Дуглас Брайан - Остров жертвоприношений Страница 28

Конан, впрочем, не разделял его настроения. Всего лишь еще одна преграда! Киммериец увидел в ней лишний повод не отступать. Судьба, кажется, вздумала бросить вызов Конану-варвару? Как бы ей, судьбе, не пожалеть о своей неосмотрительности! До сих пор Конан всегда одерживал верх…

Колечко выпало из руки киммерийца и улеглось па столе. Хозяин уставился на изумруд жадным взглядом, однако хватать кольцо не спешил. Знал, что Конан успеет его опередить. Нужно было ждать дозволения.

И он знал, что получит это дозволение.

– Стало быть, тебе неизвестно, где именно сейчас находится девушка, – спокойно уточнил Конан.

Гжегош с трудом переводил дыхание. Ему казалось, что он находится в темной, тесной яме, в преисподней, где дымно и чадно. Сюда нет доступа солнечному свету, и человеческая радость никогда не переступит этого порога.

А Конам продолжал свои разговоры с гнусным типом – как ни в чем не бывало:

– Но если ты не знаешь, где она находится, – что толку в твоих откровениях…

Он накрыл колечко ладонью. Хозяин забеспокоился:

– Эй, погоди! Я же рассказал тебе про девчонку все, что знал! Тебе теперь известно, кому она принадлежит и где ее, в случае чего, следует искать.

– На острове Илейв? – прищурился Конан.

– Или в доме Эдреда, если Синрик еще не забрал ее, – уточнил хозяин. – Вы легко отыщете этот дом…

Он начал перечислять приметы, по которым даже совершенно чужой в Мессантии человек, как полагал хозяин, без всякого труда найдет дом Эдреда: пивная с кривыми ставнями – от нее налево – далее зеленная лавка с одноглазой хозяйкой – от нее направо, по переулку вверх, мимо дома с цветником, там еще хозяйка горбатая… и так далее, так что в конце концов Гжегошу стало казаться, будто в Мессантии живут сплошь кривые, одноглазые и горбатые, не говоря уж о хромых и одноруких.

Конану, очевидно, был известен этот специфический взгляд хозяина на людей и дома. Киммериец слушал его описание совершенно невозмутимо. А как еще можно смотреть на вещи, если сидишь на пороге преисподней?

Колечко осталось у хозяина, а трое спутников выбрались из кабака и остановились, прислонившись к стене и моргая, не в силах сразу приноровиться к яркому солнечному свету. Попутно выяснилось, что, пока оба белых посетителя вели беседы с хозяином, их черный собрат, сидевший на полу, ухитрился выпить все пиво, до какого только дотянулся. Теперь по лоснящейся физиономии Фланда гуляла счастливая улыбка, в то время как Гжегош выглядел несчастным, а Конан – озабоченным.

– Попробуем отыскать этот проклятый дом до заката, – предложил запорожец. – В темноте, боюсь, нам нипочем не разглядеть всех этих кривых и горбатых.

– Ты прав, – неожиданно для парня согласился с ним Конан. – Найдем его поскорее и засядем где-нибудь поблизости. Может быть, нам повезет, и мы увидим, как девушку оттуда выводят. Тогда останется только перебить всех и забрать ее… Пустяковое дело.

Гжегош покосился на киммерийца, но промолчал. Конан знал, что происходит у него в душе, и дружески добавил:

– Ты ведь не думаешь, что за купленной рабыней Синрик отправит целую армию? Он сочтет, что довольно будет пары слуг да телохранителя, а с такой охраной мы разделаемся в два счета.

Гжегош просветлел лицом и улыбнулся. Впервые за все это горькое время он начал по-настоящему верить в успех.

Небольшой дом Эдреда показался Конану до странности непохожим на владельца. Обычно дома приобретают некоторое сходство с теми, кто в них живет. У хвастуна и фасад жилища раскрашен в яркие цвета, у неряхи дом заляпан пятнами грязи, у скупердяя все выкрашено темной краской и нет никаких украшений…

Дом Эдреда ничем не напоминал самого Эдреда. Это было скромное на вид, уютное, хорошо обустроенное жилище. И еще этот дом так и призывал остаться в своих стенах навсегда, расположиться со всем своим скарбом и в тишине и спокойствии ожидать прихода старости.

Когда Конан поделился этими соображениями с Гжегошем, молодой человек только пожал плечами.

– Но ведь Эдред почти не живет здесь, – заметил он. – Домом занимается его управляющий… домоправитель… Как там этого прохвоста называют! А он – старик и любит комфорт.

– Кажется, ты не так глуп, как я боялся, – ответил Конан. – Что ж, это приятное открытие.

Они втроем сидел и у стены соседнего строения, полуобвалившейся хижины, и изображали двух чужаков, у которых нет ни гроша, чтобы переночевать в гостинице. Так, отдыхали и глазели по сторонам. На них обратят внимание только через три-четыре колокола, не раньше. А то и вовсе пройдут мимо.

Потому как подавать таким милостыню в подобных кварталах не любят – жители считают себя недостаточно богатыми для благотворительности. А гнать с насиженного места такого здоровенного детину, каким был киммериец, – себе дороже. Детина-то может и рассвирепеть.

Нет уж, пусть себе сидит, коль никого не трогает и драк не затевает.

Конан неустанно наблюдал за домом, а Гжегош места себе не находил от беспокойства. Что касается Фланда, то чернокожий кушит преспокойно заснул, свесив голову на грудь.

– Пока никакого движения в доме, – сказал Гжегош после долгого молчания.

– Я заметил, – коротко откликнулся Конан.

– Может быть, ее там уже нет?

– Подождем до темноты.

– А дальше?

– Как только солнце сядет, заберемся внутрь.

– Как? – удивился Гжегош. – Ворота закрыты, дверь прочная. Не будем же мы ломать дверь!

– Зачем ее ломать, когда можно просто открыть? – Конан пожал плечами. – Люди часто совершают эту ошибку. Пытаются отобрать то, что можно попросить добром.

– А ты сумеешь… – начал было Гжегош, но осекся.

Конан хмыкнул.

– Второго такого вора, как я, еще поискать! Ты мало обо мне знаешь, парень, и в этом, быть может, твое счастье…

Они помолчали еще некоторое время. Затем, в такой же тишине, съели имевшиеся у них припасы: кусок лепешки, немного вяленой рыбы и мятую гроздь винограда.

Темнело мучительно медленно, но затем Мессантия сразу, в мгновение ока, погрузилась во мрак.

Конан поднялся с места и огляделся. Никого и ничего. Переулок пуст, с далекой площади не доносится пи звука. Конан наклонился к Фланду, тряхнул его за плечо. Тот распахнул огромные черные глаза.

– Мы сейчас пойдем в дом, – сказал ему киммериец, наклонившись к самому его уху. – Жди нас тут. Если увидишь, что мы выбегаем, и за нами погоня, поддержи нас, понял? Не бросайся бежать.

– Я не трус, – с достоинством ответил негр.

– Я просто объясняю тебе, как поступить, чтобы ты в случае чего не растерялся, – невозмутимо пояснил киммериец.