Ольга Смайлер - Тростниковая птичка Страница 29

Не знаю, кем был этот "серый брат" в прошлой жизни, но явно не воином: пока я вдохновенно произносила свой монолог, он, проникшись, аккуратно сложил оружие на пол, и заложил руки за голову.

— Что дальше? — уточнила у меня Мия вполголоса.

— Забираем Малышку, и валим, — предложила я.

— Лицом к стене! — скомандовала Мия, и, дождавшись выполнения команды, подобрала нож и древний пистолет. Я держала бук на вытянутой руке, готовая в любой момент кинуть его в голову нападавшему, если он поймет, что мы блефуем.

— Надо привести её в чувство, — кивнула я на Малышку.

Никогда не видела, чтобы пощечину давали с таким благостным выражением лица, какое было у Мии. Впрочем, радикальное средство сработало: Малышка очнулась, и незамедлительно высказала нам все накопившиеся у нее претензии.

— Может, стоило дать им её украсть? — тихонечко задалась я вопросом

— Да они вернули бы её через пару часов, — фыркнула Мия в ответ, обыскивая поверженного ей врага.

Малышка только оскорблено поджала губы и, вздернув подбородок проследовала к выходу, но в коридоре притормозила и дождалась, пока мы её нагоним. Я с азартом ковырялась в буке: оказалось, что система управления этим бункером была весьма близка тем, что использовались на космических крейсерах и звездолетах, поэтому, довольно улыбаясь, я, при помощи нескольких касаний и кода Летной школы, объявила комнату, в которой происходила драка, карантинной зоной. Щелкнула, опускаясь, переборка, отгораживая "зараженную" зону от коридора, на окнах снаружи возникли герметичные ставни, заработала система подачи воздуха: теперь незваные посетители не смогут покинуть бункер, если только они не взломают местную сеть.

Мы аккуратно сложили трофеи у стеночки в коридорчике, сверились с картой в буке, и направились к санитарному блоку.

— Мий, — окликнула я подругу, — а как ты попала в невесты?

— Меня купили, — усмехнулась в ответ она.

— Как купили? — я остановилась и замотала головой, судорожно попытаясь припомнить, не упоминалась ли в Керимском досье, собранном для Старших Лисси, работорговля.

— Ой, ну что ты всполошилась! — тихонько засмеялась она, — Это просто так называется… Наш поселок в этот год должен был отправить двух невест. Кинули жребий среди девушек, что под требования подходили, и выпало в невесты идти Миле, дочке Мастера обувщика, во-о-он она сидит в коричневом камизе, и дочери старосты нашего. А семья старосты перед этим её уже несколько недель сговаривали за молодого Мастера оружейника, да затянули переговоры о размере выкупа. Они дочку и на жеребъевку не хотели приводить, мол невеста она, но у нас строго — пока бус не дарила, то обязательств ни перед кем нет. Вечером после жеребъевки к матери моей старостиха прибежала, говорит — так мол и так, пусть твоя Мийка завтра добровольцем вместо моей дочери вызовется, а мы тебе за нее выкуп заплатим, как за невесту: когда еще твоя старшая жениха найдет в таких-то обносках, да и неизвестно — сколько за нее дать захотят, а так и сама в достатке будет, и семье поможет. Мама конечно в отказ пошла, сказала, что дочерьми не торгует, да старостиху с порога и проводила. А я тогда села и задумалась: отец у нас был простой охотник, пока он жив был — мы в достатке жили, не шиковали конечно, но купить на праздник обновки могли себе позволить. А два года назад отец погиб, и с тех пор дела шли все хуже — нельзя сказать, что папа нас ни с чем оставил, но сбережения таяли, как на глазах, а девочки росли, им новая обувь нужна была, одежда, еда хорошая. Я сама уже полгода на женихов смотрела, да в нашем поселке не навыбираешься, а на ярмарку или в город поехать деньги нужны. Прикинула я так и эдак, да и решила — чего я теряю? Уж как-нибудь выберу из нескольких молодых, симпатичных, обеспеченных мужиков одного себе по сердцу, никто насильно бусины из рук рвать не будет, не пропаду. Да и на едока меньше в семье останется, мама с девочками хоть поживут по-человечески. В общем, выскочила я потихоньку за калитку, и к дому старосты побежала. А наутро добровольцем вызвалась — мать хоть и плакала, но, думаю, поняла, что я решила, и зачем заполночь в палисадник выходила. Я вот с собой только и взяла, что кошель с монетами.

Я уважительно покосилась на расшитый бисером бархатный мешочек на длинном шнуре, потом потрясенно ахнула:

— Так это ты им мужика уложила?

— Ага, — хихикнула Мия, — ничего больше с собой и не было.

— Долго вы стоять будете? — нетерпеливо притопнула Малышка, — пойдемте, а то воины сейчас вернутся, а нас нет…

Я шла первой, и смотрела больше на схему помещения, чем по сторонам, поэтому неудивительно, что повернув в очередной раз за угол, я с размаху влетела в препятствие, на схеме не обозначенное. Недоуменно подняв глаза я тут же захотела стать невидимкой (ну или чем-то очень маленьким и незаметным): это был командир, и взгляд его не обещал ничего хорошего.

До старого Бункера на ничейной территории мы добрались без происшествий, а это значило, что надо готовиться к сюрпризам. Серые Братья, конечно, серьезными противниками не были: воины к ним уходили редко, все больше горожане или фермеры — младшие сыновья небогатых семей. Настоящего оружия у них тоже не водилось — ножи, иногда пистолеты, какие-то самоделки. Серьезных нападений на воинов они не предпринимали, на территории воинских родов не заходили, боясь нарушить хрупкое равновесие. В большинстве случаев, Братьев старались не трогать, не замечать, и предпочитали делать вид, что их не существует. Однако, было несколько случаев, когда Серые Братья переходили тонкую грань, и тогда несколько родов объединялись и зачищали ничейные земли. Понимание и жалость, щедро разбавленная стыдом и презрением — тот коктейль чувств, который делал серых братьев невидимками в керимском обществе. Большинство из них глупо и бесцельно гибло, наткнувшись на нож или попав под пулю во время очередной мародерской вылазки. Но были и такие, что ухитрялись собрать выкуп или умыкнуть невесту, и осесть в отдаленных поселках в роли добропорядочных мужей: брачный браслет и благословение жриц отпускали все прежние грехи. Отец иногда намекал, что даже у парочки Старейшин есть "серые пятна" на биографии, но я только пожимал плечами в ответ — мне не было до этого никакого дела.

Пока ставили посты и разгружались, Мист с одним из новеньких увел невест в здание: глаза сами выхватили яркую макушку, и я тут же досадливо отвернулся — не время отвлекаться. Наблюдатели доложили, что неподалеку стоят несколько машин Братьев, и я вздохнул с облегчением — не надо больше беспокоиться и гадать: что бы они ни придумали, но происходить это будет в окрестностях бункера. Девушек решили в известность не ставить, и без того боевое облачение парней вызвало девичий ажиотаж, парочку серьезных разговоров и несколько нарядов вне очереди для особенно упрямых. Мист, вернувшийся на условный свист, уверил, что девушки, получившие возможность привести себя в порядок, могут заниматься этим часами, поэтому из санблока добровольно не выйдут. Правда, наш доморощенный знаток женских душ все-таки оставил Кларка часовым — "на всякий случай". Лагерь затих. Ждать пришлось недолго — вскоре мне доложили, что двое "серых братьев" вскрыли окно на втором этаже и проникли внутрь здания.