Владимир Журавлев - Мы — светлые эльфы Страница 29

— Кто?!

— Баро — у них вроде старшего! — с ухмылкой пояснил старшина гоблинов. — Украденное тебе понесут, сам делить станешь, по совести, по справедливости, себя не обижая!

Провидица, заметив, как необычно изменилось лицо Вьехо, попробовала исправить ситуацию.

— Не баро вовсе, а байя! — самоуверенно заявила она. — Говорят, в том мире, где погиб Черный рыцарь, в наречиях преобладало сладкоголосие. Слово пришло оттуда, я точно помню! И звучало именно как байя, даже предполагают, что могло быть и баян — потому что назальное «а» никак в рунах не различается…

— Боян? — настороженно уточнил незаметно объявившийся рядом старший следопыт. — Великий певец из мира Черного Властелина?

Древний эльф задумчиво глядел на Вьехо, и некий вопрос явно просился ему на язык…

— Начинаем движение! — буркнул командир. — Нас тролли заждались…

Построились, насторожились, поехали. Предводитель старшего древа тут же оказался рядом с командиром — но речь завел вовсе не о предстоящей смертельной битве.

— Сомнения меня гложут! — признался эльф. — Новым исполнением классики, вот таким примитивным, я бы даже рискнул сказать, опошленным — не убиваешь ли ты саму суть нашей культуры? Что ответишь, командир?

— Воровские песни далеки от искусства, — подумав, признал Вьехо. — Но… чем-то же берут за душу? Не эльфов, конечно, а людей — так в мире люди-то и живут в основном! Мы, эльфы — ничтожная прослойка в потаенных лесах да в башнях из слоновой кости… Так вот, берут за душу. А чем? И не перенять ли эльфам это нечто? Вместо того чтобы гордо драть носы? И тем усилить воздействие нашего искусства, такого сложного, тонкого — но и холодного тоже? А вот посмотри на юную воровку — огонь и страсть вперемешку! И в песни то же отдает, одними интонациями! Вот бы и нам аналогично…Невелика цена искусству, которое само в себе живет и тем гордится! Что скажешь, Элендар?

— Скажу, что если б был жив Черный рыцарь, он бы тебя за извращение истории его любви удавил бы! — в сердцах высказался Элендар.

— Ну, я пока что не мазохист! — проворчал Вьехо.

Элендар промолчал, постыдившись признать, что не понял сказанного. Командиру в голову иногда приходили весьма странные и загадочные слова разных миров, вот как сейчас.

— И все же, как ни странно — благодарю за легенду, мой командир! — заговорил Элендар о другом. — Ведь помогла же, излечила душу! Я же все годы службы, каждую свободную минутку с супругой спорил! Все пытался доказать ей, как она была неправа! Аргументы подбирал, логические цепочки выстраивал! А все проще оказалось… да, проще! Он и она, и взаимное влечение! Все остальное — неважно! Мне бы, дураку, волос ее касаться, целовать нежно… а я все попрекал, что невозвышенно любит! Черного рыцаря в пример ставил! Укорял еще, что служанками не так командует! Да и пусть бы не так! Мне бы ее на руки взять сейчас, унести в луга… да поздно! Оба дураки были, ничего уже не исправить! И виноватых нечего искать — просто были молодые и глупые. А любовь, оказывается — это так просто! Дрин-дали-да — да конь мой вороной! И ничего кроме! От твоей легенды открылась наконец мне правда… и отпустило! Легче на сердце стало! А я уже смерти искать думал… Должник я твой отныне, командир.

Предводитель старшего древа коротко поклонился командиру и отъехал к своим воинам.

«Элендар, — печально подумал Вьехо. — Тот самый Элендар, который придирками довел юную возлюбленную супругу до раннего ухода за Море… который принял после этого службу в отряде разведчиков, ища смерти… тот самый занудный Элендар, с которым и Смерть не пожелала связываться… и вдруг прозрел от песни воровок? Какая все же сила их чувственность! Непременно перенять…

Рядом опасно скрежетнула сталь. Это старшина гоблинов проверял перед страшной схваткой свое чудное оружие. Да и все проверяли украдкой. И тряслись от страха точно так же. Жить-то хочется каждому. И каждый понимал, что кому-то сегодня прилетит дубиной по голове. Тролли неистовы и безрассудны в драке, и если их много, то эльфийскому отряду стоило лишь посочувствовать…

— Ты сегодня не идешь в битву, мой губастый дружок, — успокоил старшину командир. — Никто из гоблинов не идет. Будете в засаде ждать. Ваше оружие — на крайний случай. На самый крайний.

Взволнованные эльфы придвинулись ближе. Каждому хотелось узнать, с чего это командир лишил отряд защиты волшебного оружия гоблинов!

— Дело в троллях, — хмуро заговорил командир, осторожно подбирая слова. — Тролли — они, как вы знаете…

— Кровожадные, дикие отродья Тьмы! — желчно вставил предводитель старшего древа.

— Мирные лесные жители, созданные Черным рыцарем в эпоху его могущества, — продолжил командир спокойно. — Всеядные добродушные силачи когда-то неплохо чистили леса, а заодно благодаря своей вспыльчивости и невероятной силе уничтожали излишки хищников, крутившихся вокруг лесных деревенек. Чтоб тролли не пугали деревенских детишек, Черный рыцарь сделал их ночными существами. Ну а чтоб милые детишки не издевались над спящими страшилищами, рыцарь передал троллям малую толику магии, и их шкуры приобрели способность каменеть на солнце. Спящий на солнцепеке тролль — по виду обычный валун. И такой же неуязвимый. И все было хорошо — но лишь до тех пор, пока эльфы не взялись изничтожать Черного Властелина. Магия хлынула в мир — и лишила сна лесных силачей. А когда они не спят, то очень хотят кушать! Такова оборотная сторона магии, давшей троллям крепкую шкуру. И чего не натворишь с голодухи! Всем злодеяниям троллей голод причина! Так что воевать будем с тем, что сами же и сотворили… Ну а черные слуги властвуют над троллями обманом: обещают им избавить мир от эльфов и тем вернуть лесным гигантам долгожданный сон и мирную жизнь… А мы, эльфы, самозабвенно бьемся с якобы отродьями Тьмы. А не стоило бы! Но вот как иначе?

— Ну и как мы станем резать троллей? — возбужденно спросил кто-то из эльфов, и командир с сожалением понял, что, начиная с «милые лесные жители», его никто не слушал.

— Никак не станем! — коротко ответил командир. — Нечего уничтожать бесценный генофонд! Ручная работа, полет вдохновения Черного рыцаря — а все только «резать»…

Эльфы были поголовно другого мнения насчет результатов «полета вдохновения», но командир опять стал бросаться непонятными терминами, так что все предпочли замолчать. Все, кроме старшины гоблинов. Правда, заговорил уродец о другом.

— Победил ты в состязании, командир! — вздохнул гоблинский бард. — Признаю вслед за воровками! Что-то есть в вашей любви… да, что-то есть! Не то что у нас, гоблинов: поймал, руки заломил и в копну ее… И как ты смог это гоблинским языком передать — не разумею! Однако, мастер!