Дем Михайлов - Наследие некроманта Страница 3

— Эх… — вздохнул Койн и сокрушенно махнул рукой. — Достоинства Твердыни можно перечислять до глубокой ночи, и столь защищенная цитадель все же пала под натиском врага! Столько трудов мой народ потратил на возведение крепости, а она не выдержала даже первую осаду! Как жаль!

— Не переживайте, мастер Койн, — сочувственно произнесла Аля. — Насколько я знаю эту легенду, крепость выдержала множество штурмов. Она не пала — защитники Твердыни сами открыли ворота и сдались на милость врага, когда Защитник пал от руки подосланного убийцы.

— Это истинная правда, квали Алларисса, — подтверждающее кивнул гном. — Но об этом чуть позже. А в то смутное время никто еще не предвидел беды, и мои братья гномы заслуженно гордились результатом своих тяжелых трудов. Когда владыка Мезеран Милостивый самолично прибыл на осмотр крепости, он был потрясен! Только одним своим видом Твердыня должна была внушить ужас противнику! Императору понадобилось целых два дня, чтобы осмотреть крепость в сопровождении старших мастеров — настолько огромной была Твердыня! Тогда же Мезерану были показаны многочисленные тайные ходы и туннели в толще стен и под землей.

— Тайные ходы? — переспросил я.

— Ну конечно! В построенной гномами цитадели было много тщательно замаскированных туннелей, отходящих от стен на несколько лиг и выходящих наружу в неприметном месте. В любой момент разведчики или посыльные могли покинуть крепость незаметно для врага и столь же незаметно вернуться! Было предусмотрено абсолютно все!

— Я спрошу несколько по-другому, — поправился я. — Ты сказал, что гномы показали входы и выходы в потайные переходы только тогдашнему императору Мезерану? Правильно? Император был единственным, кто знал, где начинаются тайные ходы?

— А как же еще? — удивленно развел руками Койн. — Тайна была доверена лишь императору Мезерану и никому более. Но как Мезеран поступил с полученным знанием позднее, знает лишь великий Отец.

Пока я слушал Койна, в моей памяти сам собой всплыл отрывок давешнего сна:

Склонившийся в поклоне солдат резко выпрямляется, и я успеваю заметить блеск узкого лезвия, метнувшегося к моему боку, и тут же ощущаю резкую боль, пронзившую внутренности. Ноги подгибаются, и я начинаю медленно оседать на землю, удивленно смотря в глаза убийцы.

Защитника поразил подлый удар убийцы. И убийца настиг меня… его внутри великолепно защищенной цитадели. Как же он туда попал? Взобрался по стене или прилетел по воздуху?

Но скорей всего, ответ куда проще: убийца просто прошел через один из потайных туннелей и смешался с гарнизоном крепости. Окровавленные доспехи, перевязанное лицо, сажа и грязь на лице — так выглядело большинство солдат после нескольких отбитых штурмов, и одновременно это идеальная маскировка.

Можно было бы предположить, что один из солдат просто перекинулся на сторону противника, но это не вяжется с последними словами, что услышал Защитник в мгновенья перед смертью:

Склонившийся ко мне убийца торжествующе шепчет мне на ухо:

— Лорд Ван Корлис просил передать вам: сдохни!

Темнота…

Да и лицо убийцы показалось Защитнику незнакомым…

Но это только мои домыслы.

С трудом оторвавшись от размышлений, я тряхнул головой и кивнул Койну:

— Ясно. Продолжай свою историю, Койн.

Гном открыл рот, но начать фразу не успел. Тишину пещеры разорвали истошные крики:

— Тревога! Тревога!

— Все на стену!

— Кто-то опустил подъемник! Тревога!

— Все к оружию! Подъемник опущен вниз!

— Где господин Корис?!

— Тревога!

Рухнув с постели, я заученным движением схватил перевязь меча и, плюнув на сапоги, рванулся к двери. Благо, закрывающей ее шкуры уже не было — среагировавший на крики Койн уже вынесся наружу и по дороге зацепил шкуру плечом. Шипя от боли в растревоженном плече, я метнулся за ним, успев рявкнуть на побледневшую девушку:

— Сиди здесь! Из пещеры ни ногой!

Путь до стены занял у меня считаные мгновенья. Снег обжигал босые ноги, темноту разрывали зажженные факелы, рядом бежали остальные воины, где-то позади медведем ревел Рикар, поторапливая отстающих. У меня в голове билась лишь одна мысль: «Подъемник опущен! Подъемник опущен!»

Сбивая ноги на ступенях, я вымахнул на вершину стены и первым делом кинулся к краю, чтобы понять, кто же нас атаковал. И каким образом неизвестный противник сумел добраться до лебедки подъемника.

Первой неожиданностью оказалось то, что чернеющее ущелье было безжизненным. В ярком лунном свете я видел лишь отдающий синевой снег, черные скалы, и в глубине ущелья тускло мелькал огонек одинокого факела. Справа от меня грохотала лебедка подъемника — ее крутили в восемь рук сразу четверо мужчин, споро поднимая платформу подъемника. Пустую платформу.

Крутнувшись на месте, я оглядел занимающих позиции воинов и понял по их недоумевающим лицам, что они знают и понимают не больше меня. От души выругавшись, я поспешил на шум лебедки, скользя по обледеневшему за вечер камню и цепляясь за плечи мужчин, чтобы не грохнуться наземь. Люди поспешно раздавались в стороны, и через минуту я уже был у подъемника, который как раз занял свое положенное место на вершине стены. Где-то на полпути ко мне успел присоединиться здоровяк, держащий в руке пылающий факел.

Тяжело дышащие люди поспешно закрепляли платформу подъемника, у края стены скорчился воин, сжимая в ладонях безвольно опущенную голову. В свете факелов я рассмотрел струящуюся меж его пальцев темную жидкость. Кровь. Ситуация стала еще запутанней.

Противника нет и в помине, но один из воинов явно ранен. Подъемник оказался у подножья стены, а в глубине ущелья все еще виднеется трепещущий огонь факела. Причем свет его удаляется от стены все дальше!

— Да что происходит, мать вашу?! — не выдержал и закричал я. — Где часовые?!

Замершие на месте воины переглянулись и, виновато взглянув на меня, развели руками.

— Что вы руками дрыгаете?! — заревел Рикар. — Отвечайте, когда вас господин спрашивает! Где часовые?!

— Я здесь, господин, — почти неслышно откликнулся раненый воин и пошевелился, силясь подняться на разъезжающиеся ноги. — Я час-совой…

Шагнув к нему, я опустился рядом и, положив руку ему на плечо, удержал на месте. Заглянув в окровавленное лицо, я с трудом узнал его — Трезий, молчаливый и исполнительный воин.

— Что случилось? — уже спокойней спросил я. — Где второй часовой? Кто тебя ранил?

— Он в… в ущелье, г-господин, — с трудом выдохнул Трезий. — Это он м-меня уд-дарил по г-голове и опустил п-подъемник.

— Что?! — в два голоса выкрикнули мы с нависшим надо мной здоровяком.