Брендон Сандерсон - Идеальный Штат Страница 3

Я попробовал идти дальше без него, но мои ботинки словно налились свинцом. Я остановился в нескольких шагах впереди, не оглядываясь.

– Это ваш долг, – повторил канцлер.

– Я мозг в банке, Беск, – сказал я. – Один из миллиардов. Почему бы им не донимать кого-нибудь другого?

– Вам было суждено достигнуть великого...

– Мы все достигли великого положения, – ответил я, разворачиваясь и указывая рукой на город. – В этом весь смысл. Сколько из тех миллиардов живут такой жизнью, как моя, в исходных фантастических Штатах?

– Программирование позволяет, даже требует, чтобы Штаты приспосабливали индивидуально для каждого.

– Это не имеет значения, Беск, – ответил я.

Боги! Я терпеть не могу думать о таких вещах.

Модеры только дважды вмешивались в мою жизнь. В первый раз, когда мне было пятьдесят, они известили меня о том, что моя реальность – многоуровневая симуляция.

И теперь, чтобы потребовать от меня продолжения рода.

– Это бессмысленно, – сказал я, шагнув к Беску.

Конечно, он не из Модеров. На самом деле я никогда не встречал никого из них. Беск был частью моего мира, моего Штата. Но если потребуется, он, как все сущее в моей реальности, станет служить Модерам. Они контролируют программы и, если их вынудить, могут изменить в моем мире все – все, кроме меня самого, – чтобы заставить меня подчиниться.

Боги, как больно об этом думать!

– Бессмысленное требование, – продолжил я. – Им нужна моя ДНК, чтобы создавать живорожденных людей? Ладно, хорошо. Они могут ее взять. Проткнуть маленькой иголкой или еще чем-нибудь мою банку и извлечь ее. Все просто.

– Они требуют, чтобы вы взаимодействовали с женщиной, ваше величество. Предписание гласит, что вы должны выбрать ее, а она – вас, а затем вам нужно встретиться и совершить акт.

– Наши тела просто симуляции. Зачем нам встречаться?

– Я не знаю.

– Какой вздор!

Я спустился со стены и вошел во дворец.

Беск последовал за мной.

– Я распорядился организовать охоту на диких драклингов, ваше величество. Самых злобных, каких мы смогли найти. Возможно, охота улучшит ваше настроение.

– Возможно, – отозвался я.

Даже одна мысль о Модерах превращала меня обратно в ребенка. Беск был прав на этот счет. Я командовал тысячными армиями. Я единолично выковал империю, охватывающую целые континенты. Но... думая о Модерах, я чувствовал себя избалованным ребенком.

Я задержался на лестнице.

– Мне неизвестно, что легло в основу этих правил, милорд, – сказал Беск, поднимаясь по ступеням. Он положил руку на мое плечо. – Но они древние и хорошо служили таким как вы. Доктрина Ксин-Вей гласит...

– Не читай мне лекций, – сказал я.

Он замолчал, но... Проклятие, я слышал его голос у себя в голове. Он довольно часто зачитывал мне эти правила. Доктрина Ксин-Вей гласила, что самый главный моральный принцип человечества заключается в создании максимального счастья для как можно большего числа людей при использовании наименьшего количества ресурсов.

Оказалось, что лучший способ создать величайшую удовлетворенность людей при минимальных затратах ресурсов, – это изъять мозг еще на стадии зародыша и подключить его к смоделированной реальности, наиболее подходящей для развивающейся личности. Все живорожденные получали целый мир, в котором проявляли себя как важнейшие люди своего времени. Некоторые становились артистами, другие – политиками, но каждый имел шанс добиться величайшей славы.

Для всего этого достаточно пространства, в котором поместится коробка размером с дыню, содержащая моделирующую машину, мозг и питательный раствор. Поразительно эффективно! И... если честно, меня это не возмущало. Проклятие, мне это нравилось! Я стал императором. И хотя симуляция обеспечила меня возможностями, каждый шаг – будь то сверхсложный квест или достижение – я должен был сделать сам. Я заслужил такую жизнь.

Однако мысли о том, что миллионы и миллионы других делали то же самое... расстраивали меня. Неужели существуют миллионы Бесков и миллионы Шейлов, миллионы меня, живущие под Великим Сиянием?

Все сущее в моем бытии научило меня тому, что я уникален, важен и могуществен. У меня вызывала протест сама идея того, что я могу оказаться обычным человеком.

– Это не займет много времени, милорд, – сказал Беск. – Выберите женщину из списка, который составили для вас Модеры по результатам прогноза совместимости, и направьте ей просьбу о встрече. Может быть, вы с ней поужинаете.

– Женщину из их списка, – фыркнул я. – Живорожденная женщина, правящая собственным миром. О Боги, она будет невыносима.

Самое близкое расстояние, на которое я подпускал к себе другого живорожденного, – разные концы поля боя в приграничном Штате, и мне понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть даже к этому. Моя первая встреча с Мелхи...

– Милорд, – сказал Беск. – Стена.

Я вздрогнул, поняв, что в каменной стене лестничной клетки что-то изменилось. На ней появлялись слова, будто выдолбленные в камне, проступая строчка за строчкой:

«МАЛЫШ-ИМПЕРАТОР! У МЕНЯ ДЛЯ ТЕБЯ ПРИЯТНЫЙ СЮРПРИЗ».

– Мелхи, ты змея! Как тебе удалось взломать мой дворец? Ты нарушаешь принципы ведения войны.

«ПРИНЦИПЫ – ВСЕГО ЛИШЬ СЛОВА. ТАК ЖЕ КАК И КРИКИ. И Я УСЛЫШУ ТВОИ ЗА ТО ОСКОРБЛЕНИЕ, КОТОРОЕ ТЫ МНЕ НАНЕС».

– Мои шпионы уже рассказали мне о твоем роботе, Мелхи. Тебе не стоит их посылать. Они не работают должным образом в моем Штате.

Я не упомянул, что был удивлен тем, насколько хорошо они работают. Гораздо лучше, чем действовал бы лансинг в его Штате, где были другие законы физики.

«ТЫ БУДЕШЬ КРИЧАТЬ, МАЛЫШ. КРИЧАТЬ».

Я перешел на ланс-зрение. Теперь я видел Великое Сияние даже сквозь каменные стены дворца, но на всякий случай отступил назад, в дверной проем, где свет Сияния падал прямо на меня. Из его тепла я втянул в руки силу и толкнул ее перед собой волной. В ланс-зрении передо мной открылось внутреннее устройство всех вещей, сами частицы энергии, мысли или, чем бы оно ни было, то, что составляло мою реальность.

Так я смог увидеть и взлом Мелхи. Он проявлялся как красные усики, расползающиеся по дворцу подобно яду. Наполненный силой, я заблокировал его, уничтожив усики. Они не были сильны – Мелхи не мог совершить мощный взлом, не столкнувшись с защитными программами Модеров.

Поверхность стены вернулась в нормальное состояние. На всякий случай я расплавил камень и придал ему новую форму, затем моргнул, возвращаясь к обычному зрению.

– Боги, этот человек должен научиться перестать завидовать, – сказал я. – Ему никогда не побить меня. Он уже должен был это понять.