Кристофер Сташеф - Волшебник на войне. Волшебник в мире Страница 29

— Слыхал когда-нибудь про профессиональные союзы? — вполголоса спросил у Гара Дирк.

— Приходилось, — так же тихо отвечал Гар.

— А этим парням — явно нет.

Колл задумался о том, что они имели в виду. До сих пор ему приходилось слышать слово «союз» только от сельского священника — когда тот называл брак «священным союзом». Может, Дирк с Гаром хотели сказать, что все эти актеры повязаны узами какой-то разновидности брака? А если так, можно ли считать такой «союз» хоть немного святым?

Тем временем актеры повесили перед первой занавеской вторую. Когда они покончили с этим, один из них потянул за веревку, и занавеси раздвинулись. Колл удивленно уставился на это, а Дицея захлопала в ладоши от восторга.

— Вот здорово!

Тот, что тянул за веревку, дернул ее еще раз и Довольно кивнул, когда занавески снова задернулись.

— Сцена готова. Как там с уборными?

— Уже готовы, — откликнулся Виктор с земли.

Дицея нахмурилась.

— Какие еще уборные?

— Место, где актеры меняют костюмы, — объяснил Андров. — Хотите посмотреть?

— Ну конечно! — вскричала Дицея, и Андров повел их за телеги. Виктор как раз прилаживал к передней части одной из телег лесенку; вторая — с противоположной стороны — уже стояла на месте, и Альма стояла наверху, подвешивая еще одну занавеску, поменьше, на деревянную раму. Виктор отступил на шаг, пропуская наверх Элайну, та подобрала второй конец этой занавески и принялась привязывать ее с этой стороны.

— Выходить на сцену или уходить с нее актерам придется по лестницам, — объяснял Андров, — а в уборные они попадают через щели в занавесе-заднике. — Он провел их внутрь, и они оказались в помещении примерно двенадцать на восемь футов. Вдоль боковых сторон уже были прилажены перекладины-вешалки, на которые Элспет и Дрю развешивали наряды.

Дицея смотрела на все это, восторженно вытаращив глаза, но мать неодобрительно поцокала языком:

— Да этак любой со второго этажа может выглянуть наружу и увидеть, как женщины раздеваются!

— Вряд ли они увидят много, — со смехом заверила ее Дрю. — Сценические костюмы мы почти всегда носим поверх рубахи, так что меняем только верхнюю одежду.

Виктор тоже рассмеялся. Пока они разговаривали, он успел выкопать посреди помещения яму и теперь, отложив лопату, принял у Константина столб дюймов пять толщиной и поставил его в эту яму.

— Мы, любезная, все это сейчас крышей накроем, так что не бойтесь: даже птичка сверху не увидит ничего.

— И потом, — добавил Андров, — если зрители увидят, как мы переодеваемся, это испортит спектакль.

— Какие чудные платья! — Дицея с сияющими от восторга глазами протянула руку, чтобы пощупать переливающийся бархат.

— Ох, вот этого не надо, лапочка! — Андров задержал ее руку. — Это платье принадлежит самой Катарине, не труппе.

Услышав свое имя, Катарина оглянулась. Возраста она была среднего — примерно как мать Колла.

— У тебя чистые руки, милочка?

Дицея покосилась на свои руки и кивнула:

— Чистые, госпожа.

— Так трогай, не бойся. Славная ткань, не так ли? Его мне дала горничная графини — ее госпожа все равно выбрасывала его, а сама она такое дорогое носить, конечно, не могла.

— А актрисы могут? — ахнула Дицея.

— Да, но только когда мы разыгрываем пьесу.

— Тогда я должна стать актрисой! — воскликнула Дицея.

Актеры рассмеялись, и она, покраснев, осеклась. Однако Андров только серьезно кивнул.

— Слыхал я и похуже поводы для желания выйти на подмостки. Но ремесло наше связано с тяжелым трудом, лапуля, — и тебе предстоит очень многому научиться, если ты этого действительно хочешь.

— Хочу! — вскричала Дицея. — А уж тяжелого труда мне не избежать, чем бы я ни занялась!

— Но у тебя, возможно, нет дара перевоплощения, — предупредил ее Андров.

— И тебя может утомить слишком уж назойливое внимание ноблей и всяких там мелких дворян, — напомнила ей Дуз, мрачно покосившись при этом на Магду, которая отвечала ей таким же взглядом. — Ведь некоторые считают актрис, понимаешь ли, дешевыми игрушками.

— Лорды и рыцари считают всех женщин такими, что бы мы ни делали! — сердито передернула плечиками Дицея.

— Дицея! — ахнула мать.

— А что тут скрывать, мама? — заломила бровь Дицея. — Только вмешательство Колла помогло мне убежать в тот раз, когда я не успела вовремя изобразить из себя дурочку и дурнушку.

Кьяра удивленно повернулась к ней.

— Ты что, правда умеешь делать себя такой непривлекательной, чтобы рыцари проезжали мимо, не обратив на тебя внимания?

— А разве не каждой крестьянской девушке приходится этому учиться? — ответила Дицея вопросом на вопрос.

— Ну, не знаю. — Кьяра повернулась к Андрову. — Может, она все-таки не без способностей.

Дицея зажмурилась, потом расцвела счастливой улыбкой и повернулась к Гару.

— А какую роль будете исполнять вы, сэр рыцарь?

— Да, действительно, какую? — одарила его томным, искушающим взглядом Дуз.

— Защитника невинности, — с улыбкой отвечал Гар.

Все рассмеялись, но Андров ограничился улыбкой и кивком.

— Это может пригодиться, юный сэр, очень пригодиться. Ну, не обязательно только невинности, но защитник? О да, с этим вы справились бы очень неплохо — при желании, конечно!

Продолжая улыбаться, Гар повернулся к нему:

— Что именно вы имели в виду, мастер Андров?

9

Представление началось сразу после полудня. Хозяин, Эотин, послал своих конюших на рынок пустить молву, и публика начала стекаться, когда солнце еще только подползало к зениту. Младшие актеры Андрова, совсем еще мальчишки, стояли у ворот, собирая медяки со зрителей. Раз или два мимо них пытались прошмыгнуть задаром, и всякий раз дорогу нарушителю заступал Гар.

— Мне показалось, ты забыл заплатить мальчику, приятель!

— Какого… Ох да! Сейчас! — И нарушитель, недовольно ворча, возвращался заплатить за вход.

Андров стоял тут же, рядом, одобрительно кивая.

— Отлично, друг мой, просто замечательно. Обыкновенно мальчикам помогает кто-нибудь из актеров, но у вас выходит несравненно лучше.

Гар пожал плечами.

— Иногда непривлекательная внешность полезнее.

— Непривлекательная? Это у вас-то? — иронично покосился на него Андров. — Кое-кто из наших молодых женщин считает иначе. Кстати, друг мой Гар, вы сделаете мне большое одолжение, если не будете обращать на их расположение особого внимания.

— Поступать иначе было бы неблагородно по отношению к другу, — улыбнулся Гар. — Уверяю вас, каков бы ни был обычай, я отношусь к людям с подобающим уважением.