Дмитрий Емец - Стеклянный страж Страница 3

У дурака, как известно, две радости: первая радость – когда самому хорошо, вторая – когда другому плохо.

– А Мошкин тоже тут? – спросил Меф.

– Ага, ща! Будет он! Мошкин теперь на полиграф полиграфыча учится, – сказал Петруччо, пожалуй, даже с теплотой. – А ты поступил?

– На биофак. Пока на вечернее, а там, сказали, видно будет.

Чимоданов заинтересовался.

– А че там? Крыс режете?

– На дневном не знаю как. А мы вроде нет, – сказал Меф, проучившийся пока что только две недели.

– А лягушек?

Меф мотнул головой.

– А-а-а! – разочарованно протянул Петруччо. – А трупы? Трупов тоже не вскрываете?

Узнав, что трупы вскрывают в основном медики, Чимоданов разочаровался в Буслаеве еще больше. Меф пообещал себе, что в следующий раз будет всем говорить, что не вылезает из анатомички неделями и единственный не теряет сознание, когда все вокруг уже в обмороке.

– Лопать хочешь? – предложил Петруччо, толчком придвигая к Мефу коробку, набитую под завязку продуктами.

– А можно разве? – спросил Буслаев, выуживая из кучи глазированный сырок.

– Это можно. Просрочка, – пояснил Чимоданов, кивая на зачеркнутый фломастером ценник.

– Я думал: просрочку уничтожают! – сказал Меф, вспоминая докладные, которые писала на него Митина.

– А мы что делаем? – удивился Петруччо. – Не боись, не траванешься! Я знаю, что брать. Йогурты не тухнут, всякая нарезка колбасная тоже, а вот с творогом лучше не связываться, если дата пролетела… Кстати, тебе телевизор не нужен дешево? Тут пацанчик один телевизорами занимается. Нормальные телевизоры, новые, только без коробок.

Мефу телевизоры без коробок были не нужны. И с коробками тоже.

– Хозяин – барин. А как насчет мониторов? Тоже нет? Не краденые, не боись! Офисы всякие закрываются, а он скупает, – разочарованно сказал Чимоданов.

Петруччо, как всегда, был весь в комбинациях.

Ключом от квартиры Меф проткнул упаковку колбасной нарезки, вскрыл и понюхал. Пахло неплохо, хотя ценник и был перечеркнут.

– Только здесь ешь! По залу не светись особо! – предупредил Чимоданов.

– Почему?

– Чтобы уроды из охраны не пристали. А то прибегут и будут вонять. Когда у человека мозги гнилые, они воняют обычно дурными словами изо рта.

– Чего ты злой-то такой? – удивился Меф.

Петруччо скривился:

– А ты попыхти тут с неделю! Начальник службы безопасности раньше в тюрьме работал. Играет в государственную границу, елы-моталы!.. Всюду карточки, шмарточки, зоны доступа. Даже своих шмонают, когда через служебку выходишь. Достали!

– Так вон же камера! А ты говорил: не просматривается! – спохватился Меф, замечая маленький черный глаз, смотревший на них в упор.

Чимоданов поднял глаза и лениво помахал ручкой.

– Скажи дяде чи-и-из!!!

– Сы-ы-ыр! Думаешь, не видно?

– Не боись! Знаешь, где у нее проводка проходит? По несущей колонне спускается, а внизу узел, где камеры по этой части зала разводятся. Вон за той решеткой – видишь?

– А у решетки постное масло! – сообразил Меф.

Чимоданов похлопал его по плечу.

– Точно, сын мой! Стратегически верно мыслишь! На второй день, как меня сделали «бананом», произошло короткое замыкание. Подчеркиваю: маслу положено разливаться.

Буслаев хмыкнул. Что ж, «бананы» тоже имеют право на маленькие тропические секреты.

Минут пять спустя, когда Меф, помогая на добровольных началах гипермаркету, утилизировал просроченный йогурт, в дачном отделе возникла Вихрова. Злая и продрогшая. На Нате были белая юбка с нашитыми лепестками, желтый купальник и черная шапочка с усиками. Сзади к купальнику были прикреплены маленькие крылья.

– Ты кто, ромашка? – спросил Меф.

– Слепой, что ли? Пчела я! – простуженным голосом ответила Ната. И в самом деле: она была сердита, как пчела, и разве что не жужжала.

– А почему юбка белая, а не полосатая?

– Потому что пчела сидит на ромашке! Вот сейчас я присяду и буду на ромашке! Ясно тебе? Глаза протри!!!

Меф не понял, как можно одновременно быть и ромашкой и пчелой, но оставил свои сомнения при себе. Слишком заметно было, что Вихрова не в духе. Мефодия она не видела давно, но смотрела на него кисло, не пытаясь притвориться, что рада. Это было даже не равнодушие, а нечто более глобальное. Как для антарктического пингвина не существует африканского страуса, так и Мефа для Вихровой тоже не существовало. Они обитали на разных материках, между которыми не было морского сообщения.

– Уступи девушке место! – буркнула Ната Чимоданову.

– Перебьешься! – отвечал Петруччо.

Вихрова молча взяла двумя руками край гамака, дернула вверх и, стряхнув с него Чимоданова, как кучу мусора, улеглась сама. Оказавшийся на полу Петруччо без особой обиды лягнул Вихрову через гамак и переполз на надувные матрацы.

Меф прикинул, что такой, как Чимоданов, вполне может стать мужем такой, как Вихрова. Они будут говорить друг другу «отвали!», раздраженно смотреть друг на друга и пинками вышибать друг из-под друга табуретки, если кто-то из них захочет присесть. И при всем том это будет прочная и вполне себе счастливая семья, поскольку оба принимают эти правила игры.

Послышался шум и звук «дреньк-дреньк», точно колесики спешили по плитам.

Кометой вырвавшись из дверей подсобки, по проходу прокатился на роликах деловитый худощавый мужчина лет сорока, в круглых очочках, строгом костюме, галстуке и белоснежной рубашке. На лице у него были написаны нетерпение и охотничий азарт. В одной руке он держал планшет с прикрепленной бумагой, а в другой – шариковую ручку. Не доехав немного до мангалов и матрацев, он свернул в отдел садового инвентаря – царство леек и лопат. Пчелка и банан спешно залегли.

– Уф! Кажись, не заметил! – сказала Ната, трусливо высовывая голову.

– Кто это? – спросил Меф.

– Американец! Контрольщик! Кого подловит – тому лишнюю смену отработки! – шепнула Вихрова и, сорвавшись с места, кинулась в молочный отдел.

На купальнике подпрыгивали крылышки. Правое торчало вверх, точно было уже на взлете. Левое же определенно шло на посадку.

Петруччо встал и неспешно отряхнул колени.

– А ты почему не бежишь? Он же на роликах! – поинтересовался Меф у Чимоданова.

– В том-то и дело, – согласился Петруччо, таинственно прислушиваясь.

В отделе садового инвентаря послышался грохот. Из прохода, прыгая, выкатилось ведро и куда-то заспешило. Банан удовлетворенно ухмыльнулся.

– Что случилось? – спросил Меф.

– Я так думаю, шланг размотался! Покупатели, понимаешь, иногда разматывают, а замотать забывают. Особенно за поворотом, где сразу не затормозишь, – печально сообщил Петруччо.

Он вновь улегся на освобожденный Вихровой гамак и, раскачиваясь, пояснил: