Дмитрий Емец - У входа нет выхода Страница 3

Голова больше не кружилась. Сашка привычно оттянул верхний карман камуфляжной куртки и, соображая, кому передать деньги, скользнул вокруг взглядом.

«Ну и дела! Да тут всем лет по пятнадцать! Ну максимум по шестнадцать!» – подумал он.

Не так часто встретишь ровесников в таком количестве, чтобы это было совершенно случайно. Сашка даже оглянулся: те, кто за спиной, были того же возраста. Невероятно, но факт!

Сашка прокрутил вариант, что где-то закончились занятия или, предположим, тут все, кроме него, одноклассники, которые вместе куда-то едут. Но нет. Никто в маршрутке никого не знал. Иначе не бросали бы друг на друга любопытные взгляды. Не было бы и осторожной, выжидательной напряженности.

Сразу за Сашкой сидела девушка, та самая, что хваталась за свой телефон, когда звонил чужой. Маленькая, хрупкая, с тонкой шеей – можно обхватить двумя пальцами. Как на таком цветочном стебле держится голова – непонятно, но держится, и прочно.

Лицо остренькое, умное, беспокойное. Брови густые, губы обкусанные. Волосы подстрижены не просто коротко, а ультракоротко – на одну фалангу мизинца. Лоб выпуклый, упрямый. Наверняка хочет во всем быть первой. Пишет письма политикам, режиссерам и певцам. Готова вкалывать, как электровеник, двадцать пять часов в сутки.

В соседнем ряду у окна – худощавый парень в синем костюме, с галстуком, в кремовой рубашке. Причесанный, отутюженный. Вся эта сбруя, как ни удивительно, смотрится на нем органично. Чувствуется, что он всегда ходит окостюмленный, а не раз в год. Вот и сейчас в маршрутке душно, а он как истукан. На лице ни капли пота, воротник застегнут на все пуговки, даже галстук на сторону не оттянут. Сидит и тревожно отодвигается от своей соседки, которая роняет себе – а заодно и ему – на колени пудру с пончиков.

Соседка – абсолютная его противоположность. Большая, нетолсто полная, с грудью как диван. От ее лица веет непрошибаемым спокойствием. Отодвигается от нее «костюмчик» или нет, ее волнует мало. Скорее всего, девушка даже не поворачивала головы, чтобы выяснить, сидит с ней кто-то рядом или нет. Вся она – в созерцательной полудреме.

Одета в просторную домашнюю кофту ручной вязки. В такую кофту провалятся любые крошки, и кошачья шерсть на ней не видна. Волосы длинные, как у русалки, небрежно заплетены в косу. И не потому они такие, что она специально их отращивала, а просто не мешала волосам делать, что им заблагорассудится.

Если захочешь попасть в жизнь к такой девушке, не пытайся мельтешить перед глазами. Для нее это слишком утомительно. Просто приди и поселись рядом. Возможно, через годик-другой она обнаружит, что около нее на кухне сидит кто-то посторонний, и до нее, наконец, дойдет, куда исчезали ее блинчики.

Справа от «спящей красавицы» паренек в светлой футболке ритмично дергает головой. Небольшой, горбоносый, даже сидя непрерывно пританцовывает. Зубы неровные, напрыгивают друг на друга. На левом глазу – черный круг из пластика, который пересекают две тканевые полосы. Сашка некоторое время соображал, действительно ли у него нет глаза или это так, финальный штрих к романтическому портрету. Еще Сашка недоумевал, с какой радости паренек дергается, пока не заметил маленький наушник.

Внезапно парень в футболке поворачивается к своей соседке и громко (сразу видно, музыка в ушах грохочет) произносит:

– Спорю на номер твоего телефона, тебя зовут Лена!

Спокойная девушка вдумчиво смотрит на него. Ее одноглазому соседу кажется, что ответа не будет. Он успевает раза четыре вытащить и вставить наушник, когда, наконец, слышит:

– Надо не так: спорю на номер твоего телефона, тебя НЕ ЗОВУТ Лена!..

Одноглазый счастлив. Есть контакт!

– Спорю на номер твоего телефона, тебя не зовут Лена! – послушно повторяет он.

– Проиграл. Я Лена! – сочувствует девушка и продолжает флегматично осыпать колени соседа слева пудрой с пончиков.

Сашка едва не сползает под сиденье. Он видит, что одноглазый впервые в жизни угадал и теперь пребывает в растерянности, не зная, как раскручиваться дальше.

– Серьезно: Лена? Или прикалываешься?

– Отстань, а?! – тоскливо просит девушка.

– А какой-нибудь документик показать?

– Щаззз!

– А я вот могу показать! Мне не жалко! – предлагает одноглазый и жестом фокусника извлекает два пропуска и социальную карту.

– Тут не смотри! Тут я по-дурацки получился! – сообщает он и с удовольствием показывает именно это фото. Сашка замечает, что на фото одноглазый представлен с двумя глазами. И еще видит имя – Кирилл.

Через кресло от Сашки девушка в черной майке дышит на стекло и рисует виселицу. На шее – два армейских жетона в связке, по военному стандарту. На лице – нежные розовые прыщики.

«Интересно, она в курсе, что второй жетон нужен, чтобы вешать его трупу на большой палец левой ноги?» – прикидывает Сашка.

Ощутив на себе взгляд, девушка с жетонами перестает рисовать и вопросительно оборачивается. Сашка спешит придать своему лицу мебельное выражение.

Глазея, он потревожил не только девушку с жетонами, но и лобастую особу с цветочной шеей. Она раздраженно вскидывает лицо, одновременно закрывая ладонью экран телефона. Сашка понимает, что он для нее нечто вроде дополнительного сиденья маршрутки.

– За одного! – слышит Сашка и сам не понимает, как в руках оказываются деньги.

Она не просит, даже не требует, а дает целеуказание. Раз ты глазеешь и ничем не занят – сделай что-нибудь полезное.

– Еще за одного! – просыпается девушка со смертными жетонами.

«А чего, интересно, мне? Дали бы Макару. Или ему только ночью в парке и вместе с сумочкой?» – мысленно вредничает Сашка.

Аккуратист в костюмчике тоже доверил Сашке заплатить за проезд и немедленно потребовал сдачу. Его купюра была разглажена так, будто он целую ночь продержал ее в словаре. Девушка с пончиками заморачиваться не стала и, даже не пытаясь пересчитать, высыпала на руку Сашке горсть мелочи.

Пока Сашка разбирался с деньгами, его дружелюбно толкнули в плечо. Парень, сидевший по диагонали, ухмыльнулся ему как старому знакомому. Это оказался тот самый царапнутый.

– Привет! – сказал Сашка.

– Взаимное встречное почтение! Я же сказал, что произвожу поиски! А ты кивнул и сразу учесал! – укоризненно ответил парень и добавил: – Даня!

Наклоняясь к Сашке, Даня толкнул его острым коленом и одновременно чиркнул лбом по скуле. Не человек, а ходячая травма для окружающих.

– Заметил? – шепнул он.

– Что все одного возраста? – догадался Сашка.

– Ну это еще терпимо! – отмахнулся Даня. – Прикинь: на светофорах не останавливаемся. Раз. По дороге никто не садится и не сходит. Два. Несколько раз люди поднимали руку, но мы даже не притормозили, хотя мест свободных полно.