Ещё более Дикий Запад - Демина Карина Страница 3

Маменька желала, чтобы венчание состоялось всенепременно в главном соборе.

Красная дорожка.

Невеста в роскошном платье, хрупкая и невинная. Прекрасные девочки с корзинками. Лепестки роз. Песнопения…

Алый камень во лбу статуи тускло поблескивал, и Чарльз не мог отделаться от ощущения, что богиня смотрит.

Глупость какая.

Это просто… место такое. И нервы. Нервы у него не железные. Он все-таки живой человек, а после всего пережитого неудивительно, что мерещится, будто статуи смотрят.

Служитель возопил особенно громко, и от голоса его дремлющий свидетель встрепенулся и поинтересовался:

– Уже все?

– Кровь пустят, – неожиданно громким голосом ответил другой. – И тогда все. Потерпи ужо.

Тот, первый, зевнул. Служитель обернулся и скорчил гримасу: мол, торжественность всякую рушите. А затем, вновь повернувшись к Чарльзу, произнес:

– Руку. Правую.

А когда Чарльз протянул – почему-то и мысли не возникло ослушаться, – то по руке этой полоснули узким ножом.

Жрец ловко подставил под запястье чашу. Откуда только взялась.

– Повторяй за мной, – велел он. И опять же Чарльз кивнул – сейчас повторит.

Потому что… нет, надо остановиться. Где кровь, там и Сила, а с Силой не шутят. С богиней тоже. Теперь красный отблеск камня мерещился и в глазах ее.

– Кровью своей и жизнью своей…

Чарльз повторял слова клятвы, отдавая себе отчет, до чего опасно клясться кровью и жизнью. И Силу тоже помянули. Она ожила и потекла по жилам, чтобы упасть в треклятую чашу. Но губы сами шевелились, проговаривая слова.

Это неправильно!

Напрочь неправильно!

Потому что сиу не заключают браков. Но на него взирала не только темнолицая богиня, но и другие, сокрытые в нишах, тоже.

– …беречь и защищать…

В клятве нет ничего невыполнимого. Она, если подумать, достаточно размыта. Чарльз и без нее берег бы. Ну и защищал, само собой. Он посмотрел на ту, которая вот-вот станет его женой. И появилось трусливое желание отступить. Он ведь не обязан! Это не его проблемы! И есть другой выход.

Должен быть.

Можно и вправду отправить их куда подальше и нанять кого-нибудь другого. Здесь ведь наверняка есть люди, готовые за небольшие деньги… или за большие, но главное, что решить проблему.

Именно.

А он жениться решил.

Дурак.

Только почему-то он не мог отвести от невесты взгляда. И улыбался. Точно, как дурак. И… и голос Милисенты доносился будто издалека, повторяя те же слова, что уже произнес Чарльз. И слушал их не только он. Слушали все. И даже тот толстяк перестал храпеть.

Это важно?

Наверное.

Пальцы служителя, измазанные кровью, коснулись губ, провели полосу на лбу. Какая невозможная дикость. И главное, без розовых лепестков… что за свадьба без розовых лепестков?

Кровь на губах Милисенты сделала их невообразимо яркими. И само ее лицо преобразилось. А в глазах почудился тот же алый отсвет.

Огонь?

Ее огонь согревал, сливаясь с собственной Силой Чарльза, которой стало вдруг так много, что он с трудом сдержал то ли крик, то ли стон. Но Сила вдруг успокоилась сама.

– Можете поцеловать невесту, – произнес жрец вдруг осипшим голосом.

И Чарльз потянулся к этим губам.

В конце концов, он в своем праве. И, коснувшись их, ощутил горячий выдох, а потом… потом Сила все-таки выплеснулась. И он, кажется, упал.

– Это от счастья, – не слишком убедительно сказал Эдди, глядя на моего свежеиспеченного мужа.

– Точно, – поддержал его орк. – Помню, я как жену увидал, так прямо понял, что счастлив буду. А она потом еще и дубиной приложила.

И макушку потер этак задумчиво.

– У меня дубины нет. – Я раздумывала, стоит ли поднять мужа или пусть себе лежит? С одной стороны, конечно, долг жены и все такое. А с другой… ну он тяжелый, я помню.

Да и не холодно. Не замерзнет.

С третьей – пойди пойми, сколько он тут лежать будет.

