Шесть имен кота-демона - Чжан Юнь Страница 29

Патриарх посмотрел на Чжан Чжо и, заметив, что тот молча уставился на свиток, спросил:

– Ты еще помнишь гатху?

– Конечно! «Все постулаты находятся в уме. Искать их вне ума – значит отречься от отца и сбежать»[26].

– На самом деле душа – это лишь форма, – улыбнулся патриарх. – Всё в нашем мире – набор форм, как цветы в зерцале или отражение луны в воде[27]. Если срубить это дерево и сделать из него, например, письменный стол, вы назовете его письменным столом. Можно сделать из него стул – и тогда вы назовете его стулом. Но в действительности это не более чем дерево, и не существует ни письменного стола, ни стула. Есть лишь дерево. Говоря, что это стол или стул, вы говорите о форме. А я, утверждая, что это дерево, имею в виду содержание. Это относится ко всем вещам в мире: к рекам, озерам и морям, к солнцу, луне и звездам, ко всем существам, к духам и демонам, к дьяволам и чудовищам – всё это лишь формы.

Все жадно слушали патриарха Шэньсю и согласно кивали.

– Первый шаг практикующего – увидеть и понять, что всё в мире – формы. И душа тоже форма. Все учения о дхарме – это формы. И тогда становится понятно, что учения – не законы, а все те же формы. Нет никакой разницы между душой и формой, все это лишь цветы в зерцале и отражение луны в воде. Нет разницы между цветом и бесцветием. И так человек освобождается от цвета, звука, запаха, вкуса, осязания и дхармы и обретает сознание, свободное от нечистоты и пороков, свободное от жадности и гнева, от увлеченности и раздражения. Таков путь.

Эта проникновенная речь заставила слушателей о многом задуматься.

– По словам патриарха, кот-демон, причастный к исчезновению повозки с серебром, ненастоящий?

– Твой наставник как-то раз произнес очень разумные слова: «В этом мире нет людей, которых невозможно понять, нет явлений, которые невозможно объяснить». Неужели ты забыл?

– Да, забыл. – Чжан Чжо несколько раз кивнул.

Патриарх Шэньсю усмехнулся, указал на свиток и сказал, обращаясь ко всем:

– Посмотрите еще раз, на этот раз внимательнее.

Все повернули головы, чтобы посмотреть, и затаили дыхание от удивления: большой круг, нарисованный на свитке, в какой-то момент превратился в зерцало, тщательно прорисованное тушью древнее зерцало!

– Вот почему я сказал, что это зерцало. Ха-ха-ха! – рассмеялся патриарх Шэньсю. – То, что вы видите, необязательно то же, что есть на самом деле.

Все застыли как вкопанные.

– Это иллюзия? Или… магия? – пробормотал Авата-но Махито, не в силах поверить своим глазам.

– Всего лишь фокус, – со спокойной улыбкой ответил патриарх.

– А что уважаемый патриарх думает о коте-демоне? – спросила Шангуань Ваньэр, выходя вперед.

– Это колдовство пограничных земель, в нем нет ничего удивительного. – Патриарх Шэньсю слегка прикрыл глаза. – Такая же метаморфоза, что случилась с этим свитком.

– Значит, вы считаете, что кот-демон – это лишь иллюзия?

– Можно и так сказать.

– Но есть погибшие.

– Да?

– Человек, что был связан с магией, помогшей ему призвать кота-демона, умер крайне причудливым образом: ему отрубили конечности и соединили его тело с трупом кошки, чтобы создать видимость странного танца, – нахмурилась Шангуань Ваньэр. – Если это иллюзия, то как она могла убить человека?

Патриарх перевел взгляд на Чжан Чжо. Тот тут же в деталях рассказал историю о Верблюде. Выражение лица патриарха Шэньсю смягчилось, и он сказал:

– Конечно, иллюзия не может убить…

Кажется, патриарх хотел что-то добавить, но потом перевел взгляд на Чжан Чжо и многозначительно улыбнулся:

– Кажется, тебе повезло! Я знаю, что значит танец, о котором ты рассказал.

VI. Кот, что убил человека в огне

– Я слышал о нем.

Великий монах все так же сидел на корнях дерева, когда полная луна вышла из-под навеса позади него.

Плывущие облака рассеялись, и ночное небо стало кристально чистым.

Лунный свет падал вниз, отражался в глазах старика и освещал его лицо, которое в темноте выглядело еще более таинственным.

