Марина Комарова - Змеедева и Тургун-варвар Страница 29

— Все равно… будешь… моей, — прошептал он и провел языком по ямке между ключицами. — Моей.

Возразить не дал — впился в губы властно и жарко, так, что я на какое-то время позабыла, как нужно дышать. Голова закружилась, я застонала, разводя ноги шире и вжимаясь в его стальное тело. А, черт с ним, раньше такого никогда не было! Кажется, что горю и таю в его руках, готова кусать губы и умолять, чтобы взял. Это наваждение, бред, но…

Тургун улыбнулся уголками губ, снова поцеловал — еще жарче и дольше, чем в первый раз. Огрубевшие от оружия и походной жизни пальцы спустились ниже, дразня и лаская, заставляя выгибаться, словно натянутый лук.

— Ты будешь моей и больше ничьей, Лада, — прошептал он, и в голосе прозвучала едва скрытая угроза, если я вдруг посмею ослушаться.

Я ахнула, однако кто-то сильно потряс меня за плечо. Оглушенная эмоциями и не понимающая, что происходит, я раскрыла глаза и уставилась перед собой. Вода, купальня, никаких мужиков. Черт. Будь проклят этот дурацкий мир и кончик хвоста Чиу, это был всего лишь сон! Но кто меня разбудил? Сволочи, не могли до конца дать досмотреть, а?

— С тобой все в порядке? — прозвучал мелодичный голосок совсем рядом.

Повернув голову, я увидела миловидную девочку с кожей цвета молочного шоколада. Добрые карие глаза, чуть вздернутый носик, приятная улыбка. На голове — причудливо свернутая белая ткань, полностью закрывавшая волосы. Сбоку, над правым ухом, — золотистый цветок. Одежда — простое белое платье с одной-единственной фибулой. Видимо, чтобы удобно снимать. Возле девушки стоял медный кувшин. И, судя по хвойному запаху, с какими-то ароматными веществами.

Под моим взглядом она немного смутилась.

— Ты кричала, я тебя разбудила. Страшный сон?

— Да так, — пробормотала я, — один варвар приснился. Ты кто?

Да уж. Приснится так приснится. Говорят, мол, о чем думаешь, то и приходит. Хм, мне так хочется этого дикаря? Или виной всему два года воздержания, а организм-то требует свое, гормоны играют, а мужики тут ходят пачками, да еще и с такими фигурами, что грех не позариться.

Девушка улыбнулась:

— Я — Нтомби, рабыня и наложница Асафа Красивого. Как и ты, Лада.

Но ее черные глаза неотрывно смотрели на мою шею. Да так внимательно, что я невольно подняла руку и провела по ней.

— Но, — произнесла она, резко понизив голос, — недолго нам осталось ими быть.

Глава 10

АСАФ КРАСИВЫЙ ИЗ ШАРИЯРА

Поговорить нам так и не дали: распахнулись двери, и в проеме показался Фарид. Он внимательно посмотрел на нас и приблизился быстрыми широкими шагами. Что именно подумал — не определить, но явно мужчина был захвачен какой-то идеей.

— Не сомневался, что вы еще тут, — произнес он, потирая руки. — Нтомби!

— Да, господин Фарид? — отозвалась та, вмиг став совершенно невинной и послушной девочкой. Я даже на секунду засомневалась, что слышала ее слова про «недолго».

— Быстро помоги Ладе с омовением и веди в комнату, где лежат все средства для женской красоты. Властелин Асаф вот-вот прибудет во дворец. Он наслышан о деве-змее из далекого племени, поэтому захочет увидеть как можно скорее. Одежду пусть посоветует Лелаб. Времени вам — около двух часов. Так что, — он хлопнул в ладоши, — не спите, мои красавицы.

Вышел так же стремительно, как и вошел. Я проводила его недоуменным взглядом. Нтомби только покачала головой. Но быстро помогла мне выбраться из ванной.

— Стой, — сказала, — сейчас я вотру в тебя масло, очень полезно для кожи. А потом, — вздох, — пойдем к старой Лелаб. Времени совсем ничего!

— Два часа? — изумилась я.

По-моему, за два часа можно собраться, попить кофе и еще потрепаться с подружкой по телефону. Я никогда не могла собраться за пять минут, однако и не относилась к тем дурочкам, которые вертелись перед зеркалом часами.

Нтомби замахала руками.

— Это очень мало! Впрочем, сама скоро поймешь. Лучше скажи… — В карих глазах неожиданно появилось какое-то мерцание, словно непролитые слезы. — Как он там?

— Он? — не поняла я.

На лице Нтомби отразилось изумление. Повисла неловкая пауза.

— Они тебе ничего не сказали? — шепнула она, старательно втирая масло в мои плечи.

Я вспомнила разговор Йомбы и Тургуна у костра. Хм, может, тогда они поняли, что я не сплю? Или просто Ши-хан не успел провести последний инструктаж? Но, кажется, этот гад не особо-то и стремился.

— Нет, — мотнула головой.

Нтомби еле слышно выругалась, однако я разобрала что-то вроде «я его убью». Это заставило улыбнуться и кивнуть.

— Тогда после того, как управимся, поговорим в покоях для женщин.

— А это… — начала я.

— После того как ты ублажишь Асафа, — вздохнула Нтомби, и мне совсем это не понравилось.

— Что, негодяй еще тот?

Нтомби пожала плечами:

— Я перед ним только танцевала, у него какие-то специфические вкусы. — И, подумав немного, вдруг добавила: — Больной ублюдок.

Услышанное заставило меня замереть на месте. Не так даже смысл слов, который отражал известный интернетный мем, посвященный «50 оттенкам серого», как то, что сказано это было на чистом русском языке!

Я ухватила Нтомби за плечи и заглянула в глаза:

— Ты что, не местная?

Она хлопнула пушистыми ресницами, раскрыла рот, но тут же прикрыла его ладонью, глядя на меня во все глаза.

— Ты знаешь русский?

— Ну да! — воскликнула я, чудом не задев ногой кувшин с маслами. — Я из Москвы. А ты?

— Тоже, — обрадовалась она.

С трудом сдержав вопль «Землячка!», мы крепко обнялись. И хотя внешность Нтомби слишком экзотична для нашей необъятной родины, смешанные браки никто не отменял. Теперь желание поговорить и все выяснить стало еще сильнее.

— Мы обязательно поговорим, — сказала она, подхватывая кувшин. — Но позже. Нельзя опаздывать к Асафу.

— Слушай. — Я покосилась на кувшин. — Может, без этого дурацкого масла?

Нтомби заколебалась:

— А вдруг он захочет тебя, ну…

Ну обалдеть теперь! Мало ли чего он захочет! То есть он, как я понимаю, тут важная шишка, шейх и так далее, но разве если он прикоснется к моей коже как есть, то оцарапает свои нежные рученьки?

Я озвучила эти мысли, только в более вежливой форме. Нтомби хихикнула, однако уже вовсю натирала меня хвойной жидкостью. Надо сказать, получалось у нее весьма ловко.

— Ну не до такой степени, — признала она и осмотрела плоды своей работы. — Годится, идем.

— А… — Я покосилась на сложенную горкой одежду.

Нтомби хмыкнула:

— Нас никто не увидит, кроме женщин и евнухов, пошли.