Алексей Гасников - Октябрь [СИ] Страница 28

Прежде Кристо бывал здесь лишь однажды. Теперь же его привел сюда приятель, торговец специями. Накануне он провернул какое-то удачное дело и желал отметить это подобающим образом.

В дверях их встретила хозяйка. Невысокая, одетая в строгое темное платье, с седыми волосами, аккуратно собранными на затылке, она больше походила на начальницу женского пансиона. Мадам Кош проводила их в гостиную и усадила на шикарный кожаный диван. Подали вино.

Тут же их окружили девушки. Они перешептывались, смеялись, говорили милые непристойности. Все они были хороши собой, но Кристо сразу же заприметил среди них одну. Высокая, стройная, смуглокожая, вылитая пантера, она сразу же бросалась в глаза своей экзотической красотой. Девушка посмотрела на Кристо, и он прочитал в ее взгляде обещание. Торговец специями тоже выбрал себе какую-то низкорослую, болтливую рыжую девку.

И, вчетвером поднявшись наверх, они разошлись по соседним комнатам.

Пока девушка раздевалась, Кристо сидел на кровати и пил вино. Он смотрел, как из-под ткани обнажается черное дерево ее кожи. Гладкие стройные ноги. Великолепная грудь. И вместе с этим чувствовал, как постепенно концентрируется в нем возбуждение, собираясь внизу живота и с каждой минутой обретая все большую твердость.

Наконец девушка разделась полностью, оставив одежду аккуратно лежать на стуле. Приблизившись, она склонилась к Кристо, и он почувствовал на своем лице ее прикосновение. Горячее, терпкое дыхание дразнило. И в следующий момент все закончилось обжигающим поцелуем. Ее губы были податливы как теплый воск. Руки заскользили по его телу. По спине, плечам, груди, уверено двигаясь вниз.

Возбуждение достигло своего предела.

Казалось, поцелуй будет длиться целую вечность. Когда внезапно Кристо ощутил во рту странный привкус — горечь пепла.

Отстранившись от девушки, он увидел, как в следующий миг все вокруг начало изменяться. Действительность потеряла четкость. Свет померк, подул черный ветер. Его страшные порывы сметали все на своем пути, рвали пространство в клочья и уносили прочь. И вместе с действительностью начала рассыпаться плоть стоящей перед ним женщины. Черный ветер срывал мышцы и кожу, обнажая древние желтые кости. Красивое лицо стремительно распадалось, превращаясь в гноящееся пятно. Челюсть отвисла, и из нее, расползаясь по черепу и образуя отвратительную живую маску, наружу устремились сотни жирных личинок.

Кристо попытался оттолкнуть останки шлюхи, освободиться из их тошнотворных объятий. Но руки-сучья держали крепко. Нос наполнил омерзительный запах гниения. Сомкнутый мертвыми руками, Кристо забился, как пойманный в силки зверь.

Внутри, бессильный прорваться наружу, нарастал крик.

Все это какое-то безумие, стучало в голове у Кристо, безумие.

И тут…

Кристо проснулся.

Запах гниения никуда не исчез. Вокруг слышались негромкие стоны. Тело зудело. И весь мир был окутан уже ставшей привычной темнотой. Каждый раз, просыпаясь, он по-новому вспоминал, что слеп.

Почесавшись, он почувствовал, как отслаивается кожа. Казалось, если скрести достаточно долго, можно ободрать ее до костей. После чего, повозившись в груде тряпья, заменявшей ему кровать, сел и стал прислушиваться.

Теперь жизнь для него по большей части состояла из звуков, а также запахов и прикосновений. Но в основном все-таки именно звук помогал ориентироваться в окружающей его темноте. Что запах? Он уже давно не ощущал ничего, кроме вони. Кожа же его настолько пропиталась болезнью, что почти потеряла чувствительность.

Справа негромко зашуршали шаги. Кристо повернул в их сторону голову.

— Кто здесь?

Человек остановился в шаге от Кристо.

— Это я, Вальц, — услышал он. — Тебе что-нибудь нужно?

Вальц был одним из братьев милосердия, что обихаживали больных. Его голос звучал глухо; как он объяснил однажды сам, звук был таким из-за специальной защитной маски, предохранявшей его от заражения.

— Да. В глотке совсем пересохло. Дай мне воды.

Послышалось журчание, и следом чужая рука вложила в его руку прохладную алюминиевую кружку. Напившись, Кристо вернул ту обратно.

— Скоро принесут завтрак, — сказал Вальц.

Кристо кивнул.

Рядом раздался громкий и мучительный стон.

— Кто это? — спросил Кристо.

— Эдвин, — негромко объяснил Вальц. — Уже вторые сутки в бреду. Бедняга, мне кажется, скоро у нас станет несколько просторней.

Кристо недолго сидел молча. Ему казалось, что он уже привык к стонам, но сейчас они почему-то особенно действовали на нервы.

— Все мы рано или поздно сдохнем, — сказал он после, но ему никто не ответил. Похоже, Вальц уже ушел.

Через некоторое время действительно принесли еду. Выхлебав жидкую овсяную кашу, Кристо вновь зарылся в тряпки. Последние несколько лет он предпочитал сон яви. Во сне ему удавалось забыть о своей слепоте и болезни.

И хотя ему все чаще снились кошмары, видеть их было в любом случае лучше, чем не видеть ничего.

Болезнь, которая довела его до такого состояния, называлась попросту "порчей". Эту дрянь, как и добрую половину прочих недугов известного характера, завезли в Жерден моряки. Откуда? — ведомо одному лишь Богу. Ходили слухи, что они подхватили ее у аборигенов каких-то далеких южных островов, что находятся за Каменными Воротами. Но вряд ли кто-то мог сказать наверняка.

Да, впрочем, это было не так уж и важно.

Сам Кристо перенял заразу у одной девчонки, которую подцепил неподалеку от той части Черного Двора, где располагаются недорогие ночлежные дома. Ей было, должно быть, не больше тринадцати или четырнадцати лет. Девчонка сама увязалась за ним, выпрашивая монетку, чтобы оплатить ночлег. И хоть она была немного молода на его вкус, но все-таки довольно-таки смазлива. И пообещав дать денег, Кристо утянул ее в первую попавшуюся подворотню и там…

Конечно, удовольствие не стоило монеты, но он все же расплатился.

А на третий день появились первые симптомы. Сначала кожа покрылась мелкими красными пятнышками, воспалились глаза. Лекари лишь разводили руками. Один прописал ему серную мазь, другой — компрессы из морской соли. Спустя месяц почти все пятна превратились в крохотные гнойнички, глаза тоже нагнаивались. Лекарства не помогали. Кристо продолжал ходить по врачам, пока однажды не услышал окончательный диагноз.

"Порча".

А это значило, что шансов нет.

Спустя полгода большая часть его тела уже была покрыта нарывами, кожа вокруг них шелушилась и опадала хлопьями. К тому времени он уже почти полностью ослеп. Глаза покрывала корка засохшего гноя. Свет и тьма еще имели некоторые различия, но, в конце концов, и они исчезли. Наступила окончательная ночь.