Душа Пандоры - Арнелл Марго Страница 3

Из этих крохотных песчинок и состоял ее внутренний мир. Так много, казалось бы, мелких деталей, что, сплетенные воедино, и составляют ее личность. А Деми ничего о них – о себе – не знает.

Взять хотя бы эту комнату. Здесь столько личных вещей, безделушек, впитавших в себя частичку ее души, порцию ее воспоминаний. Деми смотрела на них – игрушечную ламу, ночник на изогнутой ножке, подставку для ручек в виде пузатой чайной кружки, брелок в форме сердца, зеркальце в старинном стиле, – а они продолжали оставаться лишь безликими предметами. Почему в свое время она купила их? Почему выбрала именно такой цвет, такую форму?

Оказалось, не знать себя – это страшно. Страшно, когда в знакомом до мельчайших деталей мире незнакомым остаешься только ты сам.

Деми вышла из комнаты с накинутым на плечо рюкзаком и чистым блокнотом в руках.

Пора писать заново свою собственную историю.

Глава вторая. Отголоски воспоминаний

В школе все оказалось слишком привычно для человека, который только что начал жизнь с чистого листа. С белого листа, на котором еще на рассвете не было ни единой кляксы, слова, строчки, ни одного воспоминания о ней самой. Войдя в класс, Деми направилась к своему месту, хотя все попытки вспомнить, как она сидела за ним, оборачивались ноющей болью в висках.

Одноклассники вели себя с Деми вполне дружелюбно. Кто-то спросил, чем она занимается в выходные, чтобы пригласить на домашнюю вечеринку, кто-то был озабочен несделанным домашним заданием, а кто-то практиковался в остроумии, обсуждая новый роман математички.

Имена всех этих «кого-то» Деми знала. Не знала только свое отношение к ним. Нравятся ли они ей? Дружат ли они? Знает ли хоть кто-нибудь из них о том, что с ней происходит каждую ночь?

Знакомые лица учителей, одноклассников, школьной команды по легкой атлетике… Ряды лиц, обычные фотокарточки, лишенные эмоциональной подоплеки. Лишенные какой-либо связи с ней.

В телефоне список номеров и гроздь эсэмэсок, показавших, что приятельско-дружеские отношения у Деми все же имелись. Вот только ни на парня, ни на лучшую подругу, о которых умолчала и мама, нет и намека. Вероятнее всего, дело именно в ее «особенности», которая намертво рушила все возникающие связи с первым же рассветом. Допустим, прониклась Деми к кому-то симпатией… А дальше что? Ночь пройдет, и эти люди – что подруга, что романтический интерес – превратятся в сухой список фактов из их биографий. Обезличенных, не имеющих никакого отношения к ней самой.

Одиночество накрыло ее тесным, жарким плащом, сдавило так, что она побоялась задохнуться. Помог стакан холодной воды из питьевого фонтанчика.

А еще – крохотная, но надежда.

После школы Деми заглянула в кафе, которое встретилось по дороге к дому. Взяла по шарику клубничного, ванильного и шоколадного мороженого. Поняла, что последнее – вне конкуренции, и сделала первую запись в блокноте. Вторая, неуверенная: кажется, ей все-таки нравится красный цвет, но и серебристо-серый тоже ничего. А еще красиво смотрится оттенок пыльной розы, как платье у девушки за барной стойкой.

Раздавшийся за соседним столиком рингтон заставил ее поморщиться. Деми уверенно вывела в блокноте – рок, эту грохочущую пародию на настоящую музыку, она терпеть не может. Осталось только узнать, какая музыка не входит в эту категорию. Наверняка классика, раз она играет на пианино… Или она мыслит стереотипно? Проще всего прослушать плейлист на смартфоне. Но она была права тогда, хоть и не помнила, как говорила это Элени… маме. Все эти вещи нужно пропустить через себя, чтобы понять, какое место они занимают в ее жизни.

Деми прогулялась по парку, вглядываясь в скользящие перед ней лица. Подумалось, что все возможные определения амнезия подменяла в ее голове словом «знакомый». Знакомое кафе вместо любимого, знакомый парень вместо парня, который нравился ей или который ее раздражал. Знакомая девушка вместо девушки, с которой они вместе ездили в летний лагерь, ссорились или сплетничали у питьевого фонтанчика. Так много фактов о проходящих мимо людях (Каламбака была совсем небольшим городком), но ничего, что бы связывало их с нею.

