Василий Головачев - Два меча Страница 3

– Рассказывай, что тут произошло.

Витюша дотронулся до вспухшего носа, скривился.

– С-сволочи!.. Я даже сказать ничего не успел, сразу по роже получил… Сколько там натикало?

– Без десяти час.

– Черт, опоздаем! – Он, кряхтя, поднялся.

– Тебе в больницу надо.

– Какая, на хрен, больница! Без меня группа останется на бобах, лететь надо. Поехали в аэропорт.

– Ты же говорил, что за тобой должны заехать твои сотрудники.

– План поменялся. Они заезжали утром, забрали мои вещи и направились в одну контору за аппаратурой. Я хотел брать тачку и ехать за тобой, но тут приперлись эти…

– Кто они? Чего от тебя добивались?

– По дороге расскажу… – Витюша наткнулся на тесак, брошенный монахом, с удивлением поднял его. – Ни фига себе! Да это же дага!

Дмитрий подошел ближе.

– Интересная форма у ножичка. Первый раз такой вижу.

– Это испанская дага, кинжал для левой руки, известен с шестнадцатого века. Видишь, лезвие раздвигается. Но у этой даги необычная крестовина, с обратной дужкой. Такие носили, насколько мне помнится, странствующие монахи-миссионеры.

– А вид у кинжала такой, будто его только что изготовили.

– Возможно, это новодел. Давай возьмем с собой?

– Как хочешь, только тащи его сам.

Дмитрий помог приятелю переодеться, и они спустились к машине Храброва.

– Ты на своей? Это славно, не опоздаем. Жми! В аэропорту оставим на стоянке, никуда не денется.

Дмитрий погнал джип через Строгино, выехал на МКАД, надеясь, что им удастся не попасть в пробку.

– Так что они от тебя хотели?

– Сначала потребовали отдать находку. – Витюша потрогал синяк под глазом, криво улыбнулся. – А когда я сказал, что не понимаю, о чем идет речь, они начали меня лупить.

– И монах?

– Особенно монах. У него такие глаза страшные!.. Как у колдуна! – Витюшу передернуло.

– Ничего, я его найду, – пообещал Дмитрий, вспоминая взгляд монаха. – Интересно, что они имели в виду? Ты действительно нашел что-то ценное?

– В том-то и дело, что ничего существенного, если не считать фрагмент скелета, черепки, остатки колесницы и оружие – ножи всякие бронзовые, топоры, палицы… Кстати, их, по-моему, интересовало именно оружие. Когда ты пришел, монах допрашивал меня, куда я дел мечи.

– Мечи?

– Именно мечи, – кивнул Витюша.

– Зачем попам мечи?

– Это ты у них спроси.

– А вы их находили?

– Железяк было много, точнее, бронзовых изделий, я кое-что привез в институт, но мечей не было.

– Странная тяга у православных попов к оружию. Ведь наша религия вроде бы запрещает воевать, в отличие от ислама.

– Ты плохо представляешь основы христианской религии. Из всех мировых религий это особо жестокая, чтобы ты знал, ее апологеты убили миллионы людей, носителей иной веры, в том числе славянских язычников.

– При чем тут христианская религия? У нас же православие…

– Православие – калька христианства, прикрывшая и исказившая нашу истинную веру. Принятие христианства, равно как и обращение народа в мифологическую марксистскую веру, убило душу наших языческих и ведических верований. Внедрение этих чуждых инородческих идейных систем сопровождалось таким диким насилием, которое даже не с чем сравнить!

Дмитрий с любопытством покосился на Витюшу, ставшего угрюмым и сердитым.

– Ты так близко это принимаешь к сердцу?

– Потому что давно интересуюсь заговором против русской истории и знаю больше, чем другие. Ранние христиане, вторгшиеся на Русь с помощью предательства князя Владимира, – чтоб ему пусто было! – уничтожили всю нашу корневую элиту, все жреческо-волхвовское сословие. Оттого Русь до сих пор не может оправиться, встать с колен. А ведь была величайшим государством в мире!

– Ты имеешь в виду Гиперборею?

– Гиперборея больше миф, нежели реально существовавшая система. Хотя не исключено, что мы действительно являемся потомками гипербореев. Для меня это огромная загадка – почему исчезла гиперборейская система мироустройства, самая справедливая и светлая. Что случилось? Какой катаклизм ее уничтожил?

– Может быть, война с Атлантидой?

Витюша усмехнулся.

– Это всё легенды.

– Легенды не появляются на пустом месте, – возразил Дмитрий. – Дыма без огня не бывает. Вы ведь тоже свой город нашли, проверяя легенду? Хотя насчет христианства я с тобой согласен. Его вековечное клеймо – космополитизм и обрезание национальных корней, это мне еще мой учитель по русбою говорил.

– Плюс беспримерное религиозное самовозвеличивание и фанатизм, – добавил Витюша. – Чего никогда не было у языческой веры.

– Я не знал, что ты язычник.

– Я не язычник, но Иисус Христос – не мой бог! Давай быстрей, а то опоздаем. Самолет ждать не будет, мы и так с трудом уговорили военных летчиков взять нас с собой.

Дмитрий увеличил скорость.

К самолету они прибежали, когда посадка группы закончилась, и у трапа «Ила-76» маялись на холодном ветру один из членов экипажа и Паша Кочергин, заместитель Витюши.

– Наконец-то! Что случилось? – Паша с удивлением уставился на избитое лицо начальника группы.

– Потом расскажу, – оскалился Витюша.

Они забрались в самолет. Трап убрали. Люк закрылся, и самолет порулил к взлетной полосе. Через двадцать минут они были уже в воздухе.

В Челябинске самолет приземлился в девять часов вечера по местному времени.

Здесь отряд Витюши уже ждал фургон экспедиции, и, погрузившись в него, отряд двинулся в ночь, уставший от не слишком комфортного полета и высадки. Разговаривали мало. Кое-как уместившись в салоне «Баргузина», все умолкли и смежили очи. Забылся и Дмитрий, привыкший к «прелестям» походной жизни. Проснулся он от того, что качка и рев мотора прекратились, фургон остановился.

– Приехали, – сообщил Витюша, звонко шлепнув ладонью по борту машины; он уже вылез и разминался снаружи.

Все выбрались из фургона, потягиваясь и поеживаясь.

Наступило утро.

Солнце только-только показалось над слоем тумана, скрывшего восточный горизонт. Над полями и перелесками также возникли столбы и облака тумана, постепенно поднимаясь вверх и редея. Было прохладно и тихо.

Фургон стоял у подножия низкого холма, заросшего пожелтевшей травой и кустарником. Слева под холмом текла небольшая речушка, обрамленная стенами тростника, камыша и осоки. Справа за холмом к горизонту уходила цепочка таких же холмов, превращаясь на пределе видимости в пологие горы. Там начинались отроги Южного Урала.

– Быстро доехали, – заметил Дмитрий, разминая кисти рук.

– От Челябинска всего сто десять километров, – сказал Витюша. – Нам повезло, болота пересохли, везде можно проехать. До ближайшей деревни вообще двенадцать километров.