Тсалмот - Стивен Браст Страница 3

не собирался вваливаться в дом покойника и угрожать его детям или пожилым родственникам — а уж о применении прямого насилия и вовсе речи нет. Ибо, первое — и, пожалуй, самое главное, — для тех, кто пересекает эту черту и начинает устраивать разборки с семьей клиента, или с теми людьми, которые никак не связаны с Организацией, гвардейцы Феникса перестают изображать вежливых и дружелюбных ребят, в качестве приветствия протягивающих руку за еженедельной выплатой, и превращаются в злобных сучих отродий с острыми штуками и полным отсутствием симпатии. Именно из — за этого, даже если Империя ничего не узнает, когда джареги думают, что кто — то делает что — то такое, что может заставить Империю вмешаться, этот кто — то обычно остается с продырявленной тушкой и посеревшей кожей. Так что — нет, я так не поступаю. На тот момент я думал лишь, как бы проверить, остались ли у покойника свободные фонды, которые могли бы стать предметом дружеского разговора, под каковым я сейчас подразумеваю именно дружеский разговор.

Иногда просто подходишь к горюющей вдове и говоришь: «сочувствую вашей утрате, но он должен мне денег», и все. Дальше я давить не собирался. Вот ни капли. Клянусь четвертой фалангой на пальцах Вирры, не собирался.

На следующее утро я велел Крейгару узнать все, что он может, о семье должника; это одна из тех вещей, в которых он хорош. Еще он хорош в том, чтобы напоминать мне о неприятных вещах, которые я согласился сделать, незаметно подкрадываться ко мне без всякой задней мысли — и, конечно, действовать мне на нервы.

Он сказал:

— А ты не хочешь, чтобы я тебе рассказал, что именно я придумал?

— Конечно. Так что же ты придумал?

— Проверить его семью.

— Отличная мысль.

— Спасибо.

— Тогда займись этим.

— Уже.

— Полагаю, ты ожидаешь похвалы.

— И премии.

— Хорошая работа.

— Спасибо. А премия?

— Очень хорошая работа.

— Мило.

— Выкладывай.

На сей раз никакие записи ему не потребовались.

— Младший брат, у него ремесленная лавка тут неподалеку, чуть севернее Круга Малак. Неженат, есть временная пассия, креота по имени Саймик, но между ними ничего серьезного. Родители, оба живы, обитают в городке Перевалочный Мыс в Гинчене[1], у них там таверна «Озерная гладь».

— Финансовый статус?

— Трудно сказать, Влад. На жизнь им хватает, но не более того, особых признаков богатства не видно. Я бы предположил, что братец чуть побогаче.

— Тогда поговорю с ним. Дай мне точный адр… ага, спасибо.

Крейгар подмигнул и вышел вон.

Что ж, решил я, почему бы и не прямо сейчас. Встал, прицепил к перевязи клинок и проверил разные сюрпризы, что ношу скрытыми при себе.

Еще недавно я бы не вышел на улицу без пары, а скорее без двух пар телохранителей, но нынче стало потише. Это хорошо, люблю, когда все идет тихо и просто. Я уже говорил, что я парень простой?

Так что я быстро глянул в зеркало, проверяя, правильно ли висит на мне плащ, и вышел. Я, знаете ли, практикуюсь надевать плащ этаким картинным взвихрением, как в театре, но все никак не получается. Наверное, в театре не принято прятать в плащ столько железок, причина, должно быть, в этом. Но, раз уж я сам поднял эту тему, насчет моего плаща. Я его обожаю. Джареговский серый, по колено, его можно красиво бросить через плечо или завернуться в него, и еще там есть внутренние карманы и потайные швы, куда можно много чего спрятать, и широкий воротник, в котором тоже немало всякого. И в нем я очень хорошо выгляжу. Точно знаю — Коти сказала.

Лойош сел мне на плечо (он говорит, что с плащом оно менее костлявое, вот еще один плюс), и мы втроем — я, Лойош и мой плащ — вышли прогуляться на прекрасные улицы Адриланки. Вокруг в основном кишели яркие синие, желтые и зеленые одеяния текл, пусть даже у многих они выглядели изрядно поношенными или запачканными, но также мы двигались мимо торговцев, а еще порой можно было заметить драконлорда или тиассу, у которых нашлись дела в этой части города.

Круг Малак построен вокруг фонтана, по внешнему краю — фургоны и ларьки, а улицы и аллеи лучами разбегаются в стороны. Не знаю, какой магией заставили воду выплескиваться из ртов каменных дракона и дзура в сложенных чашей ладонях стоящей посередине женщины, или как другая вода струями брызгает по бокам, или куда вообще вся эта вода девается потом — но знаю, что мне все это нравится, и порой я просто стою здесь и смотрю на воду. Так поступают немногие.

В этом районе куча текл, по большей части — на побегушках, их гоняют с поручениями зажиточные торговцы или случайные вельможи. Для текл, как и для выходцев с Востока, которые живут на той стороне реки, выживание зависит от двух вещей: делать что сказано и никогда не останавливаться. У них просто нет времени остановиться и полюбоваться искристыми брызгами. Не виню их за это, такими уж камнями им пришлось играть.

По периметру площади стоят фургоны и ларьки торговцев из Домов Креоты, Тсалмота и Джагалы. Живут они куда богаче текл, пока ручеек монет наполняет их кошельки в обмен на вытекающие ручейки товаров; если же этот процесс у них не движется, они могут пасть даже ниже текл, на самое дно, питаясь объедками и крадя друг у друга в Грязных трущобах, или в Малых Вратах Смерти. Они всегда знают, что такое может произойти, и боятся этого примерно как я боюсь оружия Морганти. Поговорите с такими сами. Спросишь таких о кортболе и услышишь в ответ, как улучшаются продажи, когда побеждает здешняя команда. Спросишь о погоде — начнут плакаться, как плохо идут продажи, когда льет дождь. Спросишь, нет ли слухов о войне — опишут, как от таких слухов клиенты активно запасаются одними товарами и совершенно перестают интересоваться другими. Все вертится вокруг покупок и продаж, продаж и покупок, поставок того, чего желают клиенты — и никакой возможности остановиться и полюбоваться фонтаном. Не виню их за это: им