Сергей Михайлов - Трещина Страница 3

Разумеется, показания первого свидетеля были гораздо интереснее, но зато показания второго подтверждали, что молодой человек не врал и не галлюцинировал, а действительно видел некое таинственное явление, которое никак не укладывалось в рамки законов классической физики. Дематериализация… Иначе как этим словом назвать случившееся было нельзя. Мистика, да и только. Отличный сюжет для фантастов.

Следствие продолжало топтаться на месте. Не дало результатов и обследование места происшествия. Никаких трещин в мостовой, говорящих о внезапных катаклизмах и провалах почвы, не было. Асфальт было совершенно гладкий и без единой царапинки. А пресловутый фонарный столб как две капли воды походил на своих соседей справа и слева. И больше ничего. Никаких следов, никакой зацепки.

Пока следственные органы и ученые ломали головы над таинственным происшествием, пролетела неделя.

Глава вторая

В субботу 17 мая в 23.00 Николай Бармин, молодой водитель второго класса, вышел на своем автобусе в очередной рейс. Погода стояла тихая, безветренная, настроение у Николая, несмотря на поздний час, было бодрое, бак полный, движение на дорогах заметно ослабло по сравнению с дневной толчеей – одним словом, все складывалось как нельзя лучше.

Новенький "Икарус", недавно прошедший техосмотр, ровно гудел, поглощая метры черного асфальта. Николаю нравилась эта мощная машина, и он был очень рад, когда недавно получил ее.

На конечной остановке в автобус вошло человек двадцать пять-тридцать. Зашипели двери, автобус легко двинулся с места. "Две тонны груза, – подсчитал Николай, переводя людей в килограммы, – а ничего, прет, как танк, словно порожняком идет. Вот это машина!"

У ГПЗ вошло еще два человека – и снова метры черного асфальта полетели из-под колес шестьсот второго. После поворота, на улице Плещеева, народ стал выходить сразу по пять, по шесть человек на каждой остановке. И вот наконец в салоне осталось восемь человек.

Так как именно они являются главными героями этой повести, то им следует уделить особое внимание.

Справа, на заднем сидении, спал мужчина лет сорока в длинном поношенном плаще, с багровым лицом закоренелого пьяницы; сейчас он, похоже, был под приличным градусом. Перед ним возвышалась спина атлетически сложенного мужчины в спортивной куртке с надписью "адидас". Он громко сопел и отчаянно зевал. Чуть впереди, с левой стороны, примостился маленький сухонький человечек неопределенного возраста. В больших очках, с прилизанными волосами и с внушительным портфелем на коленях, он производил довольно странное впечатление. На переднем сидении две девушки-студентки беззаботно болтали, полностью отключившись от забот внешнего мира. За ними расположился интеллигентного вида гражданин с газетой в руках. На вид ему можно было дать не больше тридцати пяти лет. Пожилая женщина, сидевшая спиной к водителю, ехала из Сокольников, держа на коленях большую хозяйственную сумку. Женщина была одета в легкое пальто мышиного цвета и синий шерстяной платок. На самом переднем сидении, сразу за кабиной водителя, сидел невысокий мужчина средних лет с небольшим чемоданчиком на коленях и клевал носом. Это был столяр Климов.

Итак, в автобусе осталось восемь пассажиров плюс водитель.

Перед самым поворотом на улицу Пришвина здоровяк в адидасовской куртке взглянул на часы, затем приложил их к уху, постучал пальцем по стеклу, плюнул от досады и, чуть повернув голову, обратился к соседу сзади:

– Слышь, командир, сколько на твоих золотых?

Багроволицый гражданин промычал что-то сквозь сон, но глаз не открыл.

Автобус шел уже по улице Пришвина.

– Ба, да ты, кажется, готов! – усмехнулся здоровяк в куртке, поворачиваясь всем корпусом к соседу. Тот опять промычал что-то нечленораздельное и удобней устроился на сидении.

– А-а… – махнул на него рукой здоровяк.

– Пьян, как свинья, – ехидно хихикнул сосед слева, блеснув очками. – Кстати, сейчас двадцать три десять.

– Благодарствую, – ответил здоровяк басом, не удостоив собеседника взглядом.

В этот момент свет в салоне погас, в воздухе запахло болотом и поганками. Автобус заметно тряхнуло.

– Что это? – испуганно прошептал гражданин в очках и, вытянув тонкую шею, завертел головой.

Свет снова зажегся. Все было по-прежнему, только здоровяк в адидасовской куртке недоуменно тер ладонью правую щеку.

– Вроде как веткой по щеке хлестнуло, – проговорил он, ни к кому в особенности не обращаясь. – И здорово задело.

– Может быть… э-э… комар, – осторожно предположил гражданин в очках.

Здоровяк смерил своего соседа оценивающим взглядом.

– Сам ты… – процедил он сквозь зубы и отвернулся.

Гражданин в очках обиженно поджал губы.

– Ну, знаете ли, это грубо. Я, знаете ли, не давал повода…

– Умри…

– Почему так темно? – внезапно воскликнула пожилая женщина, ехавшая из Сокольников. Тревога, звучавшая в ее голосе, заставила всех встрепенуться.

– Действительно, – отозвался пассажир интеллигентного вида, отрываясь от газеты и глядя в окно. – Действительно, темно.

Семь пар глаз жадно прильнули к оконным стеклам, пытаясь что-нибудь разглядеть за ними. Черная пустота обволакивала автобус, и ни единого проблеска, ни единого светлого пятнышка не было видно за окнами шестьсот второго.

– Что же это такое? – послышался чей-то недоуменный голос. -Почему не видно фонарей?

– Ой! Мне страшно! – запищала одна из девушек.

– Спокойно, граждане, не создавайте паники! – произнес интеллигент с газетой. – Где-нибудь на линии произошел обрыв, и район остался без электроэнергии. Обычная история. В самый короткий срок аварию ликвидируют, и снова будет светло как днем.

– Как бы не так, – буркнул Климов. – Здесь не аварией, а преступлением пахнет.

Пожилая женщина повернула к нему белое от ужаса лицо.

– Батюшки! Да что вы такое говорите!

– А то и говорю, – продолжал столяр Климов, повышая голос, -что ночь сегодня светлая и луна на полнеба. При чем здесь фонари, когда и без них было светло, хоть газету читай? А теперь… – он кивнул на черный проем окна. – Не в фонарях здесь дело.

– А в чем? – испуганно прошептала женщина.

– В чем? – Климов пожал плечами. – А в том, что автобус уже десять минут едет без остановок, и трясет его так, словно под ним не асфальт, а только что вспаханное поле.

– Ой, и правда! – взвизгнули девушки.

Тут интеллигент с газетой возмутился.

– Прекратите терроризировать пассажиров! Вы же взрослый человек!

Климов снова пожал плечами и ничего не ответил.

– А ведь он прав! С нами что-то происходит. А запах! Чувствуете? Погребом пахнет! И плесенью! – послышались голоса со всех концов автобуса.