Дмитрий Вернидуб - Морская пена Страница 29

Укушенное плечо болело и кровоточило. Рыжуха в полной темноте, ориентируясь только на нюх и слух, бежала по подземным переходам вслед за остатками Зруюковской орды. Положение было безвыходным. Сзади слышалась возня пещерных морков — они торопливо засыпали вход.

Хрюря искала место, где можно спрятаться и пропустить преследователей. Вскоре пещера стала расширяться. Это чувствовалось по появившемуся эху и охлаждению воздуха. «Наконец-то! — обрадовалась собачка. — Помещение давно пора проветрить. Ага… А вот и удобное укрытие!» В нише, за частоколом сталагмитов поместилась бы и еще одна такая, как сказал бы Брю, «скотинка». Собака залезла в закуток, положила лапы на морду и стала ждать. Хотелось наесться песка: после морковской крови в пасти оставался отвратительный привкус. Хрюря боялась, что ее вырвет.

Колодообразные проследовали довольно быстро. Им надо было догонять Зруюка и угробанов. Хромого, отмеченного ханской милостью, они тащили на себе. К тому же морки переругивались на ходу, не успевая как следует принюхаться.

Зруюк бежал вместе с воинами, несущими в тюках доказательства его славного хапоса — дары поднесенные уклистами. Носилки в каменном коридоре не помещались. Это приводило его в ярость, и он пинал угробанов в зад.

В середине горы два уровня пещер, сходясь, образовывали сводчатый зал. В нем морки устроили передышку. Здесь к Зруюку приблизились два пещерных морка и поставили перед ним третьего — хромого. В носу хромого красовалась обглоданная кость от пожалованной ранее бараньей ноги. «Пень» доложил об успехах в засыпке входа и показал, куда следовать дальше.

Из увешанного гигантскими сталактитами зала вели сразу несколько коридоров. Морки пошли по второму справа, который был пошире. Этот ход приводил на противоположную сторону хребта, который люди-скотоводы называли Топором Тролля. На «лезвие» Топора никто никогда не поднимался: слишком отвесны были его стены. Соседний, еще правее, выход попадал как раз на такой откос, а тот, в который устремились угробаны, скатывался к «обуху» Топора — к подножью, на травянистый склон.

«Проверю тот ход, что поменьше, — решила Хрюря. — Вроде оттуда ветерок дует. А то как бы не подстрелили, когда я взлетать у них под носом буду». Собачье чутье дорогого стоит. Протиснувшись в одном месте через «замочную скважину», рыжуха очутилась на площадке над головокружительной пропастью, в которой посвистывал ветер. Сердце екнуло: взлетать с земли — это одно, а бросаться головой вниз с такой высоты, когда болит плечо — это другое. Хрюря даже попятилась. Но, вспомнив, сколько от нее зависит, решилась. «Хозяин волнуется и ждет», — подумала она, разбегаясь и прыгая.

Как только крылья оперлись на воздух, плечо резанула боль. О постоянных взмахах не могло быть и речи. Собака теряла высоту. «Как же я перелечу через хребет? — испугалось животное. — Мне же надо обратно!» Но мощный порыв ветра решил все иначе. Он подхватил любимицу Олли и понес к морю.

Виндибур не находил себе места: Хрюря не возвращалась.

— Придется мне снова бултыхаться в этом индюкофилине, — пробурчал загробный Брю. — У этого любителя креветок никакого внимания к пассажиру.

— Можешь взять Проглота, — предложил Хрюкл. — Раньше ведь в его подклювном мешке тебе нравилось.

Но паромщик отклонил предложение:

— Спасибо, конечно, за заботу об усопшем товарище, но я со своим на мель не сяду, а твой только о рыбе и мечтает, моллюск брюхоногий.

— Брюхокрылый, — уточнил Болто. Он совсем не обиделся.

Решили, что Брю и Брюгай поищут Хрюрю, а затем полетят предупредить Репейника о возможном выходе морков на побережье. «Будем надеяться, что пока мы ищем вход под гору, ваши товарищи отрежут им путь к побережью», — сказал Бьорг Олли.

Хрюри нигде не было. У засыпанного входа попугай и паромщик нашли только клочок собачьей шерсти и несколько капель крови. «Бедная скотинка, никак эти твари ее в нору утащили, — сокрушался покойный, — провалиться им тар-тарары со своим Зруюком! Ну ничего, Брю Квакл устроит вам такую полундру, жабье семя!» Вернувшись, ничего утешительного Брю сообщить не смог. Олли только сильнее казнил себя, думая, что Хрюря попала в лапы морков.

— Мы знаем, что есть ход, и они уже под горами, — рассуждал Бьорг. — В любом случае, у нас только один путь — под Топор Тролля, на помощь Репейнику. Гномы, вы с нами?

— Под Топор! — потрясая нетеряемой алебардой, вдруг провозгласил Нури.

Его сородичи разом откликнулись:

— Под гору! Под Топор! Смерть моркам!

Теперь, чтобы перебраться через ущелье, нужно было плыть. Олли решил сотворить лодки. Лодочное заклинание нашлось в «Книге полезных вещей», которую Виндибур всегда носил с собой. Лодки получились какие-то неказистые, зато держались на воде.

Гномы с большой осторожностью разместились в подозрительных посудинах. Только Нури держался молодцом — в отличие от соотечественников, вода у него страха не вызывала.

Стараниями Болто получилось настоящее озеро — глубокое, с почти отвесными берегами. Хрюклу не давала покоя одна мысль: «А что будет, когда оно переполнится? Ведь вода течет и течет». Когда подплывали к «донцу» Бутылочного ущелья, Болто разрушил запруду и освободил реку. «Пусть все будет как раньше, — подумал он, — кто мы такие, чтобы мешать природе, нарушая привычный ход вещей?»

К сумеркам отряд выбрался на склон и стал карабкаться вверх. Отыскать заваленный вход под гору оказалось не трудно. Развороченная и разбросанная вокруг земля указывала место.

Вдруг Олли нагнулся и поднял клочок рыжей шерсти. По щеке побежала слеза. «Бедная моя рыжуха», — вздохнул невысоклик. Только он собрался оплакать свою любимицу, как откуда ни возьмись появился Пугай Пита. Малиновая птица с криком «Табань!» спикировала прямо на Нури, усевшись на его алебарду.

Записка привязанная к ноге Пугая гласила, что Хрюря жива, а Пит, вместе с чудесным образом объявившимся отрядом Рыжего Эрла, собирается встретить морков у залива. Теперь нужно было спешить.

План, предложенный Рыжим Эрлом, был прост. Олли и его спутники, пройдя под горой, должны направиться прямиком за морками. Увидев гномов, угробаны не выдержат и постараются напасть первыми. В это время «морские псы» и Эрл ударят сзади. План был хорош, но только в том случае, если морки атакуют, а нет станут отсиживаться в прибрежных зарослях.

Утро садилось росой на одежду и оружие. Стояла тишина. Ветер только еще просыпался где-то у береговой кромки. Полторы сотни гномов неспешно спускались по склону. Капюшоны скрывали лица. Создавалось впечатление, что они спят на ходу. Но на самом деле глаза их горели тысячелетней ненавистью, а каждый мускул был готов к бою. За гномами шли пограничники. Пара невысокликов за остальным воинством совсем затерялась.