Робин Хобб - Корабль судьбы (Том II) Страница 29

Брэшен на палубе Совершенного надрывал горло, приказывая Альтии и ее спутникам немедленно возвращаться. Как будто его приказы могли добавить скорости маленькой шлюпке. Альтия оглядывалась на несущихся змей и понимала, что они не успеют. Лоп и Йек гребли не жалея сил – мощные удары весел так и бросали суденышко вперед, но могла ли шлюпка о двух гребцах состязаться с морскими страшилищами? Бедняга Хафф, сокрушенный жуткой памятью о встрече с одной из таких тварей, скорчился на дне, и Альтия не осуждала его. Она просто смотрела, как их настигают, и ничего не могла сделать.

А потом над шлюпкой вознесся громадный темно-синий змей, и его грива раскрылась подобно гигантскому зонтику, истекавшему ядом.

Все четверо хором закричали от ужаса, полагая, что настал их смертный час. Однако могучее животное лишь оттолкнуло лодку с дороги, оставив ее бешено раскачиваться на волнах, и тут же ее пихнула в сторону другая змея. От этого столкновения у Йек вырвалось из рук весло и улетело за борт вместе с уключиной. Альтия вцепилась в свою банку побелевшими пальцами, только молясь, чтобы их не опрокинуло. По счастью, этого не произошло, постепенно все успокоилось, и Альтия увидела, как змеи окружили Совершенного. Она ничем не могла помочь ни кораблю, ни людям у него на борту. Но что же следовало предпринять?

Старпом с «Совершенного» приняла решение быстро. В шлюпке оставалось всего одно весло, и Альтия велела галанить [7]:

– Надо двигаться к Проказнице, другой дороги у нас нет. К Совершенному нам все равно мимо змей не прорваться!

Брэшен беспомощно наблюдал, как шлюпка Альтии скачет и крутится на поднятых змеями волнах. При этом он успевал взвешивать самые разные возможности – и отбрасывал их одну за другой. Спустить еще одну шлюпку? Толку не будет, только подвергнется опасности еще часть команды. Он заставил себя отвести взгляд от Альтии и с усилием перевел дух. Потом снова нашел лодку глазами и посмотрел на нее как капитан корабля. Если он вправду верил в своего старпома, он должен был предоставить ей самой позаботиться о шлюпке и вверенных ей матросах. Брэшен знал, что и она ждала бы от него того же. А это означало, что в первую голову он должен был думать о своем корабле.

Собственно, он мог сделать не многое. Тем не менее он принялся отдавать приказы.

– Поднять якорь! Нам может понадобиться маневр!

При этом он внутренне задавался вопросом, не пытается ли он просто чем-то занять своих людей, чтобы они не стояли вдоль борта, таращась на неотвратимую волну змей. Он покосился на Янтарь. Она держалась за поручни, наклонившись вперед, и тихо объясняла Совершенному, что творилось кругом.

Брэшен лихорадочно попытался вызвать в памяти прежние свои столкновения с морскими змеями. Припомнил схватку с чудовищем, чуть не прикончившим Хаффа, и велел приготовиться лучшим стрелкам.

– Только не стрелять без приказа! – предупредил он сурово. – А дойдет до дела – цельтесь не куда попало: только в яркое пятнышко в углу челюсти, чуть позади. Туда и только туда, говорю! Иначе лучше вообще тетиву не спускать. Стрелы у нас считанные… – Повернулся к Янтарь и предложил: – Вооружим корабль?

– Он не хочет, – ответила она тихо.

– И стрелки твои мне ни к чему, – хрипло проговорил Совершенный. – Послушай-ка меня, Брэшен Трелл. Скажи своим людям, чтобы опустили луки и вообще убрали оружие. Никто не должен размахивать им и угрожать змеям. Я не хочу, чтобы эти существа убивали. Я полагаю, что для меня они неопасны. Так что, если ты хоть сколько-нибудь меня уважаешь… – Совершенный не договорил. Он вдруг широко распахнул руки и проревел: – Я знаю вас! Я вас знаю! – Низкий мощный голос заставил завибрировать весь корпус. Совершенный медленно опустил руки и добавил: – И вы меня знаете!

Брэшен непонимающе смотрел на него, но потом жестом велел стрелкам повиноваться. Что имел в виду корабль? Но вот Совершенный запрокинул голову и набрал в грудь воздуха, и Брэшен вдруг понял: его последние слова были обращены не к людям, а к змеям.

Совершенный невероятно широко раскрыл рот. Звук, исторгнутый им, заставил задрожать палубные доски у Брэшена под ногами. Начавшись с низкого рева, этот звук делался все выше, пока не перешел в тонкое завывание. Новый глубокий вдох – и корабль закричал снова. И снова это была не человеческая речь, а нечто вроде шума ветра и волн. Потом воцарилась тишина, и в этой тишине прозвучал задыхающийся шепот Янтарь:

– Они услышали тебя. Они останавливаются, начинают переглядываться. Вот снова двинулись вперед, но осторожно. И все они на тебя смотрят. Вот они рассыпались веером… широким кругом… Один из них выплывает вперед. Он зеленый, но на солнце чешуя отливает золотом.

– Не он, а она, – так же тихо поправил Совершенный. – Это Та, Кто Помнит. Я чую ее запах, все мои доски ощущают ее присутствие… Она смотрит на меня?

– Да. И не только она – все они.

– Хорошо.

Носовое изваяние набрало побольше воздуха в грудь. И снова заговорило с обитателями моря на их родном языке.

Шривер следовала за Моолкином, испытывая тяжелое чувство. Нет, ее верность вожаку ничуть не была поколеблена; вздумай он нырнуть под лед, она и туда последовала бы за ним. И когда он решил передать главенство Той, Кто Помнит, она поняла его решение и приняла его с уважением. Она и сама безоглядно верила Той, Кто Помнит, и эта вера не имела ничего общего с разумом. Присутствие змеи-калеки некоторым образом наполняло ее уверенностью.

Уверенностью в том, что вместе с Моолкином они сумеют спасти свое племя.

Однако последнее время Шривер стало казаться, будто двое предводителей стали слишком уж доверяться серебряному кораблю по имени Молния. Что до самой Шривер, она этой Молнии не верила ни на йоту. Пусть даже от нее и пахло в точности как от Той, Кто Помнит, – все равно она выглядела слишком уж странно, да и повадки у нее были совсем не змеиные. Приказы, которые она отдавала Клубку, казались бессмысленными, а все обещания препроводить змей к безопасным полям закукливания подозрительно неизменно начинались со слова «скоро». Все эти «скоро» и «завтра» были понятиями, которых змеи нынче не могли себе позволить. По зимнему времени воды становились все холодней, а проходящие косяки рыбы – все реже. Змеи уже начинала опасно тощать. Если в самом скором времени коконы не будут построены, у многих не хватит тела даже на то, чтобы пережить зиму. Не говоря уже о долгом и трудном преображении.

Но Та, Кто Помнит, сочла возможным довериться Молнии. А ей самой вверил свою судьбу Моолкин. И Шривер следовала за ними – как и Сессурия, и прочие из Клубка. Хоть этот последний приказ серебряного корабля был совсем уже странным. Молния приказала уничтожить другой серебристый корабль, такой же как она сама. Шривер не отказалась бы узнать, чего ради? Этот другой им никоим образом не угрожал. И пахло от него, как от змеи. Ну не совсем, а скорее так, как от самой Молнии. Дразняще похоже, но не совсем. Так с какой стати его убивать? И в особенности – убивать, чтобы после не полакомиться его остовом? Почему не утащить его под воду и не разделить его плоть? Тем более что, судя по запаху, воспоминания у него были ого-го какие – сущее лакомство. И потом, тот другой серебристый, с которым они разделались прежде, сам с охотой предложил им пожрать свое тело и вобрать воспоминания. Ну и чем, спрашивается, отличался от него сегодняшний корабль?