Ник Перумов - Эльфийский клинок Страница 3

Цок-цок, цок-цок. Все гуще тьма; вдоль дороги появляются какие-то тени. Хоббиту чудится в них что-то знакомое. Вот — разве не стройный эльфийский воин приветственно машет ему рукой? Или разве вон там не оперся на тяжелый боевой топор неунывающий гном, беспечно раскуривший трубочку? Хоббит давно бросил поводья, и пони брел сам по себе… Ничего нет лучше этих одиноких прогулок летней ночью, когда оживают старинные сказки и предания, когда в любую минуту ожидаешь нападения и готов отразить его и рука твоя сама тянется к эфесу… Под развесистыми вязами дорога делала крутой поворот. Здесь было самое страшное место. Слева сквозь заросли пробивался призрачный блеск глубокого, темного пруда, окруженного густым ивняком. Здесь всегда собирались ночные птицы; их странные, непривычные для хоббичьего слуха голоса раздавались особенно громко. Но замершему в седле хоббиту чудилось, что это свистит и гукает глумливая свита Девятерых, предвещая их скорое появление. Он закрыл глаза и представил себе, как в темноте несутся их кони — черные, точно сотканные из мрака, в плотных наглазниках; они мчатся, мчатся сквозь ночь, и ветер полощет черные плащи Всадников… Бьются о бедра длинные бледные мечи, от которых нет ни зашиты, ни спасения, неистовой, нечеловеческой злобой горят пустые глазницы; Черные Всадники мчатся на запах теплой крови… Вот-вот свита умолкнет, заросли бесшумно раздвинутся, и хоббит окажется лицом к лицу с Предводителем Черных Всадников… Жутко и заманчиво! Заманчиво оттого, что в глубине души хоббит знал: ничего подобного не случится, кусты останутся недвижными, и, спокойно миновав это место, он повернет назад, чтобы успеть выспаться перед трудным, полным домашних хлопот днем. Завтра все будет как обычно, и он окунется в размеренную хоббичью жизнь, в которой все известно заранее, и ничто не изменится и измениться не может… Внезапно пони всхрапнул и остановился. В освещенном лунным светом проеме между стволами возникла коренастая фигура, на две головы выше хоббита. Неизвестного окутывал плотный плащ, так что видна была только отставленная в сторону рука с длинным посохом.

Волосы у хоббита встали дыбом. Его охватил леденящий сердце ужас, голос пресекся, крик умер на губах… Неизвестный сделал шаг вперед. Пони попятился, дернулся — и потерявший равновесие хоббит покатился в придорожную траву. Раздался торопливый перестук копыт — пони проворно удирал куда глаза глядят. Забыв обо всем на свете, хоббит перекатился на живот и вскочил, обнажив меч. (Сколько раз у себя в комнатке он гордо выхватывал его из ножен, воображая, что сражается с орком или троллем!) Оружие тускло блеснуло, придав хоббиту храбрости.

— Эй, приятель! Ты что, белены объелся? Спрячь клинок! — раздался из темноты спокойный, чуть гортанный голос.

— Не подходи! — взвизгнул хоббит, отступая и выставив перед собой меч.

— Стой спокойно! Сейчас огня высеку. — Неизвестный нагнулся, что-то собирая на обочине. — Да убери же свой кинжал!.. Кстати, откуда он у тебя? Волнистый узор… рукоять с зацепом… Гондорский никак?

Что-то сухо щелкнуло, блеснуло, и появился тонкий язычок живого огня. Пламя быстро разгоралось, осветив лицо незнакомца, наконец откинувшего капюшон. Хоббит с облегчением перевел дух. Гном! Самый настоящий гном, точь-в-точь такой, как описаны они в Красной Книге! Плотный, широкоплечий, румяное лицо обрамляет окладистая борода, нос картошкой… За узорным широким поясом — тяжелый боевой топор, за спиной приторочена кирка.

— Так ты гном? — Хоббит немного успокоился, но меча не опустил. — Откуда ты здесь? Куда идешь? Что ты ищешь?

Он продолжал пятиться, и в затылок ему уткнулись жесткие ветки придорожного кустарника.

— Иду с Лунных Гор. — Гном возился с костерком, подкладывая в огонь сухие веточки. — Новые рудные жилы ищу. Сейчас вот хожу по вашей Хоббитании, был в Хоббитоне, в Делвинге был, теперь вот в Бэкланд иду… Мне усадьбу Брендибэков с того берега указали, говорят, там переночевать можно…

— А что же они уложить тебя не могли? — подивился хоббит, вкладывая меч в ножны.

Страх прошел, оставалось любопытство и какое-то неясное разочарование: всего-навсего гном… Впрочем, и гномы-то теперь почти перестали захаживать в Хоббитанию.

— В «Золотом Пестике» битком набито, — отозвался гном.

— Так что же мы тут стоим? — спохватился хоббит. — Пойдем, я как раз в этой усадьбе живу. Переночуешь, а завтра — куда угодно будет. Идем? Тут недалеко… Правда, пони сбежал, вот незадача. Ищи его теперь…

— Так ты из Брендибэков? — Гном вдруг поднялся и с острым интересом глянул на хоббита. — Ну давай знакомиться. Торин, сын Дарта, а родом я с юга Лунных Гор.

— Фолко, Фолко Брендибэк, сын Хэмфаста — к вашим услугам. — Хоббит церемонно поклонился, и гном ответил ему еще более низким поклоном.

— Сейчас пойдем, — сказал гном.

Он тщательно затоптал только что с таким старанием разведенный костер, потом закинул за спину увесистую котомку и зашагал рядом с хоббитом по вновь погрузившейся во мрак дороге. Только теперь она не казалась хоббиту ни волнующей, ни опасной…

Они молчали. Тишину первым нарушил Торин:

— Скажи, Фолко, правда ли, что у вас в Бренди-Холле хранится одна из трех копий знаменитой Красной Книги?

— Правда, — несколько озадаченно ответил юный хоббит. — И она и много еще…

Он вдруг осекся, вспомнив предостережения дядюшки Паладина: «Никому не рассказывай, что у нас хранится много рукописей, привезенных Великим Мериадоком из Рохана и Гондора!» Дядюшка никогда не объяснял, почему нужно поступать именно так; обычно он подтверждал весомость своих слов звонким подзатыльником.

— И много еще чего? Ты это хотел сказать? — подхватил гном, заглядывая хоббиту в лицо.

Тот невольно отвернулся.

— Ну, что-то вроде этого, — нехотя буркнул он.

— Скажи, а ты читал эти книги? — не отставал гном.

Теперь уже не только взгляд, но и голос Торина обнаруживал его чрезвычайный интерес к Фолко.

Хоббит заколебался. Рассказать все этому странному гному? Рассказать, что он единственный, кто за последние семь лет входил в Библиотеку? Рассказать, как ночи напролет проводил он склонившись над старинными фолиантами, пытаясь разобраться в событиях невообразимо далекого прошлого? Рассказать, что он заслужил себе дурную славу хоббита «не от мира сего»? Нет, не сейчас, да и неловко как-то говорить такое первому встречному…

Они подошли к воротам усадьбы. Пони так и не появился.

«Лазай завтра по оврагам и запольям, ищи дурака этого, — уныло подумал хоббит, — да еще уши надерут…»