Дмитрий Суслин - Царевич Ваня и Серый Волк Страница 29

Тут Марфа в себя пришла. Хотела крик поднять, да Василинка так на нее цыкнула и замолчать велела, что та словно яблоко целиком проглотила.

Вытер слезы царевич Ваня, посмотрел Василинке в глаза ее ясные и чистые, добротой неслыханной наполненные и успокоился. Начал ей рассказывать все от самого начала, как царь Дубрав домой вернулся, да сыновей старших прогнал, а его перед всем миром признал, и до последнего дня. Василинка слушала его, и по ее лицу текли слезы хрустальные. Так она их даже не замечала, до того ее захватила история царевича. И вот глаза ее заблестели решимостью, засверкали гневом, и когда Ваня закончил рассказ, она воскликнула:

– Вижу, что не врешь ты, царевич Ваня. А раз так, то не только твоя это боль, а и всей земли нашей. Никто войны и брани меж соседями сейчас не хочет. А если царя Дубрава и Поляну не спасти, то смута обязательно начнется. Мой отце уже стар, не в силах он один землю русскую оборонять и в подчинении держать. Ему бы все больше на печи лежать, да квас пить и капустой заедать, твой отец один на сегодня, кого враги наши опасаются. Если его не будет, со всех сторон они кинутся. А раз так. То помогу я тебе. Сама с тобой к Владисвету отправлюсь. Без твоего на то принуждения. Должен ты от него получить яблоки молодильные и спасти отца и матушку, а, прежде всего землю родную от беды неминуемой.

Сказала так Василинка и сама ловко в седло конское прыгнула.

– Как же так? – заголосила вдруг Марфа. – Я же тревогу должна поднять.

– Вот и поднимешь, когда мы за забором будем и за площадью, – ответила ей Василинка. – Но не раньше.

– Но я…

– А ослушаться меня осмелишься, – Василинка грозно подняла брови, – заставлю матушку тебя замуж выдать за конюха Митрофана. И не видать тебе тогда твоего гусляра Леля. Поняла?

– Только не за Митрофана! – испугалась вдруг Марфа. – Все сделаю, что прикажешь, царевна!

– Вот и славно.

И Василинка сама подала руку Ване, чтобы он рядом с ней сел. А тот и поверить в свою удачу не может. Неужели такое бывает?

Сел он на коня, Василинку перед собой усадил, обнял правой рукой покрепче, другой рукой узду взял, ударил коня пятками, и тот птицей быстрокрылой забор высоченный перемахнул. Поскакал по площади. Перелетел ее, по городским улицам поскакал, выбивая дробь барабанную по деревянной мостовой.

Марфа посмотрела внимательно им вслед в щелочку в заборе, а потом как заголосит на весь сад:

– Ой, беда! Ой, беда! Украли! Украли! Солнце наше похитили! Девоньку нашу забрали лихие разбойники! Ой, беда!

И няньки мамки по саду забегали, матушка царевны царица Людмила выскочила простоволосая, в рубашке одной. Руками всплескивая. И такая паника началась в городе Муроме. Откуда ни возьмись, стражники и дружинники забегали. Трубы затрубили, бубны загремели. Пушки палить начали. Погоня за конем отправилась. Да только тот уже давно и за ворота выскочил и по чистому полю понесся, до леса доскакал и в чаще скрылся. Поди, догони.

А царь Илья Муромский в это время с протопопом Игнатием в шашки играл. Когда весь этот шум услышал, гневно проворчал:

– Кто мне в шашки играть мешает? Кто мысли путает? Может, пожар в Муроме начался, или татары у стен столпились?

– Государь, не прогневайся, – отвечают ему дрожащими голосами слуги, – дочку твою похитили злодеи неизвестные?

И царица в покой влетела. Вся в слезах:

– Ой, батюшка, беда! Пропала дочка.

Нахмурился Илья, засопел гневно, обнял царицу, прижал к себе, по голове погладил.

– Ничего, – сказал, – Василинка моя, девчонка умная, смелая. Кровь в ней течет крестьянская. В обиду себя не даст. Раз дала себя украсть, значит, знала, что делает.

– Но ведь беда ей грозит! – воскликнула царица и зарыдала пуще прежнего.

– А вот этого мое сердце отцовское не чует. Значит, все хорошо будет.

Сказал так царь Илья Муромский и снова сел в шашки играть.

Былина тринадцатая СЛОВО ЦАРЯ ВЛАДИСВЕТА

А царевич Ваня, царевна Василинка и витязь Удача уже к этому времени далеко были. Никакими конями их не догонишь. Никакой погоней не настигнешь.

Скачет быстрый конь, через реки перепрыгивает, через озера перешагивает. Гривой золотой ветра разгоняет. А все равно, до царства Запорожского далеко. Время тянется. Царевич Ваня волнуется.

– Не успеем! – кричит он Удаче. – Может, птицами нас снова сделаешь?

– Не могу, – отвечает Удача. – Двоих еще смог бы, а троих уже не смогу. Чары на троих бессильны.

– Что же делать?

И тут Василинка, которая думала о чем-то, предложила:

– А может тебе в Индрика превратится, Удача Васильевич?

Кто же не знает Индрика зверя великого? Коня крылатого, волшебного! И хотя давным-давно уже не осталось на земле сказочных коней, народ память о них и по сей день хранит.

– Ай да, молодец, Василинка! – воскликнул Удача.

И тут же у него из боков лошадиных, шелковой шерстью покрытых, огромные белоснежные крылья расти начали. И сразу оторвались копыта от земли, а сама земля внизу осталась. И чем больше вырастали крылья, чем выше взлетал Удача Индрик. И вот уже к самым облакам он поднялся. И все выше и выше поднимается. И вот уже облака под копытами стелятся, одно за другим за спиной остаются. Белые, розовые, желтые. Каких только нет. Сверху на них еще интереснее смотреть, чем снизу.

А у царевича и царевны дух от страха и восхищения замер. Прижались они друг к другу, в седло вцепились замертво. Упасть боятся.

Удача Индрик вперед летит. В сторону западную, в сторону царства Запорожского.

Оглянулся Ваня случайно и вскрикнул от удивления, Василинку в спину пихнул.

– Смотри, – говорит, – не иначе за нами кто-то гонится. Уж не твой ли батюшка за нами погоню выслал?

Оглянулась Василинка, смотрит, а за ними и впрямь человек бежит, прямо небу, с облака на облако перепрыгивает.

– Не похож он ни на одного из богатырей моего батюшки, – покачала головой Василинка. – Значит не погоня это.

– Кто это? – ребята хором спросили у Удачи.

– Это братец Ветер, один из семи сыновей Ветровой матери, – ответил Удача. – И кажется, он в ту же сторону бежит, что и мы. Вот это удача!

Приблизился братец Ветер. Смогли разглядеть его друзья получше.

Настоящий это великан оказался. Недаром с облако на облако, как мальчишка с пенька на пенек перепрыгивает. Волосы и борода у него длинные предлинные, рубаха развевается, порты гудят, как трубы великанские, сам босой, словно пахарь обыкновенный. Бежит, щеки надул, и на облака дует, а они перед ним в разные стороны разбегаются. Догнал он Идрика с ребятами, поравнялся, рядом побежал.