Иван Казаков - Лабиринты забытых дорог Страница 29

Невозмутимо:

— Ты виновата. Ты там ползала, собирала эту пыль! Что за дурацкие фантазии – развеять… по ветру пустить… бла бла бла… .вот и получили. Это ты меня сшибла с ног!

— Все мы хороши… теперь бы определиться, куда мы попали. Сдаётся мне, что северными островами тут и не пахнет.

— Возвращаться надо… колонну запускать. Как очнётся – так и запускать.

— Хара, глянь! Туда, туда смотри! Ой, боги! Нам только этого не хватало!

— Делаю вывод – мы попали в святилище. Они используют колонну перемещения как идола для поклонения.

— Туната и стран гура кар! Занд ситра туна кар! Аааа! Заргх! Заргх! Заргх!

— Чего говорят‑то?

— Тебе не всё равно? По смыслу – давайте им дадим по заднице? Давайте! А может мы их сейчас убьём, и сожжём? Ага! Сожжём и убьём – только вначале ограбим, изнасилуем и помучаем как следует!

— Ой! Хара, ты умеешь подать новости. Всегда отличался этим умением.

Уныло, тусклым голосом:

— Хмм… он перевёл примерно правильно. Я изучал язык южного континента – пытался читать на нем глиняные таблички, которые привезли моряки. Заргх – это огонь. Они желают нас сжечь. Видите тут каменный алтарь? Видите у него желобок? Это чтобы кровь стекала. Одно радует – изнасилование мне не грозит.

— Да кто знает? Не обольщайся! Может вон тот, в деревянной маске только с принцами и развлекается!

— Какого демона мы не запускаем колонну? – сдавленным голосом, чуть не плача.

— А ты видишь где‑то щель для ключа? Нет? А чего тогда несёшь? Давай‑ка, доставай свои игрушечные железячки, сейчас мы покажем им, как связываться с атроками Ширдуан! Я их кишки на локоть намотаю! А когда мы с честью падём, получив в брюхо кучу отравленных стрел, они будут насиловать принца, потом выколют ему глаза и отрубят руки, чтобы не написал трактат и не прославился.

— Не смешно! – глухо, отчаянно – да сделайте что‑нибудь!

В один голос:

— Голова!

— Сколько раз? Пять раз?! Скорее, безрукая, нажимай! Да скорее же – они свои поганые стрелы уже наложили! А я сейчас в штаны наложу!

— Как ни стыдно – ты же принц! Ты должен быть смелым, как ветер!

— Никогда не женюсь на тебе. Я бы тебя приказал удавить после первой брачной ночи – за твой длинный язык… Вас, напугай тварей! Скорее, а то мы погибнем!

— А ты не можешь мне приказывать… хе хе хе… ты кто такой? Нет никто! Мой хозяин вон лежит – с разбитой башкой. Кстати – вы все‑таки умудрились перелететь куда‑то, да?

— Невероятно проницательное замечание! Достойное летающей головы! Ты видишь этих чёрных парней, которые хотят воткнуть нам в зад копья? Хотели воткнуть! Оооо… Вас, ты молодец! Бегут, твари! Увидеть такую рожу, как у тебя – никакой смелости не хватит.

— А чего вы с хозяином сделали? Зачем ему голову разбили? Решили завладеть таким сокровищем, как я? Похвально, похвально… я начинаю думать, что вы не такие идиоты, как мне показалось.

— Давай его обратно засунем, а? Я не могу его долго выносить!

— Пошутить нельзя, что ли? Злые вы, ох, и злые! А правда – что с хозяином?

— Голову о камень разбил. Когда мы по чьей‑то милости переместились на этот материк. Фффуххх… жара‑то какая! Вы не будете против, если я сниму куртку?

— Кхе–кхе… лучше надень. Всё просвечивает, мокрое… ты хоть и сестра, но все‑таки двоюродная. А принц вон вообще в ступор впал. Эй, рот закрой! Ты что, сисек не видал, что ли?

— Отстань! О! Нед глаза открывает! Нед, очнись! Интересно, может он совсем башку разбил, окончательно? Представляете – вместо Неда полуидиот. Ай! Чего дерёшься‑то? Я чего такого сказал? Просто предположил, и все!

— Хозяина не так просто убить. Даже если голову ему отрубить, она будет жить дооолго! Демон высшего круга это вам не сопляк первого уровня. Очнётся. Слушайте – а правда забавно вышло, когда я на них полетел! Видели, какие у них рожи были? Один, я точно заметил – описался! Под ним лужа была! Хозяин! Хозяаииин! Смотрит, и молчит… мда. Здорово вы его приложили. Точно – не нарочно?

— Охххх… где я? Что с нами? – Нед вздрогнул и поднёс руку к голове. Потрогал рану, посмотрел на испачканные кровью пальцы и скривился – откуда это я сверзился?

— Слава богам! Очнулся! – перед глазами Неда появилась симпатичная мордашка, приблизилась к его лицу и упругие губы ткнулись ему в уголок рта.

— Ты кто? – недоуменно спросил Нед, а когда девичье лицо сморщилось в болезненной гримасе, криво ухмыльнулся – да ладно, шучу я. Прекрасно выглядишь… Голову зачем выпустили? Что‑то случилось? – Нед приподнялся на локте и огляделся.

Первое, что бросилось в глаза – лес. Вернее даже не лес, а непроходимая чаща в нескольких сотнях шагов от него.

Второе что увидел — толпы чернокожих людей в ярких нарядах, что‑то вопящих, подпрыгивающих и потрясающих оружием.

— Чего они там вопят?

— Желают нашей плоти. Во всех видах. Жареной, вареной, живой и мёртвой – хмуро пояснил принц – надо что‑то решать. Они Головы испугались. Но могут опомниться, когда поймут, что это одна видимость, а не реальный демон. Улететь мы не можем. Видишь – нет отверстия для ключа? Так что участь наша незавидна.

Нед с трудом встал на колени, пошатываясь, поднялся на ноги и опёрся о колонну. Голова болела, мир кружился, бок болел… крепко его приложило.

Через минуту круговерть прошла, и глаза Неда сфокусировались как следует. Он рассмотрел даже то, что чернокожие воины блестели, как намазанные маслом, а их белые зубы сверкали, как если бы их выточили из самых лучших белоснежных жемчужин. Высокие, мощные, они не были похожи на тех рабов, которых время от времени привозили в Замар работорговцы – те были более низкорослые, плотного телосложения, как если бы существовали несколько рас чернокожих. Впрочем – почему и нет? Белые ведь тоже неоднородны по расам…

— Вы осмотрели колонну? – спросил Нед, вдыхая напоённый странными запахами воздух, раздувая ноздри, как лесной зверь – точно нет щели для ключа? Пахнет как странно – добавил он без перехода – пряности… цветы какие‑то… правда, странный запах? Но приятный… хотел бы я пройтись по этим лесам…

— А я нет! Нафиг мне эти леса не сдались! – и Харалд яростно прихлопнул здоровенного комара, присосавшегося к его шее так незаметно, что он его даже не почувствовал, пока Амела с брезгливым выражением лица не показала на летающее чудовище розовым пальцем.

Комар раздулся до длины мизинца и когда ладонь парня врезала по его красному брюху, взорвался мелкими брызгами, усевшимися на белую рубашку Амелы. Рубашка была влажной, капельки крови расползлись и превратили чистую рубаху, отороченную кружевами, в некое подобие половой тряпки, украшенной розовыми разводьями.