Евгения Чепенко - Девица и волк Страница 3

— Пойдет.

Он поднял Даню на руки и понес за стол. Молодая Яга и не подумала возражать.

— У-ух. Волкодлаки. Тоже что ли роман закрутить на старости-то? — Марья счастливо вздохнула, выкладывая на стол блины и варенье.

— Бабуль, какая старость?

— Та, которая не в радость. Чет я хотела сказать, а чего не помню, — женщина задумалась. — Ладно. Вспомню — скажу.

Антон показался на кухне и с разбега хлопнул Дубравко по плечу.

— Привет труженикам! Как охота?

Волкодлак пожал плечами, наблюдая как Даня уплетает масляный кусок жареного теста.

— Успешно.

— Круто. О, баб Маш, спасибо, — парень взялся за тарелку. — Прям как я просил.

— Всегда пожалуйста, хороший мой.

Девушка встрепенулась.

— Эй! Это моя бабушка.

Антон ухмыльнулся.

— А! — неожиданно громко гаркнула Марья. — Федор придет сейчас.

Даня поперхнулась. Дубравко напрягся. Последний раз богатыря они видели в начале лета, и то расстались не самым лучшим образом.

— Оба на! Драка? — Антон не перестал уплетать свой блин. Дубравко снисходительно покачал головой, Антон есть Антон.

— Нет, — девушка сморщилась. — Разговор.

Она твердо посмотрела в глаза волкодлака. Тот пожал плечами.

— Как скажешь. Но если не подействует, тогда я сам с ним разберусь.

Сухой кулак бабы Марьи замаячил перед носом Дубравко.

— Я те разберусь! Таких ведьмаков как Федя еще поискать. Антону до того уровня расти и расти!

Последний звучно отхлебнул чай.

— Баб Маш. А еще блинчики будут?

— Будут, — заулыбалась женщина. Даня тяжело вздохнула. Дубравко под столом нашел ее руку и нежно сжал хрупкие пальчики.

— Бабуль, — аккуратно начала девушка новую тему. — Я хочу в Беловодье сходить.

Марья проницательно взглянула на внучку.

— Втроем?

— Угу.

— Ступай. Только смотри, чтоб Маржана о том не проведала.

— Знаю, бабуль.

В сенях скрипнула дверь. Дубравко обернулся к выходу и оскалился. В проеме кухни возвышался Федор. Богатырь недобро сверкал глазами в сторону волкодлака.

— Добрый вечер, Марья.

— Добрый. Федь. Добрый. Ты проходи. Садись. Устал, небось, с дороги. Поешь.

Федор медленно прошел до стола и сел напротив Дани.

— Здраствуй, Евдокия.

Девушка вздрогнула, но взгляд не отвела. Раньше он всегда кликал ее не иначе как "Данилыч", а теперь Евдокия… Яга грустно вздохнула.

— Привет, Федь.

Антон наскоро вытер ладонь о салфетку и протянул руку через стол.

— Я — Антон. Друг Дубравко.

Богатырь удивленно пожал руку.

— Рад знакомству. Ведьмак что ли?

— Ага. Начинающий.

Глава 2

— Дань, ты сама понимаешь, что он зверь? Он не человек!

Федор повторялся. Больше сорока минут они сидели на упавшем стволе недалеко от дома и разговаривали. Точнее сказать — это она разговаривала, а богатырь ладил одно и тоже. Окружавшая темнота еще хранила летнее тепло. Но его было мало. Девушка зябко поежилась. Холодно. Мерцал свет. У бабушкиного домика работал фонарь. Помятое крыло Марьиного оранжевого УАЗика бросало блики на деревья и землю.

Тайга шуршала. Привычные ночные звуки мешались с тихим говором тысячи голосков. Нечисть вылазила из своих многочисленных норок и убежищ, чтобы насладиться уходящими деньками. С морозами в права вступают иные законы. Лишь немногие не засыпают. Вот она сама, и зимой и летом, что называется одним цветом. Девушка сморщилась.

