Виталий Башун - Звезда конструктора Страница 3

Таким образом, я одним тапком прибил сразу двух тараканов — наказал Тадира за жадность и Жабокрысу за все «хорошее».

Я специально для этого представления пришел на экзамен и с удовольствием понаблюдал за красивым фонтаном и истерикой Жабокрысы. Краску я разрабатывал в редкие минуты свободного времени три года и добился того, что скорее смоется краситель ткани, чем мой пигмент.

Разумеется, Тадира выгнали с экзамена. Разумеется, он знал, кто виноват в этом. Разумеется, он воспылал пагубной страстью к мщению в любых формах и возмечтал тут же поговорить со мной по душам. Он мог бы и один со мной справиться — никакими боевыми искусствами я не владел и особого опыта уличных драк не имел. Откуда время взять на эти забавы? У меня мать часто болеет, сестра… ну и так далее. Однако он взял своих приятелей, чтобы уж наверняка. Заманить их в подготовленную ловушку было делом техники. Бегаю я все-таки быстрее их всех.

Ну что ж, патруль уводит моих преследователей, пора и мне на станцию. Сегодня впервые в жизни я поеду на настоящем немагическом поезде. Дядя Хрык, орк из полуденных земель, рассказывал, правда, что разок как-то прокатился на этом чуде техники до столицы. Ничего, мол, хорошего. Дымища. Грязища. Лязг, грохот, стук. Но мне все равно было интересно, да и по времени гораздо быстрее получается, чем на дилижансе. Я до последнего не терял надежду, что Тадир по-честному расплатится и я смогу оставить матери немного деньжат. Вполне успевал, благо свой последний экзамен на диплом мастера магического конструирования сдал еще два дня назад. Завтра утром в столичной академии состоится вручение дипломов и одновременно распределение на работу выпускников всего королевства. На поезде примерно триста километров до столицы ехать придется около двенадцати часов, а на дилижансе — двое с лишним суток. Хотя на нем и дешевле в полтора раза — семь серебряных вместо десяти — но время дорого.

Прежде чем показываться на площади я взялся за пряжку плаща-накидки и повернул изображение лилии на четверть оборота по солнцу. По одежде прошла волна — раз, другой, третий. Все. Чисто. Еще пара проверок и надо будет матери сделать амулет сухой чистки одежды, а то таскает тяжелые ведра с водой для стирки. Хорошо хоть на четвертом курсе, когда получше разобрался с проектированием магем, сделал ей бак-артефакт. Ух, и намучился с ним. Аналогов в книгах не нашел, а все оказалось очень даже просто — берем лохань или бочку, врезаем внутрь круг с крыльчаткой, добавляем снаружи панель активации и часомер. Заливаем в бак воду, сыпем мыльную стружку или льем жидкое мыло, устанавливаем часомер на нужное время стирки — до десяти минут — активируем и… все! Можно идти заниматься своими делами, а не трепать белье в корыте, до крови обдирая кожу на пальцах.

Мать у меня — умница. Я от радости, ну и гордости, конечно, заявил, после успешных испытаний: дескать, теперь все прачки города останутся без работы — все клиенты перейдут к нам. А она подумала и, хотя тоже была счастлива и гордилась мной, все-таки спросила:

— А патент на это чудо ты брал, сынок?

— Н-нет.

— А разве можно пользоваться артефактом без утверждения патентного бюро?

— Ой! — только и осталось мне сказать.

Действительно, «ой». Вроде бы патент взять нетрудно. Принес в бюро подробное описание магем и контуров, дождался освидетельствования, затем утверждения и делай себе амулетов и артефактов, сколько душа пожелает. Даже на продажу можно. Только вот был я свидетелем одной очень неприятной истории. Парнишка на два курса старше меня тоже что-то такое интересное придумал и отнес описание в бюро. Через неделю, когда пришел за результатом, крепко получил по заднице, фигурально выражаясь. Грандмастер, проводивший экспертизу, заявил, будто это изобретение украдено у него. Дескать, попросил студента всего лишь оформить заявку и переписать все начисто, а тот — ай-яй-яй — до кражи опустился. Парень возмутился, кинулся правду искать, а ему вежливо объяснили, что за подобную кражу чужих работ он вполне может остаться без диплома и в черном списке нанимателей, после чего его только ассенизатором и возьмут. Что значит слово студента против грандмастера? Заставили даже просить прощения у вора — иначе того подонка и не назовешь. Тот «милостиво» простил и наказал больше так не делать, а сразу идти и просить совета у него — грандмастера, который подскажет и научит действовать правильно. Вот такие дела. Теперь, думаю, понятно, почему я слышать не хочу про патентное бюро?

Обсудив все подробно, мы пришли к выводу, что стиркой с помощью бака мать будет заниматься тайно и если увеличит клиентуру, то не намного. Н-да. А с сухой чисткой тогда как быть? Если она перестанет развешивать белью на просушку, то очень скоро соседи, а вслед за ними и те, кому лучше не знать, заинтересуются: а как это она стирает без воды и без сушки?

Ладно. Это все потом продумаем, а сейчас пора получать свой багаж в зале временного хранения вещей, грузить его в вагон, садиться к окну и дожидаться отправления.

В стоимость поездки входило постельное белье, а застелил мне его, как настоящему графу какому-нибудь, вагон-стюард. Я дал ему пять медяшек и почувствовал себя обеспеченным человеком.

В столицу поезд прибыл точно по расписанию в пять часов утра. Я прекрасно выспался, был бодр и весел. На остановках мне удалось мало-мальски подробно ознакомиться с устройством этого чуда техники и добавить себе в копилку пару новых идей. Моим расспросам были искренне рады все, начиная от машиниста и кончая смазчиком колес. Отвечали мне с большой охотой и величием короля, даже еще величественнее — как лакеи короля. Они были преисполнены важности своей сопричастностью к великому чуду света — железной дороге — и не отказывали себе в удовольствии продемонстрировать любопытному провинциалу свои знания.

Оставшееся до начала церемонии время я проболтался по столице, с жадным интересом рассматривая высотные, аж в шесть этажей, дома, особняки, храмы Творцу, театры, мосты… да все подряд. Перекусил в харчевне за восемьдесят медяков — столица, однако. У нас такой завтрак стоил бы шестьдесят пять — семьдесят, но наши цены сюда не привезешь с собой. Бутерброды, выданные мне на дорогу и завтрак, я, к стыду своему, съел еще в поезде. Почему-то езда в вагоне пробуждает зверский аппетит. Вон и соседи по купе. Не успели мы тронуться, тут же достали свои запасы съестного и стали их уничтожать с таким остервенением, будто год не ели. А аппетит — штука заразная.

В зале приемов столичной академии я появился за пятнадцать минут до срока и нашел ребят из нашего училища. Здесь были все выпускники-мастера изо всех училищ королевства. Традиция такая. Вручать дипломы только в столичной академии. Наверное, и архивы в одном месте хранить было удобнее — мало ли кто диплом потеряет. Были здесь, разумеется, и выпускники этой самой академии. Вот уж кто важничал и нос задирал. Мы, провинциалы, по их разумению, им и в подметки не годимся. А на самом деле, насколько мне известно, в некоторых провинциальных городах обучение поставлено лучше, чем в столице. В академии хороший преподаватель, если не владеет искусством интриги, надолго не задержится. Живо вылетит. А куда? К нам, конечно, в провинцию. И кто же остается в столице? Сынки высокопоставленных дворян, чиновников и торговцев. Нет уж. На столичную академию у меня ни денег, ни нервов точно не хватило бы.