Весь этот день был экскурсией по лабиринтам собственного прошлого. Блуждая по городку, Деми мысленно отмечала все, что казалось ей знакомым, и за крючок вылавливала из глубин памяти воспоминания об этих местах. Смотрела афиши кинотеатра, делая пометки, на какой фильм точно бы пошла, а описание какого вызывало лишь скуку или недоумение.

Сколько было таких дней, наполненных потрясением, узнаванием и попытками понять себя? Выходит, целая жизнь… И завтра все начнется сначала. Шокирующая правда, принятие и постепенно возвращающиеся воспоминания – не о Деметрии Ламбракис, но о мире, что ее окружал.

А как насчет всех тех вещей, о которых мамы обычно не знали? Глупая детская влюбленность, мальчик, который впервые ее поцеловал, первые прогулянные уроки… Если эти секреты и существовали когда-то в голове Деми, никто их ей не расскажет. Они стерты.

Обычный день не самого обычного подростка прервало появление двух причудливых незнакомцев. У девушки на несколько лет старше Деметрии была светлая, почти прозрачная кожа, природный румянец и светло-золотистые волосы чуть ниже плеч. Нежная, хрупкая красота… Рядом с ней – высокий безбородый мужчина с хмурым лицом, полускрытым глубоким капюшоном. Выцветшие глаза по цвету – словно линялые джинсы. Уголки губ опущены вниз, годами продавливая носогубные складки. Вкупе с такими же глубокими бороздами меж бровей и тяжелым подбородком они создавали образ человека неизменно мрачного, вечно недовольного – если не собой, то окружающими его людьми.

Вот и сейчас, скрестив руки на груди, он исподлобья изучал Деми. Будто пытался понять, достойна ли она здесь находиться. И хоть в его взгляде не светилось откровенной враждебности, от столь пристального внимания стало неуютно.

Оба незнакомца были облачены в странные наряды. Мужчина в темно-сером, похожем на рубище[4] длинном балахоне. На девушке – невесомое платье из нескольких слоев полупрозрачной белой ткани, перехваченное поясом на талии («Пеплос», – подсказала причудливая память), и серебристые сандалии.

– Гея животворящая… – выдохнула хрупкая незнакомка. – Это она. Мы нашли ее… Слышишь? Мы ее нашли!

– Уверена? – с явным недоверием спросил мужчина.

Голос глухой, словно доносящийся из глубокого колодца. Незнакомка с усилием кивнула.

– Нить не ошибается.

Нахмурившись, Деми и впрямь увидела сверкающую серебром нить, что оплетала ее запястье. Взмах ресниц – и та исчезла.

– Прости, – смущенно произнесла незнакомка. – Невежливо так смотреть на тебя и говорить, словно тебя нет рядом. Я просто едва могу поверить, что это наконец случилось. Я думала, никогда тебя не найду.

– Кто вы? – чуть резковато спросила Деми.

Не терпела, когда ее разглядывали так, словно она – музейный экспонат. Добавить бы этот факт в блокнот, но момент, пожалуй, не самый подходящий.

Незнакомцы переглянулись.

– Долгая история.

Как и воспоминаний о себе, времени у Деми было немного. Оно утекало золотистым песком из одной стеклянной чаши в другую, с каждой песчинкой лишая ее шанса узнать что-то о себе. И так будет продолжаться, пока не станет поздно.

Пока не наступит рассвет.

– Хорошо, зайдем с другой стороны. Зачем вы меня искали?

– Ты нам нужна.

– Зачем? – нетерпеливо повторила Деми.

– Чтобы ты исправила то, что натворила, – отрывисто произнес мужчина в балахоне.

Девушка легонько ударила его по плечу. Он, похоже, даже не заметил.

– Будь с ней помягче.

– Я лишь говорю правду, – пожал он плечами. – Разве нет?

Деми отступила на шаг, будто неосознанно пытаясь защититься от чужих обвинений. Какова вероятность, что она совершила что-то, о чем не помнит? Если принимать в расчет ее загадочную амнезию… Прямо скажем, очень велика.