Анна Стриковская - Богиня Любви-I: Воплощение Страница 3

– Спасибо, молодец, хорошая штучка, красивая, – заговорила я тоном, каким обычно разговаривают с собакой, – Дальше что?

Он опять залопотал, я уже хотела махнуть на него рукой и встать, тем более, что сидеть на редиске было уже невмоготу, и вдруг, слове на третьем, зазвучало нечто вполне понятное:

– … благородная госпожа, не надо меня бояться, я не причиню вам зла.

Его губы двигались асинхронно с речью, поэтому до меня дошло, что речь эта звучит у меня в мозгу. Так, держим себя в руках, не сходим с ума окончательно… Если представить себе что я попала в какую-то фантастику, а вернее, в фэнтези, то медальон, который он мне дал, – это переводчик, перевод транслируется прямо в мозг. Ни фига себе история! Такое может быть только во сне. Может, я сплю? Ладно, по ходу дела разберемся. Интересно, я его теперь понимаю, а он меня? Вот сейчас скажу ему, и все станет ясно:

– Да кто тебя боится, парень. Я-то у себя дома, могу сейчас милицию позвать, а ты вот откуда такой взялся?

Паренек вдруг забеспокоился.

– Не надо никого звать. Благородная госпожа, я не знаю, сможете ли вы мне поверить… Меня сюда переместили из другого мира.

Отвечает логически связанно. Значит, все-таки переводчик. Что он там говорил про другой мир? Конечно же другой!

– Ну, в это я как раз могу поверить. К нашему миру ты отношения не имеешь. Такие тут не водятся.

– Я даже не мог предположить что благородная госпожа может быть столь разумной и твердой духом. Вы не кричите, не убегаете и не пытаетесь причинить мне вред.

Куда бы я побежала, чудо ты бестолковое. В психушку сдаваться? Паренек между тем продолжал:

– Невозможно даже предположить, что тебя так примут в совершенно чужом мире. Я так боялся… Я не хотел… Меня сюда переместили ненадолго. Я должен пробыть здесь сутки по вашему времени. Максимум двое. Я вас не обижу, благородная госпожа. Но мне нужна ваша помощь. Вы мне поможете? – анимешка уставился на меня с таким доверием и надеждой, что у меня сжалось сердце.

– Помогу, чудо ты… иномирное, чего уж там. А чем?

– Я прошу у вас приюта на пару дней. За это время я должен найти способ вернуться.

В этот момент я поняла две вещи. Во-первых, мне очень хочется расспросить красавчика поподробнее про его мир и про то, как он сюда попал. А во-вторых, я жрать хочу, просто сил нет. Наверное, на нервной почве. Значит, нужно начать с конца, то есть сначала пожрать, а потом уж и расспрашивать. Тут еще вспомнился порядок действий Бабы Яги в отношении добрых молодцов. Типа: «накорми, напои, в баньке попарь…» Так что я встала наконец с редиски, осмотрела брошенную на пол поклажу и предложила лиловому:

– Вставай, красавчик. Бери сумки и тащи их за мной на кухню. Ужинать будем. А то на голодный желудок я что-то ничего не соображаю.

– Благодарю тебя, благородная госпожа, – обрадованно возопил мой анимэшка и попытался вылезти из своего угла.

Да… Плотненько же он себя там утрамбовал. Вылезти у него получилось с третьего захода, когда он додумался сперва руками расправить собственные ноги, оказавшиеся неожиданно длинными. Наконец красавец распрямился и встал во весь рост. Этого самого роста в нем оказалось метра два, не меньше. И как он умудрился себя в этот угол засунуть? Не иначе у него была книжка «Учитесь складываться». Он и сложился как телескоп, а теперь вот расправился. Я со своими метром шестьюдесятью упиралась носом в то место, где у нормальных мужчин находится третья пуговица рубашки. На этом чуде тоже была рубашка, но без всяких пуговиц, глухая, серо-серебристого цвета с сиреневым отливом, а еще штаны из такой же материи и короткие сапожки из чего-то, напоминающего замшу, тоже серые, но потемнее. Поверх рубашки была надета довольно длинная жилетка без застежки, а между рубашкой и штанами располагался широченный пояс, И жилетка, и пояс были из той же серой замши что и сапоги и, казалось, состояли из сплошных кармашков. Стильненько, однако. В таком виде он, конечно, может выйти на улицу, но лучше бы ему этого не делать. У нас так не ходят. Хотя самым криминальным по моим понятиям у него было лицо. Одеться человек может как ему угодно, даже волосы выкрасить в лиловый не проблема. Но таких лиц у людей на моей планете точно не бывает.

Мне понравилось, что, встав, он сразу приступил к выполнению моих указаний. Поднял с пола все пакеты и поволок за мной на кухню. Даже редиску подобрал. Молодец. На пару дней к хозяйству тебя пристрою. Я включила на кухне свет и моя анимэшечка застыла в восхищении. Чем он там так поразился, я не поняла, так что предложила проходить и выгружать припасы на стол. А я сейчас холодильник включу и буду их разбирать. Так как в квартире никто не жил, я холодильник отключала. Сейчас же воткнула вилку в розетку, открыла дверцу и удостоилась нового восторженного аха. Я велела парню сесть в уголок на табуретку, что он радостно исполнил. Быстро покидала внутрь все, что не собиралась сейчас использовать (завтра разберу) и поставила чайник, рассудив, что чай с бутербродами будет сейчас наилучшим выходом. Да, еще надо салатик настрогать, а то до завтра моя насиженная редисочка дуба даст. Чайник у меня, как у всех, электрический, со стеклянной колбой и дурацкой светодиодной подсветкой. Сослуживцы на Новый год подарили. Так вот. Пока я наливала воду из-под крана, анимэшка следил за мной затаив дыхание, но вот когда я плюхнула чайник на основание, нажала кнопочку, и он засиял, как новогодняя елка, парнишку прорвало:

– Благородная госпожа, вы используете такую необычную магию! Это потрясающе! Как я счастлив что попал именно к вам! Как мудр был Анколь, а я еще ему не доверял! Теперь я точно знаю, вы мне поможете, моя дорогая благородная госпожа!

– Парень, с тобой все в порядке? Какая магия? – это он что, электричество за магию принимает? Наверное, не зря же он балдеет каждый раз, когда я свет включаю, – В нашем мире на каждой кухне такая магия. Я тут совершенно ни при чем.

Вы бы видели, что с чучелком сделалось. Скорчился, съежился, плечи опустил, глазки потухли. Сидит в уголочке грустный такой, несчастный, как побитый пес, просто хочется обнять и плакать. Делать этого я не стала, а просто нарезала бутерброды, настригла в миску овощи, заправила сметаной, достала и сполоснула ложки-вилки-тарелки, поставила все это на стол перед несчастным созданием. Налила ему чаю в кружку, сахару насыпала, по понурой голове потрепала:

– Не сиди, как засватанный. Ешь давай. И пей.

От моей руки он дернулся как от электрического разряда.

– Благородная госпожа, не делайте так больше. Это… это неприлично. У нас с вами не те отношения.

– Ладно, уговорил, не буду. Хотя ничего неприличного я не делала. Ну, может, по-вашему, так нельзя, я не знаю. Ладно, ты ешь. Потом поговорим.