Павел Марушкин - Музыка джунглей Страница 29

За столом воцарилось молчание. Все обдумывали сказанное.

– Допустим, всё это так. И направление мы знаем, – сказал Кактус. – А вот как насчёт транспорта? Или ты купил по случаю какой-нибудь симпатичный дирижаблик, а, Гро?

– Это детали, – отмахнулся Громила. – Я хочу, чтобы вы поняли главное: нам выпал уникальный шанс. Я уже не говорю о том, что попутно мы выручим хорошего парня. А действовать надо быстро. Майор дал мне два дня на размышления; значит, головорезы ему понадобятся в самое ближайшее время.

– Так он вербовал тебя в свою команду?! Слушай, а почему ты не согласился? Глядишь, и разнюхал бы, что ему известно.

– Я уже думал об этом. Не получится. Уверен, он не спускает глаз со своих молодцов, и, в общем, правильно делает. Думаю, никто из них ничего не будет знать до самого последнего момента. Ну так что? – Он выпрямился и обвёл компанию взглядом. – Вы в деле?

– Я-то в любом случае, – заявил Иннот. – Надо выручать Хлю, да и из города смотаться на некоторое время не помешает, слишком уж тут становится горячо.

– Я тоже, – поддержала Джихад. – Афинофоно, что скажешь?

Волшебник покачал головой:

– Вы говорите так, будто совершенно точно известно, что «Махагонию» захватили пираты. Но на самом деле она могла пострадать от непогоды или каких-нибудь неполадок и просто совершить вынужденную посадку где-нибудь в джунглях!

– А почему тогда до сих пор не нашли никаких следов? Нет, старина, здесь явно не обошлось без пиратов! Соглашайся!

– Не могу, – Афинофоно вздохнул. – К сожалению, Гро. Я в отличие от вас не вольный стрелок. У меня есть в городе дела, есть работа, и я не могу её вот так запросто бросить.

– Да ладно тебе! Слушай, если нам удастся разжиться пиратскими сокровищами, ты сможешь распрощаться со всей этой ерундой и делать всё, что только пожелаешь! Ты представь…

– Понимаешь, в чём дело, старина, – я и так делаю именно то, что желаю. Эта, как ты говоришь, ерунда – оно самое и есть.

– Проклятие! Нам бы так пригодился волшебник в нашей команде! – Громила искренне огорчился. – Кактус, ты, я полагаю, в деле?

– Ещё бы! Знаешь ведь, как у меня обстоят дела с наличностью.

– Итак, четверо, – подвёл итог обезьянец. – Я бы рискнул пригласить Фила, хотя боец из него, конечно, никакой; но вот жалость – он уже неделю гостит у своей родни в деревне.

– Первое, о чём нам надо позаботиться, – это транспорт, – сказал Кактус. – Я не намерен тащиться через Лес пешком; вы, я надеюсь, тоже.

– Ножками поработать всё равно придётся, – ехидно сказал Иннот. – Или ты думаешь, они так просто нас подпустят на дирижабле?

– А зачем обязательно дирижабль? Помнится, вы с Хлю прилетели сюда в ведьминой ступе.

– Это уже не актуально, – вздохнул Иннот. – Колдовской транспорт – штука редкая, да и спереть его проблематично. В конце концов всегда жалеешь, что взялся за такое.

В час, когда быстрые сумерки в джунглях уступают место тьме, к окружавшему селение частоколу вышли двое. Один из путников, судя по внешности – молодой кипадачи, сильно сутулился и делал странные ныряющие движения всем корпусом, словно собираясь встать на четвереньки. Тот, что постарше, держался прямо; но время от времени неожиданно взрыкивал и начинал шумно принюхиваться.

Ведущие в деревню ворота по всем правилам полагалось запирать на ночь. Однако, когда странная парочка приблизилась к ним, створки медленно приоткрылись.

– Где же караульные?! – хрипло прошептал молодой путник. Старший предостерегающе шикнул и взял поухватистей своё оружие – массивный боевой молот-киянку на длинной рукояти.

– Это не нужно, – раздалось вдруг сзади.

Воины стремительно развернулись, принимая боевые стойки. Из чёрных теней соткалась высокая жилистая фигура. Шаман кипадачи, кривя в усмешке иссечённое шрамами лицо, оглядел путников.

– А вы, я вижу, не с пустыми руками… Ну ладно, орлы! Следуйте за мной!

Молодой воин при этих словах гордо сверкнул глазами и расплылся в улыбке. Старший, Хадзме, наоборот, нахмурился: перед словом «орлы» шаман сделал крохотную паузу, из-за чего приветствие получилось насмешливо-двусмысленным.

«Хижина духов», как и положено, располагалась на отшибе. Небольшой костерок негромко потрескивал в её центре. Кипадачи нырнули внутрь и уселись возле огня.

– Ну, рассказывайте. – Шаман вздохнул.

Хадзме немного помолчал, собираясь с мыслями, и заговорил. История была долгой: суровый воин поведал о засаде на острове, о страшной колдунье, нежданно-негаданно ставшей их союзницей, о пути в Вавилон и поисках похитителей. Когда дело дошло до предательства ведьмы и превращения в зверей, молодой кипадачи яростно заскрежетал зубами. Лицо шамана было непроницаемым.

– Продолжай.

Хадзме продолжил. По мере того как он говорил, прошлое словно вновь обретало плоть. Перед его внутренним взором, будто наяву, встало существование в волчьем обличье, неудачное нападение, стоившее жизни стольким из них, и – финальный бой, во время которого ему удалось-таки вырвать из рук чужака священную реликвию племени…

– Чем дальше мы удалялись от Великой Деревни, тем больше в нас пробуждалось прежнего, – закончил рассказ кипадачи. – Однажды утром мы проснулись и поняли, что к нам вернулись наши тела; и хотя мы сильно ослабели, но смогли завершить путь и вернуть утраченное.

Шаман взял протянутый ему боевой молот, взвесил на ладони – благородное черное дерево тускло блеснуло в свете костра, и небрежно отложил в сторону.

– Это не священная реликвия, – бросил он.

Молодой воин оскорблённо вскочил и гулко ударил себя кулаком в грудь. Более опытный и сдержанный Хадзме не шевельнулся.

– Мы прошли тысячи полётов стрелы, – заговорил молодой воин, притопывая ногой в подтверждение каждой фразы. – Мы вступили в схватку со злой колдуньей и были ею порабощены. Мы изведали на себе силу тёмных заклятий, но смогли освободиться и отобрать у похитителя священный молот. И теперь ты говоришь, что всё это мы проделали зря?!

– Я не говорю этого. – Шаман тихонько постучал – пальцами по натянутой коже бубна. – Сядь, молодой Ххай. СЯДЬ.

Глаза его на миг полыхнули огнём. Молодой воин плюхнулся на леопардовую шкуру, да так и замер с раскрытым ртом: шаман племени только что дал ему имя! Это было великой честью! «Ххай, – беззвучно прошептал он, словно пробуя незнакомое слово на вкус, – Ххай».

Хадзме был неподвижен, как изваяние. Шаман сидел напротив. Узкое лицо его, расчерченное полосами ритуальных шрамов, казалось в свете догорающего костра древней обрядовой маской. Костяные фигурки, которыми был обвешан бубен, тихонько побрякивали.