Владимир Журавлев - Неудачная реинкарнация Страница 3

Совсем близко запела звонкая труба. Ага. Дерстин-пастух гонит дойное стадо с полонины.

Он завистливо покачал головой. Пастух играл замечательно. Еще бы! Забот никаких, играй целыми днями, шлифуй технику! Коровы не против… У пастуха дойного стада заботы если и бывали, то только глубокой осенью, когда трава становилась похуже, и рогатые скотины норовили разбрестись по лесам в поисках вкусненького. А так - лежи на пригорке и дуди! А потом на деревенских танцульках лови восторги и обожание местных девок!

Стадо вывернуло из-за пригорка, и труба запела еще яснее, еще прихотливее завился мотив. Он не выдержал и поддержал ее во всю мощь голоса - а голос у него, надо сказать, был поставлен! Днем рыба не клюет, можно и попеть, а улыбы не против, что он их работу делает, зверье от людей отгоняет.

Что он действительно любил, от чего терял осторожность и чувство меры - это музыка. Особенно - хоровое многоголосие Арктура. Ради него, собственно, и голос поставил…но здесь таких изысков не приветствовали. Здесь в почете был примитив. И когда он от полноты эстетических переживаний начал накладывать на основную мелодию трубы разнотембровые украшения и раскачивать ритм, из-за коровьих спин объявился сам Дерстин и обиженно погрозил кулаком. А кулак у него - во! Не говоря уж про плечи… Подумаешь, заглушил его трубу! Подумаешь, коровы шарахнулись, словно от дракона - которые здесь, кстати, даже не водились… Но все равно лучше было от стада - и от пастуха - держаться подальше. Ближайшие пару дней.

Кстати, коровы. Йетт-ан-шура на местном наречии… Если приглядываться к миру, то стоило признать, что на том же Арктуре их однозначно признали бы геннопреображенными. Уж очень они были… подходящими под человеческие требования, что ли? Одомашненные животные столько достоинств не могут иметь. Забавный мир… посттехнический, что ли? Мир забавный, а уж язык здесь - животик надорвешь! Кому взбрело в голову скрестить иберийский с дославянским?! Очередной вопросик к Творцу без надежды на ответ. Ох и извращенец же ты, Творче! Был…

Навстречу двигались встречать своих коровушек местные девки. Шли они, естественно, так, чтоб заполнить собой всю ширину дороги. Здесь вся молодежь так ходила. Еще и локти расставляли. Тоже ведь, доминирующие самцы… и самки… Принцип-то понятен и прост: дави всех, чтоб не давили тебя! Бесчеловечный принцип, между прочим.

Он мгновенно ожесточился и не стал прыгать за обочину, а пошел юлой, ловко уклоняясь от локтей и выставив свои. Увернулся от затрещины - ух, что было б, если б попала, такой-то ручищей! Отпрыгнул спиной вперед от пинка - и впечатался в чью-то мощную грудь.

- Куда прешь, придурок, негодяй сопливый, легиньх-кастрат!…- начала разоряться богатырь-девица при поддержке дружного хора.

- Привычка - это не вторая натура, - вдруг сказал он озадаченно. - Я понял! Привычка - это утилита операционной системы, вот что это! Просто полезная программа, ну надо же…

В наступившей гробовой тишине он растерянно похлопал ресницами - хорошо получилось, почти как у кокетки-девочки! - и произнес:

- О! Добрый вечер, Яха-девачка! Я тебя не сразу заметил, извини…

Богатырша всхрапнула и рванулась к нему. Подружки повисли на ней и еле удержали. Он опасливо отбежал и оценил эффект. Ну, порвать на клочки она его, наверно, не смогла бы… но очень желала!

Девушки бросали на него ненавидящие взгляды и утешали Яху. Обозвать такую красавицу девачкой, то есть той, кого замуж не возьмут, кого деревенское общество вынуждено будет отправить в город на поиски иной судьбы!

- Пойдем уж, Яха-девойка! - успокаивали подружки взбешенную девку. - Он же у нас дурачок, берхь сопливоносый! Ай, а он знает, что взрослый стал?…

Он уже уходил, когда девушки радостно запрыгали по дороге, сотрясая яблони в ближайшем саду, и заорали что-то издевательски-радостное вслед, что-то о празднике взросления и что его больше не будут использовать как ишака братья Джхйойло! Он, конечно, даже не показал, что услышал и понял, о чем они - тем более что действительно ничего не понял! То, что от него отвяжутся братья Джхйойло, проще говоря, Собаки, очень даже радовало - если может быть правдой то, что орут обозленные девки. Постоянные драки с этими придурками, честно говоря, уже надоели. Разве что в виде спарринга - надо же и на людях тренироваться, не только по деревьям лупить…

А Яха - действительно девачка, подумал он грустно. С его-то жизненным опытом он давно перестал ошибаться. По крайней мере, в вопросах, не касающихся его лично. И дело не в том, что она некрасивая. Скорее наоборот. Да и женская мощь когда это отталкивала настоящего мужчину? Но вот… чего-то в ней не хватало. Кокетства? Женской хитрости и коварства? Проста была Яха и прямодушна. Вот это и был ее страшный недостаток. Ведь даже за скотиной вышла она в обычных рабочих штанах и рубахе, в которых месила глину у отца в мастерской. Это за скотиной-то! А ведь у поскотины собирается чуть ли не вся деревенская молодежь! Не старикам же, в самом деле, бегать за шаловливыми коровами. Так что каждый вечер происходили негласные смотрины. Все девушки это понимали - а если для понимания мозгов не было, безошибочно чуяли как-то женским нутром - и к встрече коровок наряжались, как на свадьбу. Собственно, так оно и было… по сути.

Жалко. Хорошая ведь девочка. Просто… наивна, а еще - взросление у нее запоздалое. Такое бывает, ничего страшного. Не всем же в тринадцать лет сиять спелыми персиками! Но кто бы в этой деревне что бы понимал в возрастной физиологии! Здесь и школы настоящей нет, так… воскресная учильня, курсы по ликвидации неграмотности. Да еще заведовала этим делом дочка местного тхемало…э… барина, что ли? Молоденькая. Ну какая из нее учительница? Она сама-то ничего не знает. И не умеет. Только учеников отвлекает от учебы своим видом…

Ладно, во всем разберемся, пообещал он сам себе. Войны нет, деревенька тихая - по всем приметам ему выходила долгая безмятежная жизнь в сытости и довольстве. Родители зажиточные опять же. Мягко говоря. На самом деле - местные богатеи. У отца - глиняное производство, не в один город товар возит. И какой товар! Насколько он понимал, это был аналог фарфора - и очень неплохого. Такую красоту в этом месте больше никто не производил.

Кушать хотелось немилосердно. Удрал ведь в леса с восходом. С восходом - и с пустыми карманами. Ничего, стол, пожалуй, уже накрыт…

Но у ворот его встретил отец. Встал, прислонившись к темному от времени столбу, и руки на груди скрестил. Нехороший, между прочим, знак. Во всех мирах нехороший.

- Санни-эре-э-э! - протянул он, за насмешкой пряча истинные чувства. - А ты знаешь, праздник взросления был? О, не знаешь. Я так и думал. Ну и хорошо, что не знаешь. Нечего тебе праздновать. Взрослым ведь тебя признали, Эре-дурачок.