Светлана Жданова - Оставившему Полночь Под Крылом Страница 3

— Снять можешь?

— Надо смотреть.

— Кто ж вас так не любит? — посмотрел на меня Джереми.

— Никто лет десять назад крепко не обижался на местных? — поддержал допрос его братец.

Вообще, они сильно напоминали котов, крупных таких, пушистых, но котов. С мягкими повадками и охотничьими инстинктами. Красивые зверушки, породистые. Такие не на рынке в коробке за пять копеек, а на выставке за пуленепробиваемым стеклом. Ну или бегом по саванне. Двойняшки или погодки, хотя интуиция подсказывала первое. Просто разные. Тот, кого звали Ри — шоколадный шатен с глазами светло-карими, в легкую зеленцу, а вот брат его — брюнет с более темной кожей и роста повыше. И вроде не так уж и похожи, но разрез глаз у обоих восточный, хитрый, словно крупные кошки на свету греются и от удовольствия щурятся.

Всегда завидовал тем, у кого братья и сестры есть.

— Не знаю, я тут только три года летаю, и группы вожу если кому приспичит. Правда, рассказывали мне местные, что раньше, за соседней грядой, озеро было. Так там девчонка то ли сама утонула, то ли ей кто помог. В советские время у нас туризм любили, вот и шастало тут много кого. Правда озеро пересохло, я там был год назад, жалкое зрелище, лужа грязная и булькает.

Компания снова переглянулась.

— Чего-то мы не подумали хоть один плавник в горы притащить.

— С такой температурой, к концу дела была бы у нас таранка. Большая такая таранка!

— А так мы рискуем досрочно попасть на прием к Мессиру. Или еще хуже — арфу в зубы, хламиду до пят и голой жопой на облачко!

— Упаси меня Гелла от такого!

— Упаси их Гелла от такого! Мы ж весь рай застебем и будем первыми, кого с позором выгнали.

— Не бойтесь, ребята, вас на воротах вычислят! Михаил еще с прошлого раза не забыл ваши усатые наглые морды. Максимум — в Чистилище сплавят, а уже там по блату бати отмажут.

— Отмазать-то отмажут, но ад взвоет!

— Так что пусть молятся за здравие! Если у нас не получится…

Парни снова переглянулись.

Кружок юного сатаниста просто. Куда я попал и с кем связался?

За перевалом возвышалась нужная им гора. Ничего примечательного, разве что в этот раз она мне лысоватой показалась. Но если они правы и это вулкан, то ничего удивительного. До заката было еще пару часов, но мы быстро поужинали, в то время как братья и Кирилл куда-то ушли, сказав про разведку. И знаете, в этот раз я даже не подумал мысленно язвить. Общая тяжелая атмосфера начала и на меня давить, а интуиция уже просто вопила уносить ее вместилище, оно же задница, подальше от этих мест.

Тем временем Владимир разложил перед собой странные оккультные предметы из своей сумки, рыжий Натан смотрел на гору и задумчиво щелкал пальцами… отчего между ними вспыхивало пламя, словно от зажигалки, которой не было. И только Хади был спокоен, насколько может быть спокойно веретено.

Где-то вдалеке завыл волк. Я насторожился, этих тварей здесь сроду не было. А вот Владимир с Натаном даже бровью не повели, а начали собираться.

— Держи, — Хади кинул им какие-то шарики, типа тех, в которые дети играют, стеклянные такие.

— Тут всё заблокировано.

— Для вас — да. Но тут наше плетение, да и закинут они не далеко, а только до меня. Зато безопасно.

Чернявый кивнул.

— Присмотри за этим мелким. Если Хади чего натворит, отец ему хвост открутит.

— Ага, раз десять… в мечтах. Если что — зовите.

Мы с Хади остались одни.

— Может стоило с ними пойти?

— Ты неисправим. Они сами справятся, не маленькие. Не надо так усмехаться. Оборотни вдвое старше тебя, а Натан с Ведькой лет на десять.

— Правда? — усмехнулся я. — А ты?

Хади выглядел очень молодым, лет двадцать, хотя может быть и двадцать пять, такие мелкие и подвижные всегда кажутся младше. Да и поведение у него почти детское. За исключением тех моментов, когда он начинает говорить таким голосом и такие вещи, от которых у меня всё внутри холодеет.

Вот и сейчас парень опустил взгляд и как-то задумчиво пожал плечами.

— Я — младше. Сильно младше. Драго, почему ты тут один? Ты ведь сильный и умеешь любить как никто другой. Тогда почему?

— Какое тебе до этого дело? Что тебе вообще тут надо? — Я встал, заложив руки в карманы и наблюдая за блондином. Кстати, натуральным, белым-белым, с каким-то серовато-металлическим отливом. — Ты не собирался идти с ними, с самого начала не собирался. Тогда зачем?

— Знаешь, иногда очень поздно понимаешь, как много потерял. Но есть такие… существа, чью потерю ты ощущаешь с самой первой секунды. И это пропасть. У меня был дядя, не по крови, но по духу. В детстве он всегда защищал нас, прикрывал от воспитателей, и разрешал шалить. Когда мы подросли, он учил нас… порой плохому, — проказливо улыбнулся паренек. — Понимаешь, он любил нас. И принимал такими, какие мы есть. В его жизни было много боли, но дядя делился с нами лишь лучшим. Он всегда был этаким солнцем на отнюдь не безоблачном небе, синь и злато. Незыблемый, как скала. Нам так казалось, пока он… Посмотри на меня, Драго. Когда он погиб, показалось, что это небо упало на нас. Но правда в том, что с его смертью мы не перестали его любить. И ждать. И верить. Драконы странные существа, даже для нашего мира. Для всех миров. И мы так хотели, чтобы он вернулся, так хотели видеть его живым и счастливым… Мы хотели, чтобы ты был счастлив. А ты спрятался в каком-то захолустье. И не летаешь. И не любишь. Да, в любви тебе никогда не везло. Но ей везло с тобой. Знаешь, как ты умер? Ты спас сотни жизней, ты сделал то, что никто кроме тебя не мог. И умер на руках того, кто тебя до сих пор до безумия любит, жалея, что вы так и не смогли решиться. Ты был таким потрясающим, таким светлым и сияющим. Пусть и немного непоющим. Но… что ты с собой сделал, дракон?

Я смотрел на мальчишку и дрожал. Просто дрожал, не в силах контролировать своё тело. В словах Хади было что-то, что причиняло боль, что отрезало меня от окружающего мира и рвало изнутри.

— Мне не стоило всего этого говорить, и дома наверняка попадет. Но я не могу спокойно смотреть, как ты сжигаешь под этим небом свою жизнь. Мы так много сделали, чтобы она у тебя была. А ты этого не ценишь.

— Ты сумасшедший.

— Нет. И ты это знаешь и чувствуешь, — довольно улыбнулся Хади. И был чертовски прав. — Ты был драконом, им и остаешься даже в этой жизни. Просто раньше ты мог летать, но не мог петь. А сейчас?

— Я могу летать. На кукурузнике.

— Пф-ф-ф!

— А петь не люблю.

— Придурок!

— Меня зовут Венцеслав. Будем знакомы, — хмыкнул я.

— А какая разница? Имя твоей драконьей души осталось неизменным. И ты остался тем же. Посмотри на себя — влезаешь в неприятности, словно по воде ходишь, нас по-прежнему мальчишками считаешь, а сам готов и в огонь и в воду. У тебя даже привычки те же! Только шутить и радоваться перестал почему-то. Что же в этом мире так тебя изменило, как не смогло всё то, что было в нашем? Почему ты так тоскуешь?