Джулия Смит - Король-колдун Страница 3

— Не-ет. Это… ну, в общем, я знаю его. — От волнения Дикон стал заикаться. — Вы играйте…

— Ты следил бы лучше за игрой, если не хочешь потерять последние деньги, — посоветовал Курик обидчику, сделав неопределенный жест по направлению к столу. — А то кто-нибудь подбросит туза вместо валета.

Человек заглянул в свои карты и издал пьяный вопль возмущения. Через мгновение и Курик, и его предосудительная одежда были забыты, и шестеро мерзавцев сцепились в кулачном бою. Тонкие губы Курика скривились в удовлетворенной улыбке, и он повернулся к драке спиной. Как же легко одурачить этих болванов, используя всего лишь простое отвлекающее заклинание.

Однако Дикона оказалось не так-то легко отвлечь, и он еще раз подтолкнул Курика по направлению к двери.

— А ну двигай отсюда свою задницу, а не то я…

— Не трогай его, Дикон, — пробормотал Роб откуда-то снизу.

Он снова влез на свой табурет, без особого рвения пытаясь стереть с брюк отвратительно пахнувшие пятна.

— С какой это стати? Черт побери, Роб, этот человек — проклятый лжец!

Продолжительное молчание Роба в ответ было красноречивее слов.

Дикон медленно разглядывал лицо брата, и гнев на его лице постепенно сменялся едва скрываемым ужасом.

— Ты же говорил мне, что все из-за того, что Бел вышла за сына шорника. Ты же мне говорил…

— Я говорил это для твоего же блага, идиот, — отвечал Роб, массируя ноющие виски. — Что ты хотел услышать от меня — что я… — Он остановился, так и не произнеся проклятого слова, затем более мягко продолжил: — Допустим, я — один из них, и что дальше? Вся наша семья была бы уничтожена. В лучшем случае мы потеряли бы и ту землю, что имеем. Ну а в худшем…

Одно лишь упоминание о столь ужасной участи заставило Дикона быстро оглядеть зал в поисках священников в черных одеждах.

— Во имя всего святого, да не гляди ты так виновато! — Курик грубо развернул его и втолкнул в затемненный угол под лестницей. — Просто сядь и слушай меня. Уверен, вас заинтересует то, что я могу предложить.

Затем, еле заметно шевеля губами, он произнес легкое заклинание трезвости над несчастным Робом. Конечно, мера временная — Роб еще почувствует последствия своего опьянения, но теперь хотя бы не забудет, чем закончится разговор. Когда тошнота чудесным образом отпустила Роба, его наивные синие глаза изучающе уставились на Курика. Дикон же, напротив, оставался настороже и прятал взгляд, словно ожидая, что Курик в любой момент обратится в демона, питающегося человеческой плотью.

— Как ты узнал? — просто спросил Роб. — Ну, обо мне…

— Ты не так уж далеко продвинулся на этом пути, но все же достаточно, чтобы я мог утверждать наверняка, — отвечал Курик.

Ссора за соседним столом все разгоралась, и ему пришлось увернуться от гнутой оловянной чаши, пролетевшей рядом с ухом и врезавшейся в деревянную перекладину. Курик повысил голос, чтобы быть услышанным сквозь крики и проклятия споривших.

— Не стоит меня бояться. Чего ради мне тащить тебя в Трибунал, если и сам я — колдун?

— Ты? — Брови Роба удивленно поднялись, а затем нахмурились. — Ну, пожалуй, ты и вправду не выглядишь судьей.

Ноздри Курика раздулись от отвращения.

— Только не судьей.

— Судьи ищут колдунов, — вмешался Дикон, — чтобы убить их.

— О, я ищу колдунов совсем не для этого, — заверил Курик братьев, качая головой. Он откинулся к стене, в темноте глаза мерцали как звезды. — Я их нанимаю.

Братья только заморгали в ответ, гадая, не ослышались ли они. Затем во взгляде Дикона промелькнула догадка.

— Так ты из людей принцессы? — развязно спросил он. — Народ тут в городе не жалует ее. Говорят, она пыталась убить короля с помощью своего брата, принца Николаса.

Курик едва удержался от довольной усмешки. За те восемь лет, что Мудрец правит островом Саре, он добился многого, но такой поворот следовало признать гениальным ходом. Весь прошедший год Атайя Трелэйн, бесспорный лидер лорнгельдов на материке, призывала их не поддаваться законам, запрещающим применение магии, и отказываться от церковного обряда отпущения грехов. Однако после того как она отказалась поддержать восстание против короля Кайта, заявив, что хочет лишь отменить законы, направленные против магии, Мудрец все время искал способы опорочить принцессу в глазах ее приверженцев. Известно, что его заклинание, наложенное на Николаса, не достигло цели — Дарэк так и не сделал тот единственный глоток отравы, который принц предложил ему, — но дело сделано. Атайя опорочена — а это верный путь к сердцам разуверившегося народа Кайта, где Мудрец со временем займет ее место.

Если только он не разрушит себя до того, как это произойдет. Непрошеные мысли мелькнули в голове и задержались там. Курик вспомнил, в каком состоянии находился Мудрец, когда он отплывал в Кайт. Мудрец уверял своих людей, что знает все об опасностях, которые таит в себе заклинание блокировки, а болезнь и безумие — да, и безумие тоже, — вполне можно предотвратить. Однако насколько мог судить Курик, Брандегарт страдал от воздействия своей запечатанной магии гораздо дольше, чем ожидал, и в любой момент может погибнуть. Какие бы новые магические знания ни обрел впоследствии его господин, Курик серьезно сомневался в том, что ради них стоило так безумно рисковать.

— Слыхал я об этой авантюре принцессы, — небрежно отвечал Курик, стараясь не выдать собственных опасений. — Но, по правде сказать, я никогда даже не видел Атайю Трелэйн. Я служу другому господину — колдуну с гораздо большей силой и возвышенными стремлениями, чем у вашей принцессы-отступницы. — Курик бросил взгляд в сторону Роба. — Он принесет всем вам великое благо, если ты и подобные тебе помогут ему.

— Но как? Семейная ферма — все, что я видел в жизни.

Не успел Курик ответить, как над ним склонилась служанка, наполняя кубок и выставив на обозрение роскошный бюст. Курик едва не подпрыгнул, когда женщина заговорила, — он и не предполагал, что она так близко.

— Желаете чего-нибудь еще? — спросила служанка, безмолвно, одними глазами давая понять, что предложение включает в себя не только выпивку и еду.

Внезапно Курик заподозрил в ее поведении что-то неладное — женщина словно никак не могла решиться спросить о чем-то важном. Кроме того, в ее развязности ощущалось нечто искусственное, какая-то холодность… и едва заметная доля страха.

— Не сейчас, спасибо.

Служанка пожала плечами и без дальнейших пререканий удалилась, окинув беглым взглядом Роба и Дикона. На нее натолкнулись двое дерущихся и опрокинули на пустой стол. Бормоча проклятие, служанка выплеснула остававшуюся в кувшине муть им на головы.