Александр Анфилатов - Изумрудная долина (СИ) Страница 29

-- Семьи должны вставать в строй при военной опасности, но семейственность в подразделениях недопустима. Воин ставится на то место в строю, где более выгодным сочтет руководство колонии. Впрочем, резко ломать существующие подразделения я не предлагаю, но не секрет, что наши отряды не равнозначны по силе, опыту и боеспособности. Поэтому следует сгладить недостатки, чтобы все четыре отряда стали одинаковы. Главным в военном деле я считаю выделение из отрядов тяжело вооружённых всадников, эффективность которых доказана опытом боев, и на их основе создание профессиональных подразделений, а точнее — копий тяжелой конницы.

-- Предлагаю отделить копья от остальных отрядов как в военном, так и в экономическом отношении. Будут назначены десятки, то есть по две «семьи», которые из своей среды выдвинут всадника, оруженосца, кутюрье и четырех пеших воинов. Десяток будет обеспечивать всадника всем необходимым, в том числе продовольствием и вооружением. Конечно, десять человек — это мало для полноценного содержания копья, но у нас нет выбора, и всадник — не сеньор, пусть занимается военной подготовкой и работает на полях, десяток лишь даёт ему толику свободного времени на учёбу. Будут организованы одновременно двенадцать копий по восемь человек в каждом. Этими небольшими изменениями мы сможем натурализовать хозяйство, одновременно сохранив высокий военный уровень, и заодно готовить командиров.

Как ни странно, обсуждение не носило бурного характера, реформы не вносили кардинальных изменений в существующую структуру, меняя только её основу. Правда, прозвучали обвинения в феодализме со стороны его старых противников — горлопанов, но ни капитан, ни Володя–лучник не высказались резко против, пожелав остаться в стороне, а Ерофей Силыч открыто поддержал, предложив создать «Служилое сословие» со всеми вытекающими последствиями. Аборигены молчали, не понимая, о чём спорят индлинги, для них всё это было пустым звуком, как решит Дхоу, так и будет. Потому можно сказать: изменения были приняты, если не на ура, то противники оказались в явном меньшинстве. Главный из них — Ольга Николаевна, имея большой авторитет как среди переселенцев землян, так и аборигенов, в заключение высказалась:

— Олег будет крайне недоволен принятыми решениями. В прошлом мы не так себе представляли устройство колонии, — она сделала кислую мину и села на скамью, отвернув голову в сторону, всем видом давая понять, что не хочет даже смотреть на происходящее.

Понимая, что Ольга не тот человек, с кем можно действовать силой, а аргументы она вряд ли воспримет, уже имея собственное мнение, Ярослав все‑таки постарался прояснить собственное видение ситуации и развеять подозрения.

— Ольга Николаевна! — вкрадчиво убеждал он. — Всадники — это ещё не вассалитет и не феодализм. Тут скорее специфический «Полис» с сильной властью вождя Дхоу. Мы и так на практике вынуждены жить по истинным законам и приспосабливаться к местным обычаям, иначе этот мир нас отторгнет. А копья — единственная возможность сохранить боеспособную конницу в условиях лесистой, пересеченной местности и малого числа колонистов. Жили бы в степи, всё было бы по–другому.

Он хотел предложить ещё десяток аргументов, но в зал вбежал воин с криком:

— Корабль! Корабль с воинам Бурути!

— Где корабль!? — выкрикнул от неожиданности Ярослав, срываясь с места.

— Подходит к пристани! — с готовностью сообщил юнец уже вдогонку бегущему Ярославу.

Глава 10

Народ повскакивал с мест, переворачивая скамьи и лихорадочно ища оружие. Никто не ожидал такого поворота событий, думая, что корабль где‑то в устье реки и ждет приказов посланника. Но бурутийцы оказались смелее.

Ярослав бежал по коридорам, на ходу отдавая приказы попадавшим под руку людям.

— Шестопёр! Посади своих людей в сёдла, пусть ждут приказа в форбурге. Петрович! Быстро спеши к своим людям на стенах, по пути собери всех незадействованных. Ерофей! За мной! — парню–стражнику скомандовал он. — Найди Станислава, пусть посадит посланника в погреб вместе со стражей, затем спешит на подмогу.

По традиции со стороны главных ворот и залива охрану стен осуществляли лучники и сибиряки; мечники, как более сильное подразделение, со стороны поля. Сейчас требовалось собрать людей на местах, а уже затем решать, какие действия предпринять. Ярослав, покинув мегарон, бежал кратчайшим путём к воротам через коридоры мимо оружейной, собственного двора и через женскую половину, добрался до каменной лестницы, что в прошлом вела на второй этаж дворца, а сейчас на стены цитадели. Здесь он с людьми по перекинутым мосткам над основными воротами цитадели перешел на внешние стены. Отсюда был виден залив, причал и корабли. Увиденное очень расстроило его. Бурутийские войны, пока переселенцы возились с донесениями и сборами, не только успели высадиться на берег, но и, захватив внешние ворота, сейчас быстро бежали по пандусу в крепость. С ужасом Ярослав осознал, что до полного поражения и падения замка остались считанные мгновения. На стенах и у ворот собрались ещё не все защитники и удержать врага будет трудно. Создались условия, при которых бурутийцы могут захватить крепость и разгромить гарнизон, превосходящий их численность в четыре раза. И Ярослав уже ничего не мог сделать. Время упущено, драгоценные секунды потеряны.

Взревев, как раненый бык, он вырвал из ножен меч и со словами, обращенными к кучке людей за его спиной:

— За мной! — он бросился к воротам по ещё не занятому пряслу стены, по пути указывая на приставные лестницы, которые нужно поднять на стену и не дать врагу ими воспользоваться.

Расстояние от основных ворот цитадели до внешних крепости всего ничего, метров тридцать–сорок. Но пока добежали, Бурутийцы успели ворваться внутрь и, не найдя подъема на стены, устремились к основным воротам цитадели с намерением открыть или выломать, при этом они метали стрелы в защитников на стенах со столь близкого расстояния, что промахнуться было трудно. Среди переселенцев появились первые раненые. Наконец, достигнув внешних ворот, Ярослав в отчаянии заметил, что все враги уже внутри, стража ворот перебита, а охраняют их двое лучников врага. Лихорадочно ища выход, он заметил: все остальные врата крепости уже были закрыты, бурутийцы, неразумно вторгшись, сами оказались в ловушке «коридора смерти» из мощных внешних стен и стен цитадели. Ворота, ведущие в форбург, наглухо закрыты Шестопёром, а его люди уже подымались на стены к парапетам. Быстро приняв решение, Ярослав приказал: