Варвара Еналь - Не все дороги ведут в храм... Страница 29

   Плот причалил к темным мосткам бесшумно и послушно. Слегка качнулся и успокоился. Все, путешествие по воде закончено. Перед путниками пролегали незнакомые, чужие земли, и совсем скоро они окажутся в полной неизвестности. Там, где Птица отродясь не бывала и не желала бывать. Куда все-таки держит путь охотник Ог?

   - Не оглядывайтесь, и не медлите. Надо убраться отсюда как можно скорее, - негромко велел Ог, подсаживая в седло только что проснувшуюся Травку, - не бойтесь. Главное - не бойтесь. Речных людей тоже не стоит бояться, с ними я справлюсь.

   Обхватив талию Травки рукой, Птица послушно кивнула, хотела добавить: "Да, Ог", но заметив брезгливую усмешку на лице хозяина, промолчала. Схватилась за повод, перевела взгляд на Ежа. Тот радостно улыбался, поглаживая холку лошадки, и выглядел так, будто только что получил гору наследства и множество благословений от духов. Ума у Ежа нет, и никогда не было, это точно. Чему тут радоваться?

   Теперь они не просто ехали - скакали верхом, преодолевая узкие петли оранжевых троп, и солнце, опускаясь, нещадно грело им спину. Временами Травка принималась хныкать и мотать головой, и Птица думала, что надо обязательно прочесть заклинание. Но нужные слова вылетели из головы, лошадка подпрыгивала, перескакивая через небольшие камни, и ничего у Птицы не выходило с этим самым заклинанием.

   Поднялись на круглую горку с гладкой вершиной, поросшей кустами и соснами. Густая трава здесь, питаемая видимо туманами и щедрой росой, завивалась тонкими усиками, цеплялась за ноги лошадей, лезла по стволам деревьев. Яркая, изумрудная, свежая и сильная, трава питалась древесными соками и лишала жизни кизил и дикую сливу. Только сосны оказывались свободными от вьющейся травы, может быть потому, что липкая смола склеивала усики и не давала побегам двигаться дальше.

   На вершине Ог приказал остановиться и дать отдых лошадям. Птица тут же спрыгнула на землю, сняла Травку и спросила у Ежа:

   - Воды у тебя не осталось? Пить хочется ужасно, а Травка выхлюпала все.

   - Есть немного, держи вот, - тут же отозвался Еж.

   - Вода есть у меня, дети, - донесся голос Ога, - и тут должны быть ручьи. Сейчас я поищу. Птица, давай сюда свою флягу.

   Почувствовав, как задрожали пальцы, Птица повернулась, подошла к Огу и, не глядя ему в лицо, протянула кожаную, вместительную фляжку с тугой деревянной пробкой. Прикосновения теплой сильной руки хозяина заставили вздрогнуть и сжать плечи. Неловкость вызвала краску на щеках и жар в груди. Ог усмехнулся, покачал головой и пошел разыскивать ручей.

   - Печет солнце, - проговорил Еж, усаживаясь на землю под одной из сосен, - скорее бы уже ночь. Отдохнули бы хоть чуть-чуть от этой жары.

   - Если только не остановимся снова на землях химаев или Речных людей.

   - Ха, химаи уже позади, и Речные люди тоже.

   Птица подняла голову, прислушалась. Неприятная тревога зазвенела в душе, точно струна гемуза, на котором играют жрицы Набары, натянулась обнаженным нервом, вывернула наизнанку душу. Вот, сейчас они в опасности, в страшной опасности!

   Взгляд пробежал по склонам соседних холмов, и Птица увидела отряд полуголых воинов, перескакивающих с камня на камень. Бесшумно двигались люди, и можно было хорошо рассмотреть пучки перьев в их косах и тонкие рыбьи иглы, скрепляющие прически. Люди тоже заметили и Птицу и Ежа, схватились за луки.

   - Прячьтесь! - едва успела прокричать Птица и кинулась вглубь сосновой просеки.

   Спрятаться подальше от Речных людей и их стрел! В тень от сосен, быстрее!

   Еж кинулся за ней, и слышно стало, как в такт его бегу врезаются в землю стрелы. Свист, крики, лай псов. Жаркое солнце и равнодушная, присыпанная иглами земля. Птица упала плашмя, закрыла голову руками и подумала, что вряд ли спасет их теперь охотник Ог. Значит, Речные люди все-таки решили напасть, но не у своих домов и не на своей воде, а дальше, там где клятвы можно спокойно нарушать. На холмах, где, видимо, часто охотятся, подстреливая зайцев и оленей.

   - Травку мы оставили! - крикнул Еж, который лежал на земле недалеко от нее.

   Так и есть. Травка все еще сидела у кустов, на видном месте и бестолково ковыряла землю. Она не замечала летящих стрел, не слышала вопли речных людей. Реальный мир не интересовал ее - погружаясь в странные, только ей понятные занятия, Травка не обращала внимание ни на что. Один из псов оставался рядом с ней, надрывался от лая и стрелы чудом не доставали его.

   - Надо забрать ее. И лошади сейчас разбредутся, - Еж напрягся, беспомощно глянул на Птицу, - может, ты скажешь заклинание и сделаешь стену, как с химаями?

   - Тут же не проем двери, тут знаешь, какая стена нужна?

   - У тебя получиться, давай...

   Птица медлила. Стену можно сделать, если собрать все силы, приложить умение, соединить собственную волю и собственную интуицию. Тогда что-то и выйдет. Но, может, лучше дать Травке возможность погибнуть? Снять с себя это бремя, наложенное жрецами?

   Травка вдруг заплакала, тихо и как-то беспомощно, поднялась с земли. Стрелы не касались ее, да и стрелять стали гораздо меньше. Воины спешили перебраться на холм, чтобы напасть на путешественников. Конечно, главная злоба и месть припасена у них для охотника, но и рабам тоже перепадет хорошенько.

   Птица растеряно смотрела, как ковыляет к лесу Травка, как семенит рядом с ней пес, и думала, что надо бежать. Прямо сейчас. Бежать изо всех сил, подальше от речных людей и от самого хозяина.

   Еж метнулся вперед, вылетел из соснового укрытия, обхватил Травку руками и рухнул вместе с ней на землю. Тотчас полетел град стрел, одна из них вонзилась в ногу мальчишке, тот зло вскрикнул. Надо, все-таки, попробовать сделать стену. Птица дотронулась до запястий и тут же опустила руки. Бесполезно, на ней же нет амулетов. Духи не станут помогать ей, ни за что не станут!

   Охотник появился внезапно. Бросился вперед бешеной тенью, и воздух задрожал от ярости. Ог закрыл собой Ежа, поднялся во весь рост. Он не прятался, не скрывался и не боялся. Его не пугали стрелы Речных людей, это Птица поняла слишком хорошо. Ни одна из стрел не долетела до Ога, хотя воины закричали что-то гортанное и радостное, и тетивы на их луках запели с удвоенной силой.

   Так странно и так чудовищно было стоять и смотреть, как обрывается полет стрел, и они падают у ног хозяина. Видеть, как наливаются черным глаза Ога, как дрожит в напряжении воздух, вздыхает беспокойно земля под ногами. Миг - и камни на верхушке противоположного склона, того самого, с которого стреляли воины, полетели вниз. Огромные валуны, изувеченные ветрами и жарой, катились, тяжело подпрыгивая и увлекая за собой поток мелких булыжников и земли. Верхушка холма обрушилась на воинов грохочущим камнепадом, погребая под собой кричащих, испуганных людей.