А. Кокоулин - Северный Удел Страница 29

Через два с половиной часа к дверям комнатки подступили четверо полицейских, а еще двое встали под окном.

На стук и приказание открыть дверь ответа не последовало. Тогда урядники прикладами винтовок выбили засов из петли.

Зажженные лампы высветили узкую комнатку со стулом и топчаном. Тимофея Громатова обнаружили не сразу. Голый, он скрючился в дальнем углу, почти слившись с голубоватой побелкой стены. Рядом с ним лежал черный от крови нож для перлюстрации писем».

Нет, явно у делопроизводителя был художественный талант. А может это уже начальство сподобилось на пассажи.

Нож лежал… Как в плохой детективной книжонке.

Я повесил обратно на крючки сорванную штору. Затем перенес саквояж к шинели на кресло. Дошли руки и до забытого на полу мундира. Куда вот только его?

Так, подумал я, а с чего он голый?

Если не брать во внимание сумасшествие, которого не было, — с чего? Смысл раздеваться? Прятать следы чужой крови? Или убийство вдруг опротивело до такой степени, что захотелось как бы очиститься от него?

«Привезенный из Жмуди фельдшер, осмотрев секретаря, констатировал его смерть и указал ее причиной чрезмерную потерю крови от вскрывшего вены пореза на левой руке.

Даггеротипирование не производилось.

Вещи Громатова, после составления описи, были отправлены в Брокбардскую управу».

Куцевато. Опись бы посмотреть.

И жалко, что никто не догадался разузнать, приходил ли кто к Громатову в этот час, пока его не нашли. Ведь наверняка не сам он решился на самоубийство, а кровь в нем.

«Пустая» кровь. И тот, кто…

Несколько секунд я тупо смотрел в стену.

Ах ты ж, лишиться благодати!

Если кровью, через кровь кто-либо управляет человеком, как големом, как кровником, как гомункулюсом, то должна быть инициация!

Ведь думал же, думал об этом перед моргом, рядом бродил! Все понять не мог, чего упускаю. Вот, Бастель, пожалуйста.

Инициация.

Я закусил ноготь. Получается, конечно, несколько мудрено, кровь вроде как и самостоятельна, и в то же время ограничена целью…

То есть, напрямую ни Громатовым, ни моим Лобацким никто не управлял. С другой стороны, и Майтус у меня свободен, однако же полностью мне подчинен.

А значит, надо искать людей, которые крутились вокруг убийц незадолго до совершенных ими нападений. Если с Громатовым это более чем проблематично, то с Синицким, Лобацким и Шапиро круг, думается, можно очертить достаточно четкий. Случаи с ними свежи в памяти и у свидетелей, и у друзей и родственников, и у полиции. Инициатор же наверняка человек, который какое-то время мелькал рядом. Купец с пустяковым делом, объявившийся старый приятель, карточный игрок, неожиданный собутыльник.

В этом направлении, интересно, Сагадеев копал или нет? Или же занимался исключительно обеспечением безопасности государя-императора?

Скрипнула дверь.

— Господин.

— Погоди, — я жестом остановил кровника, потянувшегося за чемоданом.

Майтус, наклонившись, застыл. Лицо его покраснело. Пальцы пяти сантиметров не достали до чемоданной ручки.

Так… О чем?

Инициация… Да, вряд ли ее делали на дому у убийц. Смешно. Скорее всего, или ночью, или под каким-либо предлогом днем будущие пустокровники исчезали на время из повседневной жизни. На два, на три дня.

А потом возвращались.

И здесь, наверное, должны быть заметные перемены в поведении…

— Господин, — выдавил Майтус.

— Да?

Кровник выпрямился, ухватив чемодан.

— Там, господин, двое вас ждут, один жандармский, другой — уж и не знаю теперь, но в гражданском платье.

Он накинул на плечо мою шинель.

— Зови сюда.

— Да, господин. Карета уже ждет.

— Хорошо.

Майтус вышел. Я повертел в руках мундир. Раскрыл саквояж. Влезет? Будем надеяться.

После нескольких уминаний мундир с трудом-таки уместился, а саквояж раздулся, подобно болотной жабе. Этакой коричневой.

С порога щелкнули каблуками.

— Здравствуйте.

Я поднял голову.

Тимаков успел переодеться в темный сюртук, а вот стоящий за ним жандармский офицер был мне незнаком.

— Вот, — сказал Тимаков, — знакомьтесь, Егор-Огол Муханов, штабс-капитан сыскного жандармского отделения.

Штабс-капитан был смугл, скуласт, черноглаз и улыбчив.

— Много слышал о вас.

Его ладонь пожимала крепко. В крови переплетались жилки серебряные и кремовые. Медный отлив говорил о далеком родстве с Поляковыми-Имре. Но вряд ли он упоминался в родовых хрониках.

— Хорошего или плохого? — спросил я.

И прикрыл дверь за гостями.

— Заслуженно-хорошего.

— Штабс-капитана я выбил у самого генерал-адъютанта Струве, — сказал Тимаков. — Человек надежный. Дело знает.

— Можете мной распоряжаться, — подтвердил Муханов.

И опять щелкнул каблуками.

— Хорошо, — сказал я, — есть на чем записать, блокнот, бумага?

— Я запомню, — подтянулся штабс-капитан.

Тимаков кивнул, ручаясь.

— Первое, — негромко начал я, — поднять отчеты по Синицкому и Шапиро, найти круг знакомых, в том числе появившихся перед смертью. Далее, выяснить, не пропадали ли Синицкий и Шапиро на некое время из поля зрения друзей, коллег. Да, то же самое по Лобацкому. Второе… — я повернулся к Тимакову. — По больнице Керна…

— Я все узнал, — сказал Тимаков.

— Тогда второе: некто Гиллигут.

— Имя — настоящее? — деловито спросил Муханов.

— Не знаю. Первый раз видел на постоялом дворе, верст двадцать к югу, там подсунули мне яйцо-сигналку. Сегодня днем он сопровождал шарабан. Рослый, полный.

— Случайность?

— Это и выяснить. Третье… Господин штабс-капитан, сколько людей в вашем подчинении?

— Восемь. Но могу еще подтянуть.

— По крови кто-нибудь работать может?

— Я и еще двое.

— К высоким семьям допуск есть?

— Я организую, — отозвался Тимаков.

— Третье: осторожно проверить людей в окружении семьи Гебриз. И, на всякий случай, Ритольди. Нет ли среди них любителей «закрывать» кровь, может, кто-нибудь находится в отлучке, но скоро должен вернуться. Одномоментно хорошо бы понять, что за настроения царят в семьях. Если от меня будет нужна какая-нибудь бумага, я дам, как только будет документ от государя-императора о моем назначении… Семьи, наверное, лучше сделать первым пунктом.

Муханов кивнул.

— Что-то еще?

— Да, — сказал я. — Необходимо тщательное расследование по штурму морга: откуда «козырные», кто нанял, какие разговоры ходят… Опять же по трупам в здании… И последнее: по возможности провести аккуратные опросы в больницах, аптеках и лечебницах на предмет необычной крови, странных пациентов, смертей.

— Левернских больниц? — уточнил Муханов.