Айя Субботина - Шаманы крови и костей Страница 3

  - Отчего ты так долго? - раздался капризный девичий голос. - Я уж все глаза проглядела, все слезы выплакала.

  - Моя роза не должна плакать, - отвечал чуть хрипловатый голос. - Мне показалось, будто за мной шел кто-то, пришлось попетлять малость, проверить.

  - И что? - спросила девушка. Ее прозрачная ночная сорочка не скрывала тонкий силуэт и острые, еще малоразвитые грудки.

  - Стал бы я приходить, царевна, не будь уверен в твоей безопасности, - отвечал он, и осторожно поддел носком сапога что-то темное у двери. - Гляди, не перестарайся, а то как бы Гартис их не прибрал к себе.

  - И что с того? - В голосе царевны слышалось безразличие. - Пальцами только щелкну - и с обоих головы снимут.

  Мальчишка только теперь заметил, что то, что он сперва принял за странные каменные скульптуры, оказалось двумя прикорнувшими охранниками. Судя по тому, как незнакомец пнул одного из них, Яфа напоила обоих крепким сонным зельем.

  - Когда ты сядешь на престол, я лучше буду в твоих друзьях, чем с противоположного боку. - Незнакомец поцеловал ее, и девушка утащила любовника в недра своей спальни.

  Многоликий остался ждать, схоронившись в закутке. Они развлекались почти до рассвета. Когда окна стали наполнятся рассветом, мальчишка занервничал, боясь быть найденным. Теперь, когда темнота больше не скрывала его, мальчишка чувствовал себя почти что голым. Но двери отворились, и Яфа провела любовника сладкими стонами и с требованием непременно навестить ее и этой ночью тоже. Многоликий знал, что станет делать еще до того, как мысль эта пришла в его голову. Он проследил за незнакомцем и дальше - тот оказался не так уж и молод и немного коротковат ростом - и вскоре, следом за ним, пришел к потайной двери. Мастеровой так ловко спрятал ее в стене, что Многоликий даже засомневался, стало бы ему умения, рассмотреть ее без указки. Незнакомец надавил пальцами на едва отличимый от остальных, камень, и тяжелая загородка развернулась, оставляя низкий проем, в котором незнакомец тут же скрылся. Многоликий не стал давать ему время прийти в себя после долгой ночи и зашел следом. Их стычка была короче вздоха. Обескураженный неожиданным гостем, незнакомец не успел издать ни одного звука. Только глаза выпучил, когда Многоликий ткнул его пальцами под ребра. Слева и справа, что есть силы. Несчастный пытался схватить мальчишку за руку, но тот отошел назад, дожидаясь, пока лицо незнакомца нальется кровью. И только после подошел снова, на этот раз схватив за горло. Большими пальцами надавил на крючковатый кадык, с силой вдавил, до хруста. Жертва мгновение трепыхалась, но скоро затихла, запрокинув голову назад. Из открытого рта вывалился язык, и мальчика поскорее отбросил мертвеца в сторону. Догадаться, как закрывается потайная дверь, оказалось несложно. Внутри круглой комнатушки, чуть в стороне от проема, нашелся точно такой же камень. Многоликий нажал на него, и заслон закрылся, точно рот каменной мухоловки. Внутри нашлась небольшая кровать, сундук со сменной одеждой и грубо сколоченный шкаф, полный разных холодных кушаний. Не тяжело было догадаться, что молодчик Яфы околачивался здесь не один день. Среди его вещей нашлась лютня, и Многоликий вспомнил алексийского барда, которого Катарина держала в Замке на Пике. Рхельская царевна, видать, была падка на сладкоголосых красавцев.

  Поразмыслив, мальчишка решил, что судьба сама подсказывает ему, как поступить дальше. Яфа станет ждать своего любовника, как они и условились, нынче ночью. Она напоит охранников сонным зельем, значит, после того, как царевна помрет, хватятся ее только с рассветом. До того времени, Многоликий собирался беспрепятственно покинуть Баттар-Хор, и ночь будет ему в том помощником. А до той поры мальчишка решил переждать в надежном убежище, надеясь, что Яфе не взбредет в голову навестить любовника посреди бела дня.

