Дорогой панцирной пехоты - Алексей Игоревич Ильин Страница 3

* * *

— Капитан с самым важным разобрался, перешел к остальным делам. Старшого вызвал в первую очередь. Рассчитаться. Выдал все оговоренное плюс премии.

А потом Хоз… то есть Старшой спросил, сколько денег и времени подземный ход сберег. Капитан мигом понял, к чему дело клонится. С неохотой, но ответил. Занизил, разумеется. Но мы торговаться не стали, предложили в счет этой экономии отдать контракты Браконьера, Сержанта и еще пяти ветеранов. Все равно они в гарнизон не хотели. Кэп, недолго думая, согласился. Так и разошлись. Что забавно — и он, и Старшой думали, что на медяк серебрушку взяли. Это, чтоб вы знали, называется взаимная выгода.

Забрали мы две телеги. Еды набрали, вина, барахла всякого прихватили… И поехали своей дорогой. С нами еще три служанки увязались, так что ехалось весело — сыт, пьян и баба на ночь есть. Не только, кстати, на ночь. Служаночки отзывчивые подобрались, так что и днем скучно не было.

И вот забавно: пока с ротой шли, дороги пустые были, а теперь и купцы ездят, и крестьяне. И таможня появилась. Как наши телеги увидели, аж затряслись от жадности.

Но не тут-то было. На подъезде в восемь глоток "Дорогу панцирной пехоте" грянули. Таможенники обалдели — только что честь не отдавали, когда мы мимо шли.

А мне вдруг показалось, что за нами длиннющая колонна шаг печатает, так что земля дрожит… Даже не выдержал, оглянулся.

А вскоре встали на развилке. Рядовых оставили добычу охранять, сами же в соседнюю деревеньку пошли. Мелкую такую. Мелкая-то мелкая, но весьма богатая. И там Старшой нас к домику на отшибе привел. Постучались, открывает молодая еще женщина. Ей тогда двадцать три было.

И Старшой меня в очередной раз удивил. На колено встает и торжественно так:

— Почтенная госпожа, позвольте предложить вам место главного медикуса во вновь формируемой наемной роте 'Коготь'. Что же до запретного искусства, из-за которого вас выгнали из Университета, то оно будет более чем востребовано, и практики я вам обещаю куда больше, чем было бы в городе.

- 'Коготь Дьявола'? — девушка рассмеялась, на меня показывает.

— Вас это смущает?

— Нисколько, — словно ждала такого предложения. А потом с крыльца сбежала, громилу в щечку чмокнула: — Шут ты. Шутом был, шутом и остался. Мне полдня на сборы надо. Погреб за домом — берите, что хотите.

И неожиданно со злобой добавила: 'Сюда я по любому не вернусь!'

Уже потом, когда на тракт возвращались, я у Старшого спросил тихонько, что, мол, за запретные искусства такие. Ну не любил я тех, кто этими вещами занимается. А она услышала и сама ответила.

— Хирургией, — голосок звонкий, красивый. — Женщинам запрещено заниматься хирургией.

* * *

Демонов столько стало собираться, что места перестало хватать. Управляющий импов нагнал, соседний поток подвели, потом обсидиановой крошки на дно досыпали, чтоб лежать удобно было.

— С медикусой смешная история в первый же вечер вышла. За ней один из рядовых поухаживать вздумал. Так Старшой даже вмешаться не успел. Она мило улыбнулась, присела, штаны ухажеру приспустила. Он разулыбался, а она его за хозяйство ухватила и нож приставила.

И спокойно так говорит: 'Кто следующий полезет, предупреждать не буду — с ходу под корень срежу. Все поняли? Ну а если мне кто понравится, я сама ему скажу'

А затем заставила этого раздолбая кувшин держать, пока руки мыла.

Он, кстати, с этой истории прозвище "Евнух" заработал. Сколько баб потом уломал… Услышат его, зовут, заинтересуются. А заканчивалось обычно в местечке поукромней.

В общем, шли себе, никуда не спешили. Только люди все присоединялись и присоединялись.

Остановимся, скажем, на постоялом дворе, а с утра хозяин, хоть и в летах, выходит в толковом доспехе и с двуручным мечом. Сыновья рядом — броньки так себе, но копья и топоры нормальные. И жена с дочками тоже барахло собирают, на телегу грузят. Дочек, кстати, медикус наша в оборот мигом взяла, благо девки деревенские и крови не боятся, и в травах понимают.

Или проходим городок, а наутро половина парней к нам присоединяются. Все из ополчения, все уже обучены. И глава магистрата их провожает, а Старшому желает удачи и успехов.

За месяц полтыщи человек набрали и в обозе сотни полторы народу стало.

А потом пришли к небольшому замку. Роту в лагере оставили, а командиры в гости пошли. Я-то думал там барон или герцог какой, оказалось, колдун с учениками живет.

Старшой с хозяином пьянствовать начал, ну и я с ним. А я ж ни вино, ни пиво пить не мог. Ну, мог, но толку никакого. Только на кашель пробивало. Собутыльник наш на меня глянул и бутыль достал. Хлебнул я — оно прям во рту загорелось. Колдун подумал, чего-то там пошептал, бутыль изморозью покрылась, и выпивка в ней густой стала, словно кисель. Говорит: 'А теперь так вот попробуй'

Выпил — холодиной от языка до пупка протянуло, и потом как прям в пузе жахнет! Аж огонь из ушей пыхнул. Здорово было!!! Только, что после третьего баха было, не помню. Вроде по замку шлялся, падал все время, а потом медикус наша нашла и в лагерь отвела.

Наутро мы дальше пошли и с нами трое старших учеников. Я до того думал, что все маги и прочие колдуны — ублюдки конченные и твари поганые… эти же ничего, веселые ребята оказались.

* * *

Когда в очередной сбор среди слушателей появились импы-мнемоники, рассказчик только хмыкнул. Долго же его оговорка про особую когорту до заинтересованных лиц шла.

— А к осени добрались мы до владений старого знакомца Старшого. Он аж тремя деревнями правил. Не барон, а так… не пойми кто. Даже замка не было, просто хорошо укрепленное подворье. И рядом зимний лагерь для нас уже готов был. Хижины не шибко роскошные, но главное, прочные и теплые.

Вовремя добрались, мне как раз от холода и сырости поплохело. Шкура чешется, кости ломит, зубы ноют. Хоть вообще из тепла не вылезай. Но ведь мало того что скучно, так я еще обнаружил, что когда новобранцев гоняют, это меня тоже подпитывает. А уж если ветераны учебный поединок устроят… Не такая прорва силы, как с битвы, но тоже неслабо.

Вот и выбирай: