сразу ощутил влагу и прохладу пещеры. Настроение подскочило до небес, я счастлив, я достиг желанного результата. Тихий вскрик на гране слышимости ударил мне по нервам. Я метнулся из дома, чудом не переломав себе ноги. Рядом с беседкой стояла Вероника с жилетом из динамитных шашек. Выглядело для меня это именно так.