Генри Каттнер - Тёмный мир Страница 29

Я услышал, как кости захрустели и сломались, как тонкие веточки, и ужасный предсмертный вой, раздавшийся из окровавленной пасти.

Матолч в своем собственном облике, с переломанным позвоночником, умирающий, лежал у наших ног!

Лоррин был счастлив. Он отомстил врагу.

15. Могила Власти

Чудесным образом прошла обуревавшая меня слабость. Сила Ллира бурлила во мне. Я выхватил из ножен свой меч и пробежал мимо тела Матолча, не обращая внимания на Лоррина, который стоял без движения, глядя вниз. Я подбежал к пьедесталу с хрустальным стеклом, светившимся голубым светом.

Я схватил меч за клинок и изо всех сил ударил по стеклу рукояткой.

Раздалось музыкальное пиццикатто, тонкий поющий звук. Осколки хрусталя упали к моим ногам.

Он был частью стекла. Потому что внутри пустого пьедестала вообще ничего не было. Меч упал к моим ногам вместе с обломками витража. Он тоже был из хрусталя, длиной примерно футов в пять. Он был невидим, так как был частью стекла, и то, что я разбил его, высвободило оружие, так хитро скрытое в открытом месте.

По изящному лезвию стекал голубой свет. В глубине хрусталя горели голубые огни. Я наклонился и поднял меч. Рукоятка была теплой и живой.

Меч под названием Ллир в моей левой руке, стальной меч в правой. Я выпрямился.

Парализующим холодом повеяло на меня. Я узнал этот холод.

Поэтому я не обернулся. Я сунул стальной меч себе под мышку, выхватил из-за пояса Хрустальную Маску и надел ее, а затем вынул Жезл Власти.

Только тогда я повернулся. Странное сверкание дошло до меня сквозь маску, искажая то, что я видел. Маска странно изменяла свойства света, но у нее было свое назначение. Она была фильтром.

Матолч уже не шевелился. Медея барахталась на полу рядом с ним, пытаясь подняться на ноги. Темные волосы ее развились в беспорядке. Лицом ко мне стоял Лоррин, человек-камень, и только глаза его были живыми на неподвижном лице.

Он не отрываясь смотрел на Эйдерн, чью изящную маленькую головку я теперь видел. Она стояла спиной ко мне, капюшон ее был откинут на плечи.

Лоррин сморщился, жизнь уходила из него. Тело его текло как вода.

Он упал.

Он был мертв.

Затем медленно-медленно Эйдерн повернулась ко мне.

Она была крошечная, как дитя, и лицо ее было детским, маленьким, округлым. Но я не видел его черт, потому что даже сквозь Хрустальную Маску меня жег ее взгляд Горгоны.

Кровь заледенела в моих жилах. Медленная волна ледяной воды начала накатываться на меня, заставляя цепенеть мозг и ссыхаться тело.

В глазах Горгоны горел мрачный огонь.

Смертельная радиация была в этом взгляде, то, что ученые Земли называют смертельной дозой облучения. Только сумасшедшие мутации, которые создали Эйдерн, могли вызвать к жизни эту кошмарную шутку биологии.

Но я не упал. Я не умер. Радиация проходила через фильтр и становилась безвредной, уничтожаемая вибрационными токами маски, которая сейчас была на мне.

Я поднял Жезл Власти.

Красное пламя вырвалось из него. Алые, ликующие языки потянулись к Эйдерн. Пламя дотянулось и упало на нее, как огненные кнуты, хлеща по телу, выжигая пятна на этом холодном, детском лице.

Она отшатнулась назад, все еще пытаясь сжечь меня своим убивающим взглядом.

Вместе с нею шаг за шагом отступала Медея. Они двигались к своему подножию большой лестницы, которая вела к Окну Ллира.

Огненные языки хлестнули Эйдерн по глазам.

Она повернулась и, спотыкаясь, стала бежать по лестнице. Медея на секунду задержалась, отчаянным жестом подняв вверх руки. Но на лице моем она не прочитала пощады. Тогда она тоже повернулась и бросилась вслед за Эйдерн.

Я бросил на пол бесполезный стальной меч. С Жезлом в левой руке и хрустальной игрушкой, именуемой мечом Ллира, в правой я последовал за ними.

Когда нога моя стала на первую ступеньку, фиолетовый воздух вокруг меня неожиданно задрожал. Сейчас я уже почти жалел, что призвал Ллира на помощь, чтобы уничтожить губительную силу Медеи. Потому что Ллир пробудился и наблюдал перипетии борьбы, то есть был предупрежден.

Пульс Ллира бился в огромном замке. Золотые молнии освещали Окно высоко наверху.

На короткое время два черных маленьких силуэта показались на фоне этого сияния. Эйдерн и Медея взбирались все выше и выше.

Я шел вслед за ними. Каждый шаг давался мне все труднее и труднее. Казалось, я шел сквозь сгущавшийся невидимый поток, напоминавший ураганный ветер или воду, текущую из этого окна, пытающийся скинуть меня с лестницы и вырвать Хрустальный меч из моей руки.

Я продолжал подниматься. Теперь уже Окно сверкало ослепительным желтым пламенем. Молнии мелькали непрерывно, а гром, казалось, перешел в несмолкаемый рокот, эхом отдаваясь от необозримых просторов замка. Я шел вперед, наклонившись, как против сильного урагана. Я боролся с ним, что было сил взбираясь по ступеням.

Позади меня кто-то был.

Я не обернулся. Я не осмеливался это сделать из страха, что поток скинет меня. Еле поднимая ноги, я прошел последние несколько ступенек и взошел на ровную каменную платформу дискообразной формы, на которой стоял десятифутовый куб. Три его стороны были сделаны из черной скалы. Та сторона, к которой я стоял лицом, ослепляла светом.

Далеко внизу, неимоверно далеко, виднелся пол замка. Позади меня лестница спускалась в эти неимоверные глубины, а ураганный ветер все еще дул на меня прямо из Окна, пытаясь скинуть меня вниз, чтобы я разбился насмерть. Меня удивила такая примитивная защита Ллира.

Слева от Окна стояла Эйдерн, справа – Медея. А в самом центре…

Сверкающие золотые облака извивались, клубились, становились плотнее, неслись как при шторме, а молнии сверкали и сверкали. Гром теперь не умолкал ни на минуту. Но он пульсировал. Звук его то затихал, отдаляясь, то гремел совсем близко. Причем гремел в такт с пульсом самого Ллира.

Чудовище или мутант – когда-то человек – Ллир с тех пор стал куда сильнее, чем раньше. Гаст Райми об этом предупреждал меня.

Частично машина, частично чистая энергия и частично нечто ужасающее – вся мощь Ллира изливалась на меня из золотистых облаков.

Жезл Власти выпал из моей руки. Я поднял Хрустальный меч и с трудом сделал еще один шаг вперед. Затем дьявольский прилив накинулся на меня, и я не смог пошевелиться. Я мог только бороться, использовать всю свою силу против этого горного обвала, который пытался скинуть меня с края платформы.

Громче гремел гром. Ярче сверкали молнии. Холодный взгляд Эйдерн леденил мою кровь. Лицо Медеи потеряло всякий человеческий облик и стало страшным. Желтые облака кипели в Окне, обдавая Эйдерн и Медею своим светом.