– Зороастризм! Вы же все знаете, что это, верно? – Шэньсю усмехнулся. – Когда-то у меня был очень хороший друг-жрец.

Собравшиеся закивали. Зороастризм, или Благая вера почитания Мудрого, также известная как Огнепоклонничество, – это учение, пришедшее с далеких земель. Во времена династий Суй и Тан императорский двор разрешил проповедовать учение на Центральной равнине, где оно было благосклонно принято знатью. В Чанъани было создано множество зороастрийских святынь, которые посещали многочисленные последователи. Так называемые жрецы являлись главами зороастрийских святынь, были равны по статусу настоятелям буддийских монастырей и пользовались большим уважением среди практикующих.

Зороастризм считает Ахурамазду верховным богом. Ахурамазда – безначальный творец, пребывающий в бесконечном свете, создатель всех вещей, податель всего благого, всеведущий устроитель и властитель мира. Согласно учению, свет является зримым образом бога в физическом мире, поэтому, желая обратиться к богу, зороастрийцы обращаются лицом к свету и более всего почитают огонь.

Особую роль в зороастризме играет дуализм – два изначальных духа, добрый и злой, направленных на созидание и разрушение. Злой дух, Ахриман, – главный враг Ахурамазды и его мира, его разрушитель и губитель человеческого сознания. Ахурамазда, добрый дух, вел долгую борьбу с Ахриманом и победил. В одной из классических книг зороастризма говорится, что Вселенная существует с начала времен, когда два духа, добрый и злой, были разделены пустотой и вступили в борьбу друг с другом, начав так процесс творения. Творение делилось на семь этапов: по очереди были созданы небо, вода, земля, растения, животные, люди и огонь. Для того чтобы бороться, Ахурамазда создал мир и человека, а также сотворил огонь. Рождение Заратуштры стало итогом победы Ахурамазды. По легенде, каждую тысячу лет будет рождаться один его сын из трех и будет спасать человечество от бедствий, дабы превратить мир в «царство света, справедливости и истины».

Учение зороастризма завоевало много последователей в Чанъани своими ясными и четкими постулатами, таинственными ритуалами и тем, что проповедники зачастую бывали чрезвычайно искусны в магии.

– Помимо ритуала поклонения огню, у зороастрийцев есть множество тайных заклинаний. Существуют жрецы, способные общаться с Инь и Ян, существует бесчисленное множество всевозможных заклинаний и ритуалов. Я расскажу то, что слышал от того друга. Можете послушать, но не советую воспринимать это всерьез. – Лицо патриарха Шэньсю озарилось светлой улыбкой.

Все были так заинтригованы, что затаили дыхание.

– Итак, существует ритуал, что совершается глубокой ночью. Последователи учения наряжаются в различные костюмы, например в костюм императора, литератора, старухи, нищего, злого духа и так далее, и танцуют по кругу, внутри которого сидит жрец и исполняет необычную мелодию. В конце ритуала вызывают бога подземного мира, и танцующие могут загадать желание, и оно будет исполнено.

Слышать подобное от патриарха Шэньсю было очень странно.

– Загадать желание, которое будет исполнено? Слишком хорошо, чтобы быть правдой! – заявил Авата-но Махито.

Патриарх Шэньсю погладил бороду и покачал головой:

– Есть ли в мире блага, которые достаются просто так? Желания, конечно, могут быть исполнены, но есть цена, которую нужно заплатить. И цена эта такова: одного из участников ритуала должен забрать бог подземного мира.

– Значит… ему суждено умереть? – Авата-но Махито открыл рот от удивления.

– Таков ритуал! – Патриарх Шэньсю кивнул, а затем перевел взгляд на Чжан Чжо. – Однажды я видел этот ритуальный танец. Его участники собрались в круг, и их движения были очень странными: руки высоко подняты, одна нога задрана, другая лишь кончиками пальцев опирается на землю.

– Очень похоже на позу, в которой мы нашли труп Верблюда! – воскликнула Шангуань Ваньэр.

Чжан Чжо на мгновение задумался и спросил патриарха Шэньсю:

– В чем смысл этого танца?

Патриарх Шэньсю покачал головой и ответил:

– Не знаю, но я помню его название – Танец Великого Света.

– Танец Великого Света? – Чжан Чжо повторил это название несколько раз и кивнул.

В этот момент патриарх Шэньсю задумался на мгновение и добавил:

– Я помню, что бог, которого призывают в ходе ритуала, – это одно