Анастасия Деренко - Дочь Драконов, Сын Безликих Страница 3

— О, не беспокойтесь, — всполошилась рыжеволосая. — Тот господин оплатил ваш постой, и вы нам ничего не должны. Одежду я вам подберу, мы с вами почти одинаковой комплекции. А вот насчет хозяина… так его нет. Он уехал в порт, чтоб получить партию вина… Я, я даже не знаю, когда он будет.

— Но я должна найти этого незнакомца! — несдержанно воскликнула «потерявшая» память. — Это очень-очень важно!

Кати смотрела на неё и в неуверенности кусала нижнюю губу.

— Ну… вообще-то, когда этот господин уходил я подслу… то есть, я нечаянно слышала, как он говорил, что отправится в таверну «Три кобылы». Но, возможно, его уже там нет, да и вам туда не стоит ходить, госпожа.

— Почему?

— «Три кобылы» дурное место, и находится оно рядом с доками. Там после заката даже матросы стараются не ходить по одному.

Не смотря на то, что отец часто говорил, будто в голове у неё свистит ветер, сейчас там наблюдалось полное затишье. Предупреждение молодой служанки показались разумными и уместными, ведь она теперь такая хлипкая и слабая. Но с другой стороны, неизвестно вернется ли этот человек сюда вновь и смогут ли они поговорить, а ей надо узнать, что с ней произошло и надрать хвост соответствующим личностям. Поэтому, нельзя терять времени. Придется рискнуть.

«В принципе, как всегда» — мысленно вздохнула она.

Когда она, наконец, вышла из «Белого аиста» уже стемнело. Много времени ушло на подбор платья, объяснения дороги и уговоры Кати, которая никак не желала отпускать госпожу одну. Но в итоге она всё же вырвалась, и теперь торопливо направилась вниз по улице, удаляясь от центра города, откуда слышался шум, смех и прочие звуки ночной жизни столицы.

Девушка поглубже спрятала лицо в капюшон и подобралась чуть ближе к заборам, увитым плющом, стараясь держаться в тени. При этом она постоянно бубнила под нос ругательства, которые в своё время так же услышала от соседей-людей. Наряд, выданный ей служанкой, явно не отвечал необходимым в такой ситуации требованиям. Бледно-голубое платье почти идеально село по её тощей фигуре, но при ходьбе девушке то и дело приходилось приостанавливаться, выпутывая ноги из складок, дабы не споткнуться и не свалиться на мостовую. Ей больше по душе пришлись те штаны, что были на ней раньше. Может слегка и великоватые, но весьма удобные, дающие свободу движения двум неуклюжим конечностям. И как человеки могу ходить на них и даже бегать?

Чем дальше она уходила, тем темней и уже становились улочки. То там, то здесь до слуха девушки начали доноситься пьяный гогот и пение. Короткие дуновения ветра приносили тяжелые запахи несвежей рыбы и стоячей воды в порту.

По меркам драконов синеглазая была молодой, почти ребенком. Что значит каких-то двести лет для почти бессмертного народа? Отец лишь качал головой и раздраженно размахивал хвостом, когда ему докладывали об очередном похождении дочери. Возможно, она действительно иногда вела себя немного (?!) вызывающе и несдержанно. Гонки в Гиблом ущелье, забравшем не одну молодую и глупую жизнь её молодых сотоварищей, купание в открытом океане во время шторма, устроенного ею же, опасные рейды за территорию острова, магические битвы между друзьями, после которых природа и погода еще неделю сходили с ума — вряд ли всё это соответствовало образу дочери одного из семи Старейшин. И отец этого не одобрял, но и не пытался ей запретить, зная, что помимо пустого звона в голове и легкомысленности, его дочь обладает умом и здравым смыслом. Правда, проявлялись последние качества прискорбно редко.

Но сейчас именно этот здравый смысл заставлял её вздрагивать, как осиновый листок при каждом постороннем шорохе. Никогда еще ей не было так страшно, даже в том же ущелье, усеянном острыми, длинными скальными пиками, расположенными так близко друг к другу, что пролететь между ними, не перемолотив крылья в лохмотья, практически невозможно. А тут страшно… Ей казалось, что кто-нибудь из прохожих может просто посмотреть на неё и узнать. А потом с криком «Дракон! Кровавое чудовище!» кинуться на неё с мечом, увлекая за собой целую толпу. Ненависть людей была обжигающей, сильной и неистребимой. Сейчас же, в таком виде, её можно брать практически голыми руками. А «практически» потому, что, как она с облегчением обнаружила еще в таверне, её магия осталась при ней. И если уж припрет, она могла устроить тут такой шторм с антуражем в виде грома, молний и смерчей, что столицу бы собирали потом заново по кирпичику. Но, во-первых, использовать магию, значит лично подписаться под словами «Да — я дракон. Я прямо перед вашим носом», ну, а во-вторых, отец и Старейшины так долго стараются наладить отношение с материком, что вряд ли по достоинству оценят устроенный ею погром, так как на мирный жест соседей это явно не потянет.

Впереди показалось серое обшарпанное строение склада, и девушка, вспомнив наказания Кати, свернула налево… и тут же уткнулась носом в чью-то грудь. Запах пота и немытого тела разом забил нос, заставив поморщиться.

— Так, так, — послышался сиплый голос, и она оказалась схвачена грубыми, сильными руками. — Поглядите-ка, ребята. Какая крошка упала в объятия добряка Манра. Ну-ну, что же ты, пташка, дергаешься? Манр тебя не обидит, о нет. Наоборот… — и он расхохотался, еще теснее прижимая девушку к себе.

Она попыталась вырваться, но с таким же успехом могла бы захотеть сдвинуть скалу.

— А ну-ка, посмотрим, — пробасил он и дернул капюшон назад. — Ба, да я счастливец. Сегодня мою постель будет согревать настоящая красавица! Слушай, пташка, а ты случайно не полукровка? А то больно на эльфку смахиваешь?

— Пусти меня! — смогла она, наконец, выдохнуть, когда медвежьи объятия на миг ослабли.

— Похоже, пташка-то Манр вовсе и не жаждет твоего общества, — послышался подначивающий голос, сопровождаемый смехом. — Возможно, ей больше по душе кто-то из нас?

— Остынь, Версил. Я первый её нашел, так что её прелести сегодня мои. Мы…

— Ах, ты мерзкая тварь! — рявкнула синеглазая, сама поражаясь, откуда взялись силы и смелость. М-да, папе лучше не знать, каких слов она понабралась у людей-островитян в процессе взаимного лексического обмена. — Гниль поганая, бревно бессучковое, паскуда пьяная, — она перевела дух. Честно признаться, девушка и половины не поняла из сказанного ею. Просто однажды, в отражении Сердца Кальвадара, она видела, как одна толстая человечка, размахивая какой-то палкой, орала на мужчину, произнося вот эти самые слова. Правда было их значительно больше, но, судя по вытянутым рожам стоящих напротив, вполне хватило и этих.

Она поняла, что надо пользоваться моментом. Приподняв ногу, драконица резко опустила каблук на конечность того, кто её держал, сопроводив это действие пинком в коленку другой ногой. Пьяница охнул и согнулся, тут же выдавая такие обороты, что ругань, подслушанная драконицей звучала как молитвенная песнь.