– Видишь. – Эдди склонился над телом. – Тебе и дубина не нужна.

– Не стоит смущать даму, – произнес некромант, который до того держался в стороне, да так незаметно, что я про него забыла. – Скорее, здесь имеет место скачкообразное изменение общего магического потенциала, вследствие чего и случился спонтанный выброс, хорошо, что в подобном месте.

– Бумагу выпишу позже, – объявил служитель, выливая остатки крови под ноги статуи. И главное, что вся ушла, до капельки. Вон, чаша аж заблестела.

И статуя тоже.

– Ишь, как оно бывает, – проворчал тот толстый свидетель, который большую часть свадьбы проспал. – А я говорил, что надобно это все поубирать, пока люди не поубивалися…

– Не ты ставил, не тебе убирать, – заметил второй, напяливая котелок.

– И… что делать? – растерянно спросила я.

– Думаю, забрать бумагу и отыскать гостиницу, – ответил некромант. – Вам обоим требуется отдых. Ритуалы подобного плана выматывают.

– Ритуалы? – Я вот чувствовала, что что-то пошло не так! Категорически не так. – Это вы о чем?

И руки в бока уперла, как делала Мамаша Мо, желая подчеркнуть серьезность своих намерений. Может, дубины у меня и нет, но я и без нее обойдусь.

– Гм… – Некромант несколько смутился и огляделся. – Вы ведь понимаете, что это не тот брак, который можно…

Он взмахнул рукой, показывая, что именно можно.

– То есть…

– Развод не предусмотрен.

Вот Чарли-то обрадуется! А я им сразу говорила, что затея дурацкая, что… И кто его этой новостью порадовать рискнет?

– Храм живой, – продолжал некромант. Мягко, ласково, будто с больной разговаривал. Наверное, я такой и выглядела в глазах нормального человека. – Мне казалось, что вы ощутили его скрытые силы. Иначе зачем пробудили?

– Я?

– Вы поделились собственной энергией, что в любой культуре является своего рода жертвоприношением.

О ты ж… на запад да через восток!

Чтоб меня…

Меня уже, кажется, чтоб.

– А поскольку это большая редкость, ибо люди делятся силой крайне неохотно, то на просьбу жреца храм откликнулся. Жертвоприношение принято.

– Храму?

– Боюсь, большего не скажу. Это место требует изучения, но… исключительно теоретически…

– Давай уже, – устало выдохнул Эдди. – Исключительно теоретически…

– Если теоретически, то вполне возможно, что храм нынешний стоит на месте более старого, а тот возник, как часто бывает, на месте еще более древнего. Возможно, когда-то здесь располагалась некая всеобщая святыня. И это объясняет наличие статуй всех почитаемых в этом краю божеств.

– Дед сказывал об этом… – произнес орк, озираясь. А потом вдруг согнулся в поклоне, касаясь ладонью грязного пола. И цилиндр содрал. И вытащил из косы перо, которое бережно положил на алтарь.

На другой.

– Что ж, полагаю, я прав.

На меня поглядели презадумчиво.

– Как бы там ни было, ваш брак заключен. И Сила приняла вашу клятву. Я не стал бы рисковать, ее нарушая.

– Эдди! – Огни от моего рева взметнулись до самой крыши.

– Да кто ж знал-то! – братец развел руками.

Но выглядел при этом, зар-р-раза, довольным.

В себя Чарльз пришел в гостинице. Открыв глаза, он увидел белоснежный потолок с лепниной, кусок окна, полупрозрачный тюль и крупную вазу, из которой торчали позолоченные ветви. На ветвях висели позолоченные шары, которые показались донельзя похожими на яблоки.

Чарльз закрыл глаза, подумав, что бредит.

Но лежать так быстро наскучило, и он открыл их снова. Как ни странно, но чувствовал он себя великолепно. Боль и усталость, с которыми он за последние дни сжился, куда-то ушли, тело пело и требовало движения.

Поэтому Чарльз сел.

И огляделся.

Комната была не сказать чтобы большой. В нее вместилась огромная кровать с балдахином, прихваченным золотыми кистями, пара туалетных столиков и зеркало. В зеркале отражался странный тип с перекошенным лицом, покрытым какими-то пятнами. Всклокоченные волосы, безумный взгляд и след от подушки на щеке.