Сергей Житомирский - Будь проклята Атлантида! Страница 3

Аргол был грузен, но двигался легко, не тяготясь запасом жира. На его плече сидела верткая птица с блестящими черными перьями. Когда Аргол вошел в шатер, она взлетела под потолок, схватила на лету несколько комаров и, возвратившись на плечо, задремала.

Акеан, глава второго челна (сотни воинов) в ладье Аргола, был моложе остальных. В отличие от кормчего он не силился изображать важность. Брезгливая величавость высокорожденного выпирала у него изнутри. Стропа он приветствовал с полускрытой небрежностью, а Паланта словно и вовсе не заметил.

По знаку кормчего все сели вокруг стола. Палант достал из сумки рисунок местности.

- Покорились ли дикие? – спросил Аргол.

- Их Мать просит отсрочки до завтра, - доложил Строп. – Палант советует согласиться.

- Чего ради потакать этому сброду! Мы и так запаздываем из-за южных ветров.

- Если не дать им совершить колдовство, они все полягут, но не тронутся с места, - сказал Палант.

- Ладно! – хлопнул по столу Аргол. – Пусть дикие спляшут и повоют напоследок. Но надо их запереть, чтоб не удрали. – Он принялся водить пальцем по карте. – Уйти они могут либо на Холод, тропой, которая здесь названа Мамонтовой, либо вдоль моря…

- У них есть третий путь, - вмешался Палант, - смотри, кормчий, вот тут тонкий след перед водопадом сворачивает в проход между скалами.

- Ага, - оживился Строп, - теперь понятна хитрость старухи. Она знала, что мы встанем на тропы, и задумала увести род этим тайным ходом! Что ж, кормчий, можно поставить силок, в который эти птички сами сунут головы.

- И мы возьмем вместо двух десятков всех, кого удастся схватить живыми! – потер широкие ладони Аргол. – Сделаем так: я с полусотней мечей иду по Мамонтовой тропе. Строп поднимает копьеносцев на холм над стойбищем, отрезав путь к морю. А лучники Акеана и все звери – позже, когда дикие займутся плясками, пройдут к входу в тайную щель и станут в засаде. Что, неплохая петля?

- Крепкая, - буркнул Строп, недовольный, что самое выгодное место досталось Акеану.

- Ты великий воитель, Аргол, - воскликнул Акеан. – Так умело проскользнуть в замысел врага и обернуть его себе на пользу!

- Э-э, такую стаю взять нетрудно. Лучше бы мне доверили покончить с Севзом, чем собирать дань по грязным норам!

- Да, Севз – дичь покрупнее, - произнес Строп с уважением.

- А ведь ему не больше тридцати зим, - сказал Палант.

- Из Бореи уже прилетела птица с вестью, что бунтовщик обложен в берлоге среди болот, - сказал Акеан.

- Из Пеласгии тоже прилетали такие вести, - усмехнулся Строп, - а теперь там сидят за стенами и молят о помощи…

Ослепительно голубая луна стояла над морем. Ледяные вершины хребта четко рисовались на темном небе, утыканном большими, зазубренными звездами. Воины крались цепочкой по травяному склону холма, ежась от ледяного дыхания гор. Строп шел в середине, тихо беседуя с Палантом.

- В этой дикой земле звезды горят как факелы. Почему в Срединной никогда не увидишь таких?

- Там, с вершины Эрджаха, ты увидел бы такие же. Ведь Окруженное море лежит высоко над океаном, здесь корабли плавают вровень с макушками атлантских гор. Вспомни подъем от Анжиера к Умизану.

Строп покачал головой.

- Это что! – усмехнулся Палант. – Когда-то вода была еще выше.

- Значит, Стикс был еще ужасней, чем теперь?

- Нет, Строп, Стикса вовсе не было. Мой учитель Ферус узнал, что в давние времена океан стоял вровень с Окруженным морем и их соединял вместо Стикса широкий и тихий пролив.

- Уж эти знатоки! – Строп покрутил отягченной новыми сведениями головой. – С ними не задремлешь от скуки.

Они подошли к округлой вершине холма. Внизу угадывались дыры землянок, шевелящееся пятно оленьего стада. Немного поодаль в лощине на берегу реки горел большой костер, у которого гии справляли свое весеннее колдовство. Там метались тени пляшущих, били барабаны, звучали голоса певцов.

- Жаль, не удастся мне сегодня подойти поближе и послушать песни гиев, - вздохнул Палант.

- Одни ищут власти, - хмыкнул Строп, - другие богатства, третьи – покоя. Но чего ищут знатоки, понять нельзя.

- Знания, Строп. При желании оно может дать и богатство, и даже покой… ненадолго.

- Ну, а чего искал этот ваш собрат, что изменил Подпирающему и сбежал к диким яптам?

- Ты же знаешь: всякие разговоры о Промеате строго караются.

- Здесь нет ушей Акеана.

- Говорят, он разуверился в справедливости законов Срединной.

- Только-то! Любой знает, что справедливости нет. Одним достаются раны и мозоли, другим – кольца и рабы. Но, по-моему, надо рехнуться, чтобы искать ее у дикарей. Вот и ты – какой тебе прок в этих песнях?

- Может быть, и немалый. Знаешь, о чем обычно гии просят духов? Чтобы те очистили ото льда их старые стоянки. Значит, ледники уже много лет наступают не только в Срединной. Большая беда крадется к людям на всей земле…

На бегу, отрывая зубами от врученного Матерью куска оленины жесткие волокна, Ор бежал вверх по долине. Луна освещала морщинистые склоны ущелья и цепь ледяных гор далеко впереди. В обрамлении темных кустов с шумом неслась слева белая от пены Оленья.

Когда Ор, вернувшись из дозора, рассказал Матери о том, что два отряда атлантов вышли из лагеря и направились в разные стороны в обход стоянки гиев, Оз послала его по тайной тропе предупредить об опасности детей Лебедя и передать их Матери, что Куропатки скоро придут к ним. Ведь Ор для духов был еще ребенком, и ему не было места среди участников весеннего таинства.

Впереди нарастал голос Злой воды. Там склоны ущелья переходили в отвесные стены, зажавшие крутой поток. За поворотом Ор увидел живой белый столб водопада и ощутил лицом прикосновение мелких ледяных брызг. Казалось, что впереди ревут два огромных зверя – водяной и каменный, - сцепившись в вечной схватке за это место.

Пробравшийся сюда чужак решил бы, что попал в тупик, но Ор узнал скалу, рассеченную косой трещиной, из которой к реке сползала груда бесформенных глыб. По острым неустойчивым камням осыпи Ор поднялся в расселину и на ощупь почти в полной темноте продолжал карабкаться вверх. Осыпь вывела его на щебнистый гребень. Водопад ревел далеко внизу. Впереди открывалась широкая болотистая долина, по которой, разбившись на рукава, мирно бежала Оленья. А вон и костры стоянки детей Лебедя.

Ор вышел из зарослей ивняка к сторожевому костру и тут же пожалел о непростительном для охотника легкомыслии. Лагерь был совсем не похож на стоянки гиев. Вместо летних чумов по поляне были разбросаны шалаши и навесы из веток; среди них возвышалось несколько атлантских шатров.