— Феденька, — он вздрогнул от ласкового обращения. — Я то тоже — не совсем человек.

— Но ты и не зверь! — стоял на своем богатырь.

Девушка протяжно вздохнула. Ладно, придется зайти иначе.

— Я его люблю и собираюсь познакомить с родителями.

— Что? — в голосе ведьмака скользнула боль и удивление. Он поднялся с бревна и замаячил взад-вперед перед ее взором. Старая хвоя и сухие ветки захрустели под увесистыми ступнями. Даня никогда не видела, чтобы Федор настолько выходил из себя, чтобы забыть о необходимой колдуну тишине и легкости движений.

— Угу, — для надежности, в довесок к словам, Яга кивнула. Она скрестила руки на груди, стараясь удержать тепло, тело начинала бить мелкая дрожь.

— Ты… глупая!

Федор резко остановился и навис над ней так, что девушка оказалась с ним лицом к лицу.

Она выдержала тяжелый взгляд, затем равнодушно пожала плечами.

— Может статься и так, Федь. Только это моя жизнь. И решать мне.

Ведьмак отстранился.

— Что ты знаешь о жизни?

Даня поджала губы. Намек на ее возраст? Раньше Федор этого себе не позволял. Серые глаза блеснули сталью.

— Это правда, Федь. По сравнению с тобой ничего.

— А по сравнению с ним? — не унимался богатырь. Он ткнул пальцем в сторону дома.

Она снова пожала плечами и отвернулась в сторону.

— Я так понимаю, баба Маша не против, — Федор устало потер виски.

— Да.

— Выходит, все остаются при своем.

— Выходит, что так.

Богатырь чертыхнулся и неслышно (вспомнил таки о тишине) скрылся меж деревьев. Мелкая дрожь переросла в крупную. Девушка стиснула зубы.

— Н-ну, давай! Я знаю, что ты т-там!

Сзади послышалось шуршание. Она порадовалась своей догадливости.

— Я убью его!

— В-вот так и знала, что не будешь ты ждать меня в… в избе.

— Да уж конечно, — возмутился волкодлак. — Ты посмотри на себя! Чего мне стоило усидеть на дереве и не вбить в ведьмака немного мозга!

Дубравко стянул с себя толстовку, закутал девушку, приподнял и усадил себе на колени.

— Так лучше?

Даня готова была замурлыкать. Блажен будь тот, кто придумал кофты. Она вжалась в теплое тело и заерзала, устраиваясь поудобнее.

— Вот если б Федька так сделал, ты бы точно на дереве не усидел.

Волкодлак улыбнулся.

— И то верно.

И снова ощущение чужого взгляда пронзило его. Улыбка переросла в оскал.

— Пойдем в дом.

Яга насторожилась.

— Что?

— Просто, пойдем.

Она не собиралась сдаваться. Это уже не первый раз.

— Нет. Объясни.

Дубравко задумался.

— Сам не знаю. Порой появляется нехорошее ощущение постороннего. Следят будто.

— Кто?

— Сложно сказать. Слишком далеко. Они или он не приближаются… Пойдем. Моих врагов тут быть не должно. Верно просто реагирую на твою челядь, а они — не страшно.

Яга встала. Дубравко заставил ее идти на случай впереди, не теряя из поля зрения. На крыльце он остановился и еще раз вгляделся в темноту. Ощущение взгляда прошло. Он ступил через порог.

В доме кипела жизнь. Баба Марья, причитая на размеры вновь прибывшего гостя, стелила в гостиной на диване. Федор угрюмый скрылся в ванной. Домовой Степка прихлебывал чай из блюдечка на кухне, стряхивая случайные капельки со своих детских пальчиков. Дубравко кивнул Степке, которого сегодня еще не видел, и получил в ответ ворчливое старческое бормотание, совершенно не сочетающееся с высоким звонким голоском. Волкодлак уже успел привыкнуть и к молодому бородатому Гришке в Даниной городской квартирке, и вот к этому пожилому чуду бабушки Марьи. Единственный, с кем ему пока не удалось найти общий язык, так это местный дворовой.