Змеиная Башня. Учебник лекаря - Павел Беспалов Страница 3

Первый из них, чуть больше остальных, обнюхивал землю впавшим носом, принюхиваясь точно там, где я проходил раньше. Сейчас твари крошили спиленное дерево, царапали одинокий пень, вгрызались в него зубами, пробовали на вкус склизкими языками.

Вздрогну. Это я навёл их на деревню. Но ужаснее всего было видеть обрывки одежды на уродливых пепельно-серых телах.

Но как… и где теперь та девчонка, что выглядела совсем иначе? Неужели она специально отпустила меня, чтобы привёл к более крупной рыбе. Может, твари — это просто финальная версия метаморфоз. Неужели тоже пополню их ряды?

Пока я искал смелость для действий, нечисть уже почуяла другой запах — сорвалась. Летели они так быстро, что силуэты походили на размытые тени ночных кошек.

— Что, жалкие гады… Решили полакомиться лекарем? Я вам все зубы пообломаю! — громоподобно взревел старик, от его рева сами облака расступились.

Дощечки по периметру деревни неистово закружились на месте. Из каждой взошёл столб густого пламени, которое слилось стеной.

Старик наотмашь ударил посохом, и волна испепеляющего бирюзового огня понеслась на врага. Размытые силуэты несущихся Гончих сожгло.

До этого момента напряжённые мужчины немного расслабились.

Но первое впечатление оказалось ложным. Реальность подло ударила меня по лицу.

Предводитель чудовищ выпрыгнул из огненной преграды, тут же вцепился первому попавшемуся лесорубу в глотку, вырвав её с мясом. Во все стороны хлынула кровь… Лицо окрасилось предсмертным недоумением, и он безвольно завалился в лужу. Тварь нависла над ним, принялась с остервенением разрывать плоть на мелкие куски. Я отчётливо видел, как массивные лапы за два взмаха вскрыли грудную клетку.

Седобородый лесоруб не мог спокойно смотреть на гибель друга. Сжал топор так, что вся его могучая мускулатура напряглась, стремглав ринулся в бой. Клюв топора пронзил изогнутую, покрытую костяными наростами шею Гончей. Мужик потянул древко на себя и с болью оторвал её от трапезы.

Демоническая псина взвыла, задрожала. Чёрная лоснящаяся грива вздыбилась.

Отважный лесоруб, пользуясь моментом ошеломления твари, хотел пригвоздить её к земле. Гончая отошла, ловко выкрутилась, открыла ненасытную пасть и вгрызлась в предплечье лесоруба. Лицо того выразило боль, кости затрещали.

От чудовищного зрелища я задыхался, тер горло в надежде сделать глубокий вдох.

Тем временем старик, разобравшись с обступившими его шестёрками, заметил происходящее. Он взмахнул посохом, ударив им по направлению ужасной сцены, — страшная волна воздуха, словно пушечное ядро, отнесла адскую гончую к соседнему дому и разбила её тушу о крышу.

Самые трусливые преодолели страх перед жаром и, разрозненным строем, ворвались в деревню. Вожака на себя взял колдун. Двоих других обступили мужики. Ужасная гончая с когтями порвала лицо самому смелому из пятерых мужчин.

Какая чудовищная жестокость.

— Папа, папочка! — прозвучал жалобный крик слева от меня.

Я судорожно обернулся.

Маленький мальчик с хрустальными слезами на глазах, каким-то чудом вырвался из сковывающих объятий молодой девушки, побежал от соседнего дома к месту недавнего убийства. Гадина потеряла всякий интерес к окружившим её мужчинам, прорвала окружение и стремительно ринулась вперёд с такой жестокостью, с таким остервенением, будто молодое мясо привлекало её больше всего.

Чувство времени искажалось. Меня захватывали самые разные эмоции. Я видел светловолосого мальчика, на чьем лице отпечатался ужас. Видел молодую девушку, которая упала на колени и крепко зажала рот ладонями. Видел чудовище, из чьей пасти разлетались густые слюни. Уцелевшее око пылало демоническим огнем.

Ни на что не надеясь, ближайший из лесорубов завел топор за спину и метнул его изо всех сил. Но промахнулся, и тот с треском врезался в камень.

Гончая совсем близко подобралась ко мне. Короткий взгляд на неё чуть ли не лишал сознания.

Но я прикусил язык, чтобы не упасть от пьянящей слабости. Крепче стиснул зубы. Пускай хилый, и жить мне осталось не так долго, но эти люди подарили мне лишний день, а я в благодарность привёл к ним ужасную смерть.

Обязан был спасти хотя бы этого мальчика.

Я выкинул бесполезный нож. Рванул так быстро, насколько позволяли силы в ногах. Подхватил мальчика и, отчаянно побежав, стремился к ближайшему дому.

Дьявольское отродье бежало след за мной. Уже чувствовал обжигающее дыхание на затылке. Холодок пробежался по спине, а за ним пришёл жар и бешеное биение обоих сердец.

Во мне вспыхнуло желание дать отпор, но на что я мог рассчитывать с таким телом.

Я развернулся, заслоняя мальчика от надвигающейся смерти. Чудовище раскрыло пасть, обнажая ряд острых, как бритва, зубов. Нестерпимый смрад обжёг ноздри, и я, не осознавая своих действий, выставил ладонь вперёд. Последнее, что успел выкрикнуть:

«Гори в аду!»

Неистовый поток зеленого огня вырвался из моей ладони, волной, устремился на врага. Всё было как в замедленной съёмке: сперва ему сожгло морду до такой степени, что стало видно белоснежные кости. Потом вся плоть сгорела, истлели внутренние органы и, наконец, сами кости развеялись.

Нечто необъяснимое захватило меня, я чувствовал, как тёплая, приятная теплота исходит от сердца и плавно разливается по венам. Это приносило чувство пьянящего могущества.

Но стихия даже не думала останавливаться. Волна пожирала дом колдуна, пробила выставленную преграду и, стремительно расходясь, полилась в лес. Столб за столбом, крона за кроною исчезала в бушующем нефритовом океане.

Я испытывал неподдельный шок. Мое непонимание происходящего невозможно описать словами.

Выставь я ладонь немного правее, подобная участь ждала бы отважных лесорубов.

Нечаянно увидел полный неподдельного удивления взгляд старика. Строгие до этого черты лица мигом расплылись в недоумении. Однако он быстро собрался, двумя жестокими ударами покончил с раненым противником и завопил во всю глотку:

— Проклятый кусок дерьма, чего творишь? Хочешь опустошить себя? А ну, быстро прекрати!

Его властные слова оборвали поток силы.

Чародей подлетел к последней гадине. Уже неистово колотил её по черепушке.

Я же опрометью подбежал к молодой рыжеволосой девушке, помог ей подняться и пропустил вперёд. Когда моя спина пересекла порог и я очутился вместе с ней в помещении, она нервно заперла дверь на два засова, после чего выдернула ребёнка из моих ослабевших рук.

Почувствовал расслабление, когда она целовала его румяные щёки и маленькие руки. Говорила какие-то ласковые слова. Они так сильно плакали, что сердце заныло. Далекие воспоминания наведались ко мне, но я уже не мог погреться в их лучах, потому что упал на стол, перевернул его, начал медленно отключаться.

— Немедленно придайте тела погибших огню, — донёсся возглас чародея.

Как жаль, что в эту секунду я ещё не понимал, что ужас, пришедший за мной, — это