Диктиона и планета баларов - Лариса Куницына Страница 29

— Ты привёл моего коня?

— Естественно!

Я молча встала и вышла. Отвязав от попоны свою сумку, я вернулась и бросила её на ложе, а потом отцепила с пояса Налорант и положила на исцарапанную каменную подставку для меча возле изголовья.

— Ты что это, серьёзно? — не унимался Тахо. Я молча взглянула на него. — Ладно, ладно, — поспешно закивал он. — Пусть будет так. Мы останемся жить в этих руинах, продуваемых ветрами, закаляя тело и дух. Но скажи хотя бы, почему?

— Потому что это мой дом.

Тахо чуть не задохнулся от изумления.

— Первое испытание ты выдержала, — произнёс Энгас. — Эта башня стоит на перекрёстке звёздных меридианов, в центре пересечения энергетических потоков. По преданиям именно здесь когда-то произошло соединение нашего измерения с другим, после чего и появилась эта башня.

Я слушала его, думая, что мне нет дела до звёздных меридианов и энергетических потоков. Это башня Торраса и, хотя это было невероятно, я кожей чувствовала тепло, оставшееся от его присутствия.

— Я уезжаю, — продолжил Энгас. — Будьте осторожны и не спускайтесь на другую сторону от перевала. Болотные люди не любят гостей. Прощайте.

Он ушёл. Я молча смотрела ему вслед. Топот его коня стих внизу, на дороге, которой раньше не было. Я снова забралась с ногами на ложе и села, сжав руками голову. Что мне теперь делать со всем этим? С этой башней, которой здесь не должно быть. С Торрасом, погибшим много веков назад в другом мире. С собой.

— Ну, и чего делать будем? — спросил Тахо, наклонив на бок свою красивую остроухую голову.

— Я сейчас как раз об этом думаю, — вздохнула я.

— Ты, и правда, жила здесь раньше?

— Не совсем здесь и не совсем я.

— Как это?

— Ну, понимаешь, у Скайрейнджера не одна жизнь. Вернее, живёт он один раз, но эта единственная жизнь проходит в мире между измерениями, где нет ни времени, ни пространства. Это жизнь Воина Духа. Она осмыслена, но бездеятельна, потому что бестелесна. Чтоб делать своё дело, ему нужно воплощаться в людей, обычных людей, которые живут немного дольше других и могут немного больше.

— Я знаю, это называется инкарнации.

— Верно. Так вот, эти инкарнации связны единой бессмертной душой, но, в сущности, это разные люди, живущие в разных мирах и в разных временах. Они могут вспоминать свои предыдущие жизни, но только в своём измерении. А для Воина духа, живущего в мире между измерениями, все измерения равны, и он может воплотиться в любом из них. Значит, в каждом измерении у него есть своя память, закрытая для других. Но иногда происходит накладка, внезапное пересечение информационных полей и вдруг вспоминаешь что-то, что было в ином мире. Вот так и теперь. Мне кажется, что я когда-то жила в этой башне, но на самом деле это была не я, и эта башня находилась в ином измерении. А, может, это и не та башня, а лишь материализованная проекция той башни. Наверно, потому меня и послали сюда, чтоб я увидела эти стены и прикоснулась пальцами к вечности, пережив то, что было когда-то не здесь и не со мной.

— Но тебе-то кажется, что это было с тобой?

— Кажется, — кивнула я. — А, может, это и правда была я. У меня было другое тело, но душа-то та же самая… Ладно, давай для начала наведём здесь порядок.

— Нет, — решительно возразил щенок. — Порядок здесь буду наводить я. А ты пойдешь в лес и найдёшь то, чем должны питаться Рыцари Света, готовясь к поединку. Если пойду я, то гарантирую, что соберу все самые вредные ягоды и все самые ядовитые поганки.

Я не стала спорить. Мне хотелось пройтись и подумать. Оставив Тахо возле очага, куда он с сосредоточенным видом бросал остатки мебели, я вышла на улицу. Наши кони стояли возле дома, пощипывая бледную траву. Я сняла с одной из них попону, соорудила что-то вроде торбы и бодро зашагала вниз по дороге.

Ко всему привыкаешь, даже к чуду. Оно постепенно входит в окружающий мир и приобретает черты повседневного. И я уже со спокойной душой помнила, что совсем недавно вышла из башни, где прожила целый год с мужем, лучше которого у меня не было.

Я ещё год назад вспомнила историю своей давней и печальной любви в горном мире Карпет, но она была неясной, подёрнутой дымкой таинственности и романтики. Это была светлая и грустная легенда. Но теперь я начала вспоминать, как всё было на самом деле.

Прохладный ветер дул мне в спину, и трепал волосы, а мне казалось, что я уже не я. Моё имя Лейм, и я сестра старейшины в селении, расположенном в долине. Я безумно молода, отчаянно горда и к тому же влюблена. Но я злюсь на себя за эту влюбленность, потому что в него влюблены все девушки селения, а он со всеми играет, всем клянётся в любви и всех обманывает. Потому что он Торрас, Страж Перевала, Воин, который всегда стоит на границе, охраняя покой селения.

Я улыбнулась этим воспоминаниям. Всё было так. Он не был богатырём и великаном, но его меч был непобедим. Он был силён, как медведь, и ловок, как серна. И Лейм страшно ревновала его к молодым вдовушкам, у которых он проводил дни, потому что ночью должен был стоять на посту. А ревность она скрывала под маской равнодушия и насмешек.

Спустившись в долину, я углубилась в лес, разыскивая кусты, покрытые гроздьями золотистых ягод. Деревья здесь были не такие, как в лесах Дикта, и я надеялась, что они попали сюда вместе с башней. А значит, здесь должны быть знакомые мне ягоды, грибы и орехи. Но прежде всего я встретила синий цветок на толстом стебле. Вырвав его, я быстро оборвала листья и сдёрнула кожицу со стебля. Я не ошиблась. Это был синеок из горного мира Карпет. Из него получалась вкусная похлебка. А вскоре я нашла и золотистые ягоды.

Я собирала их и тогда, когда девчонка из селения прибежала сказать, что Торрас пришёл просить меня у брата. Я бросила корзину и, взобравшись на спину своего белого коня, поскакала в селение, терзаемая страхами и сомнениями. И успела как раз к тому моменту, когда Страж Перевала, яростно сверкая глазами, вышел из дома старейшины. Он даже не взглянул на меня. Он развернулся и пошёл прочь. Ему отказали! Кто б мог подумать, что кто-то может сказать «нет»