Алёна Харитонова - Охота на ведьму Страница 3

— А вы, вы… — Люция оживилась, словно у неё в прикупе оказалась козырная карта. — Вы…

— Милая барышня, — слово «милая» он нарочно выговорил с особым чувством, явно получая удовольствие от того, что может поставить на место богатенькую избалованную девчонку, — или говорите, что вам надо от висельника и сволочи, или катитесь отсюда.

Он неопределённо махнул рукой в направлении двери и добавил:

— Попутного ветра.

Люция даже задохнулась от злости и тут же яростно выпалила:

— А вот никуда я не пойду! У меня к вам деловое предложение и я заставлю себя выслушать! Ясно?

Она звонко отчеканила каждое слово и устремилась обратно к собеседнику.

Широкими шагами, путаясь в многочисленных нижних юбках, девушка подошла к столу, после чего с победительным грохотом опустилась на самый край огромной деревянной скамьи. А в следующее мгновение произошло непоправимое — под тяжестью пышущей гневом вздорной особы, накрахмаленных юбок, корсета и уж точно не менее сотни булавок лавка перевернулась. Будто в страшном сне Люция увидела, как медленно и смешно взлетают вверх её ноги в пышных панталонах и бархатных туфельках.

Пытаясь сохранить достоинство и удержать равновесие, девушка попробовала ухватиться за край стола, но… Но вместо этого ухватилась за край скатерти и потащила её, со всем, что стояло сверху, прямо на своё нарядное дорогое платье. Первым на Люцию опрокинулся кувшин с квасом. Холодный ядрёный напиток, шипя и пенясь, хлынул в лицо и открывшийся для крика рот. Девушка невнятно хрюкнула, захлёбываясь в сладкой жиже, и не успела отмахнуться от огромной деревянной кружки, которая приземлилась аккурат на лиф, после чего благоразумно укатилась под стол.

Вздорная гостья болезненно охнула и приняла на себя следующий снаряд — глиняную солонку, размером чуть ли не с корыто. Однако и на этом злоключения не закончились — испуганная и временно ослепшая от кваса Люция всё ещё продолжала тянуть на себя опустевшую мокрую скатерть.

Уже из-под стола девчонка увидела, как Торой метнулся со своего места ей на помощь. Понимая, что подхватить терпящую бедствие не получится, он принял истинно мужское решение — изо всей силы потянул противоположный угол скатерти на себя. Один демон, девушка держалась за неё, как утопающий за линь.

Справедливости ради стоит заметить, что этот манёвр со скатертью, возможно и удался бы… Всё-таки окажись на месте Люции кто-то более сообразительный, Торою удалось бы рывком поставить его на ноги. Но Люция была всего лишь избалованной девушкой из высшего общества, поэтому она решила смириться с неизбежностью позора и выпустила туго натянутую ткань из рук. Торой вверх тормашками полетел на пол с противоположной стороны стола, взметнув в воздухе скатертью, словно сражённый воин шёлковым стягом. Дружный грохот нарушил благообразную утреннюю тишину таверны.

Люция упала навзничь, больно ударившись копчиком и локтями. Она лежала, глядя в закопчённые потолочные балки, и постепенно осознавала степень своего унижения — вся в квасе, щедро сдобренная солью, с мокрыми задравшимися до бёдер юбками и разбитыми локтями. Поняв, что ситуация безнадёжна, она решила не вставать, а тихонько умереть от стыда прямо в луже кваса на дощатом полу. Но умирать было нельзя, оставалась ответственность за другого человека, который приземлился с не меньшим, чем она грохотом. Приземлился и с тех пор не издал ни звука…

— Эй, вы там как? Живы? — Люция вытерла лицо подолом своего ещё несколько минут назад такого красивого (и сухого) платья.

Тишина… Только слышно, как со стола звонко капает на пол квас.

— Эй… — девушка встала на четвереньки и двинулась под стол, миновала ноги в тяжёлых сапогах и, наконец, дотянулась до руки Тороя. — Эй…

— Барышня, — спокойно изрёк он, — боюсь, что, тяни я эту скатерть посильнее, и прогноз вашего папашки насчёт виселицы совершенно бы не оправдался…

— Так вы живы?! — возмутилась Люция. — Отчего же молчите, когда вас окликают?!

— Я был ослеплён видом ваших белых кружевных панталон…

— Ещё хоть слово и я опущу на вашу голову уцелевший кувшин. — Прошипела она, потирая ушибленные локти. — Между прочим, вы падали, как сражённый знаменосец, и это тоже выглядело смешно, хотя я и не удостоилась чести лицезреть ваши подштанники. А теперь вставайте, притворщик несчастный!

И тут до Люции, наконец, дошло, что она сидит перед мужчиной (от репутации которого, если верить сплетням, давно остались одни лохмотья) в сыром, хорошо просоленном платье и насквозь мокром лифе.

— Да отвернитесь же! Как вы смеете?

Он усмехнулся, легко поднялся и рывком поставил Люцию на ноги, отчего та болезненно и возмущённо охнула:

— Я вам что, якорь что ли, так меня тянуть?

Торой картинно приподнял бровь:

— Милая, вы выражаетесь, как простолюдинка…

— А кого мне стесняться? Вас?

Она вскинула голову и постаралась пронзить его взглядом. Мол, как ты смеешь делать мне замечания? Ты — аферист, пройдоха, маг, исключённый из Великого Совета за какие-то тёмные делишки. Иными словами, человек с дурными манерами, которого до сих пор и не повесили-то только потому, что жалко на эдакую пакость верёвки.

— Я думал, барышни не произносят грубых слов вовсе не из боязни оскорбить чей-то слух, а исключительно по причине хорошего воспитания, — усмехнулся он. — Впрочем, я мало что знаю о воспитанных барышнях, могу и ошибаться…

Опять укол. И ответить нечего. Ну, ладно, будет и на нашей улице праздник…

— Ах, давайте, лучше поговорим о деле! — с досадой выпалила Люция. Снова пикироваться не хотелось, а хороших манер она от Тороя не ждала, знала, к кому идёт.

Похоже, её собеседник оценил подобную кротость по достоинству, во всяком случае, ехидничать перестал, только проворчал:

— Успеем ещё. Идёмте, я распоряжусь насчёт ванны, а то вы липкая, словно леденец.

Он решительно взял её под локоть и увлёк наверх. Поднимаясь по скрипучим ступенькам, Люция вдруг осознала, что она не только липкая, как леденец, но ещё и глупая, как пробка — идти с незнакомым мужчиной в пустой номер, снятый в подозрительной таверне, было верхом безрассудства.

— Стойте!

— Что ещё? Придумали достойный ответ на какую-то из моих колкостей?

— Думать мне больше не о чем, как о ваших колкостях! — рассердилась девушка. — Немедленно прекратите меня вести неизвестно куда. У вас дурная репутация, говорят, что вы бесчестный и хитрый человек…

— Ну да, а ещё сволочь и висельник, — охотно поддержал он. — Успокойтесь, вам не грозит перенять эти уникальные качества.