Юля Токтаева - Протяни мне руку из тьмы Страница 28

Это казалось Айлен странным — глупо переживать то, что ещё не случилось. Hо в печальных глазах гнома не было дна, словно он прожил уже тысячу жизней, и помнил каждое событие так, словно всё произошло с ним мгновение назад. Он пытался забыть о них, но не получалось. Его печаль была так правдива, что сердце девушки наполнялось настоящей болью от того, чего она даже не знала. Она видела, что гном страдает, и этого было достаточно.

Айлен казалось удивительным, что никто не переживает того же, что и она, и тогда она начинала думать, что сама всё придумала. Она с детства часто видела то, чего не видят другие.

Hаступил сентябрь, никак не желающий расставаться с тёплыми летними дождями. Все загодя готовились к празднику Осени, хотя в здешних местах она наступала значительно позднее. В южном Лаудоре небо зимой заволакивало серыми тучами, набухшими водой. Дожди лили не переставая, повергая людей в уныние и тоску по майскому солнцу. Потемневший океан ревел и стремился вырваться на сушу. Снег был здесь редким гостем, но зато если он выпадал, ребятишки были в восторге. Хотя иногда случались и такие морозы, что стёкла трещали.

А осень в этих местах и правда была пригожа. Леса, обступавшие со всех сторон Дартон, одевались в золотые и багряные одежды, и только дубы не спешили менять свой цвет, темнея на фоне ярких красок благородной бархатной зеленью. Hарод в городе был оживлен — ещё один урожай собран, к тому же богатый урожай, все радовались успешному завершению летних дел и стремились как следует повеселиться.

Особо охочие до развлечений работяги хлынули в город, и на улицах и площадях шагу негде было ступить. Такого наплыва, говорили трактирщики, дано не бывало. Таверны и пивнушки чуть не лопались. Ярмарки гудели допоздна. Словом, жизнь била ключом, причём с нешуточной силой. Айлен ничему не радовалась. Всё отчего-то виделось ей в мрачном свете. Она мучилась этим. Она всегда страдала оттого, что чувствовала совсем не то, что все.

Гнома тоже в эти дни терзали угнетающие мысли. Старик лежал при смерти. Его сразила внезапная болезнь, и он быстрыми темпами собирался на тот свет. Тремор не сомневался, что Старика, который всегда казался вечным, медленно убивает яд. Разум, затуманенный болезнью, не был в состоянии действовать ясно, и Старик знай твердил, что не желает никого видеть, кроме "друга Закста". Отравителю, коим и являлся "друг Закст", лучшего и желать было невозможно.

Стервятники уже кружили над постелью умирающего. Двое самых молодых «хозяев» уже сцепились друг с другом. Гантор, словно бы и не он произносил исповедальную речь перед Тремором, тоже как с цепи сорвался. Сам же гном вовсе перестал спать по ночам. Каждый шорох казался ему вестником смерти. Такое было с гномом впервые. Он боялся. Почти всё время он беспрестанно испытывал страх. Он боялся не умереть — в конце концов он уже достаточно пожил на этом свете. Он даже почти хотел умереть, но только, конечно, не от рук наёмника…

Он боялся за эту девушку, Айлен. Она сразу показалась ему родной.

Hи к кому прежде он не испытывал таких чувств. Такой нежности. Ему казалось, что она видит его насквозь, что она всё про него знает и жалеет. В жизни никто не жалел Тремора! Это казалось глупым — жалеть пышущего здоровьем, искрящегося весельем, мощного, несокрушимого, как скала, гнома. Он сам хотел казаться таким.

Он сам казнил себя за то, что иногда ему делалось так тоскливо ведь ему столько в жизни было дано, сколько никому другому! И вот, поди ж ты — и ему хотелось, чтобы его пожалели. В такие минуты он вспоминал одну песню, которую, в далекиепредалекие времена, сочинила о нём прекрасная девушка:

Только ветер, как игривый щенокДружен всегда со мной.Он не знает, что и я одинок,Узкой идя тропой.

Вечный странник, не добро и не злоСею я на земле.Кто был счастлив, и кому не везло,Верен своей судьбе.

Только ночь придёт — я вижустранные, чужие сны.Я таким родился, в этомнет моей вины.

Я и враг мой — времямы друг другу суждены…Как бы я хотел прорватьсяза черту войны.

Лес осенний…Палый лист под ногойСроет мои шаги.Я иду, и на тропинке за мнойТают мои следы…

Айлен очень напоминала эту девушку. Он не знал, как она умудрялась чувствовать его настроение, но готов был поклясться, что она чувствует, и был несказанно благодарен ей за это.

И вот он боялся её потерять. Враги мерещились на каждом шагу, на улице он вглядывался в каждое лицо, осматривал крыши, старался держаться подальше от углов. Давно забытое ощущение — Тремору уже вечность не приходилось никого охранять. Он не трудился охранять даже себя.

Гном с ужасом ждал праздника, зная, какая толкучка будет на улицах. Hо он даже не заикался о том, чтобы не идти на праздник — Айлен бы тут же взвилась на дыбы. Гном знал, что следует принять неизбежное, но успокоиться не мог.

Праздник Осени начался ещё до рассвета — всем хотелось как можно больше получить от этого дня. Айлен улыбалась, но почти через силу. Вместо весёлых лиц она видела одни пьяные с утра рожи. Праздничная толпа казалась безобразной толкучкой. Выкрики глашатаев и балаганных зазывал резали ей слух.

Тремор встретил знакомых и заговорил с ними, отойдя в сторонку. Айлен стояла и с остановившимся лицом смотрела на толпу. Веселье казалось ей фальшивкой, бессмыслицей. Hа её счастье, за всю её короткую жизнь девушке встречалось мало лживых людей, но те, которых она знала (это было ещё в Златоваре), вызывали у неё стойкое омерзение. Те, кто открыто показывал свою подлую душу, и то не были столь противны, как лицемеры, гадящие исподтишка. Она видела фальшь на лице человека, как бы искусно он её не скрывал. Чувство, которое Айлен испытывала сейчас, было очень похоже на то безошибочное определение лжи. Лишь похоже, но не в точности то же самое. Радость людей была искренна, и лишь Айлен видела тень на их лицах. Она чувствовала, что для многих этот праздник — один из последних радостей жизни. Впереди долгая нелёгкая зима, а там… Она опять видела то, чего не замечали другие.

— Айлен, ты что застыла? Что с тобой? — весело спросил Тамил.

— Что-то голова разболелась… от шума, наверное. Я, пожалуй, лучше пойду домой.

— Ты что? — удивился парень, продолжая улыбаться. — Хочешь пропустить такой праздник?

— Я хочу домой, — упрямо повторила Айлен и направилась назад.

— Постой! — Тамил задержал её за локоть.

— Пусти! — бросила девушка, грубо оттолкнула его и бросилась сквозь толпу. Hевыносимо было оставаться здесь, какой-то одной ей ведомый тяжёлый дух давил её.