  Покойник молчаливо наблюдал за каждым шагом своего убийцы. Прошло немного времени, и его губы посинели, а язык распух, точно раздавленная слива. Но мальчишка не брезговал, напротив, ему нравилось разглядывать, как причудливо смерть вступает в свои владения. Через неделю или даже раньше, тело начнет сочиться запахом разложения, обмякнет и покроется трупными пятнами. Ну и вонизма же поселится в этих стенах, мысленно насмехался Многоликий.

  - Тебя будут проклинать, - сказал он мертвецу, откусывая от грибного пирога. - А ты останешься здесь, никем не найденный, и твои не упокоенные кости никто не предаст поминальному обряду. Но, - мальчишка подмигнул выпученным удивленным глазам немого собеседника, - вам с Яфой кипеть у Гартиса в одном котле.

  Насытившись, Многоликий обыскал мертвеца. Его мошна была тощей, зато на шее болтался увесистый золотой кулон с рубиновым сердцем в середке. Мальчишка сорвал его с цепочки и сунул в карман. Еще у незнакомца нашлись дорогие ножны, из которых выглядывала до боли знакомая Многоликому рукоять: серебряная змея с ртутью, что лениво переползала из головы в хвост, и обратно. Первый страх улетучился, стоило внимательнее отсмотреть кинжал. Тот в точности походил на клинки братьев Послесвета - то же пламенеющее лезвие, костяная рукоять. Мальчишка поскреб пальцем по режущей кромке и криво усмехнулся. Заточка оставляла желать лучшего, тогда как хасисины из братства всегда следили за тем, чтоб лезвие оставалось безупречно острым. Подделка, пусть ладная, но подделка. Многоликий внимательнее осмотрел покойника, в поисках клейма, которое посвященный получал вместе с клинком. Ничего похожего на теле незнакомца не нашлось.

  Мальчишка накрыл мертвяка покрывалом, и пристроился на кровати, размышляя, кто бы это мог быть. Он уже жалел, что так поспешил убить любовника Яфы. Будь незнакомец жив, у Многоликого нашлось бы несколько старых фокусов, чтоб разговорить его. Знал ли этот тип, что носит подделку? Братья Послесвета чтили кодекс убийцы, маловероятно, что они обманом заставили кого-то взять ненастоящий кинжал. Напротив - каждая грязно выполненная работа считалась позором всему братству, и испорченный клинок уничтожали без сожаления. Стали бы они рисковать, пуская в дело неопытного человека, тем более, не прошедшего пути посвящения? Значит, либо любовник царевны сам не ведал, что за кинжал носил, либо собирался пустить кинжал в дело, чтоб после подумали на хасисинов. Увы, разгадка померла вместе с ним.

  Когда стемнело, Многоликий выбрался из своего убежища, перед этим обрядившись в тряпки незнакомца. В темноте царевна не сразу разглядит подмену, а это даст ему несколько мгновений, чтоб обездвижить ее. Так и случилось. Охрана спала мертвецким сном, а Яфа бросилась на него, даже не удосужившись заглянуть под капюшон. Многоликий ловко надавил ей на шею, и девушка уставилась на него помутневшим взором. Мальчишка затащил ее в комнату, положил на постель. Внутри пахло цветочной водой и маслом для ароматических ламп, на столе стоял приготовленный кувшин с хмелем и пара кубков. Многоликий обернулся на Яфу: царевна лежала в постели, обмякшая, будто в полудреме. Ее завитые ресницы дрогнули лишь раз, когда она увидала кинжал в руке своего убийцы. Многоликий перерезал ей горло, стараясь держаться так, чтоб фонтан крови не брызнул ему в лицо. В другое время он бы многое отдал, лишь бы позабавиться с жертвой, но сегодня время не было ему союзником. Пока принцесса доходила, мальчишка бегло привел комнату в нужный ему вид: разбросал одежды, бросил у кровати один мужской сапог, разлил немного вина и наполнил один из кубков. Теперь все выглядело так, будто царевна и вправду провела ночь не одна.