Наталья Резанова - Рассказчица историй Страница 3

Мне тягостно говорить о троянцах. Ведь они, как-никак, призвали нас на помощь. С виду они были совсем другие, чем ахейцы. Более утонченные, более хитрые, более цивилизованные, как они выражались. Богатые. Даже на десятый год осады в этом городе никто не голодал. А это значит, что они умели очень хорошо вести хозяйство. А посмотришь пристальнее — все то же самое. Что из того, что тебя пытаются обмануть более утонченно, заморочить более развесисто, предать менее явно?

И еще они все время боялись. Причем привыкли к своему страху. Хвастать тоже умели. Заявляли, будто их городские стены построены богами. Ничего не скажешь, хорошие были стены. Однако я в первый же день заметила среди укреплений пару слабых мест. И ахейцы были либо законченными дураками, что не воспользовались, либо им за это хорошо платили. Вот это у троянцев главное — они верили, будто все можно купить. А тех, кто с этим не соглашался, считали дикарями. Нас в том числе, хотя Темискира старше Трои.

Храмов в городе было полным-полно, однако вера у троянцев запутанная и искаженная. Они почитали Великую Троицу, но не Трехликую Богиню, а Мать, Сына и Деву. Сын одновременно является мужем Матери и существует в двух ипостасях. Помимо известного нам Бешеного Убийцы, у него есть и светлый лик, которого мы не знаем. Все это мне объясняла Кассандра. Но я после долгих бесед так и не поняла, в чем суть этой светлой стороны. В этой ипостаси он тоже занимается в основном убийствами, и даже зовут его Губитель.

В общем, подобно тому, как ахейцы почитали мужских богов, но пытались дать взятку Богине, троянцы, народ Богини, пытались подкупить мужских богов.

Самое тягостное впечатление в городе у меня оставили женщины. Я никогда не пыталась и не пытаюсь понять мужчин. Они не такие, как мы, они по-другому устроены, и все тут. Но я к тому времени побывала во многих походах, видела разные царства, где люди живут не так, как мы, и мне казалось, что женщин я знаю. Но здесь я просто немела. Тупые, жадные, мелочные, обжорливые, болтливые, развратные — они совершенно омужчинились. Ничего не поделаешь.

Слушая рапсода, я была удивлена, что в этой компании кто-то вообще запомнил мое имя. Когда я сопровождала Пентезилею, все смотрели только на нее.

Оно и понятно. Пентезилея — истинная царица, а я — ее серая тень. Они смотрели на нее, а я смотрела на них и запоминала. Поэтому многих из царского дома я знала хотя бы в лицо.

Кого я не видела, так это их Елены, «Золотой Елены», как ее называли. Может быть, она сама устраивала так, чтобы не встречаться с нами. Но слышала я о ней много, и то, что я слышала, меня удивляло.

По здешним обычаям, у женщины должен быть только один муж, и измена ему считалась преступлением. И я не понимала, почему тогда, после всего, что она творит, ее попросту не выставят за ворота и не лишат ахейцев предлога вести осады.

И Кассандре пришлось долго объяснять мне, что пока Елена считается женой Париса, он имеет право на какие-то там ахейские города, где наследование все еще передается по женской линии. Вдобавок Елена у ахейцев считалась дочерью их главного бога, и не в переносном смысле, как Пентезилею называли дочерью Бешеного Убийцы, а в самом прямом.

Только ахейцы могут додуматься до такой глупости. А в целом все сводилось к тому же вопросу о взятках. От хижины водоноса до царского дворца — таков был стиль жизни.

Но во дворце я бывала редко. Пентезилее — той приходилось присутствовать на всех военных советах в царской цитадели.

Но я- то не царица. И ходила я в основном по храмам.

И в царской семье я свела знакомство лишь с теми женщинами, что служили жрицами.

Жрицей была и здешняя царица — Гекаба. Уже из имени видно, что служила она Гекате и знала магию и наложение проклятий.

Я посещала их ритуалы, куда она приглашала меня, по-моему, больше из желания удивить, чем поделиться знаниями. Удивить меня ей не удалось — я долго училась и посещала храмы в других царствах.

Кто меня удивил — так это Кассандра. Она служила Деве в той ипостаси, которую называют Афина.

При встрече она долго смотрела на меня, потом сказала:

— У тебя есть Дар. Но я не могу определить, какой.

Мне нечего было ей ответить. Я тогда над этим не задумывалась.

У нее самой Дар, безусловно, был, и в каком-нибудь правильном месте она бы заняла главенствующее положение. Но здесь, в этом городе с искаженной верой, ее только боялись.

С ней мы разговаривали о том, что ахейцы называют политикой. Я тогда ничего в этом не смыслила, и ей приходилось многое мне растолковывать. Но и мне, в свою очередь, приходилось объяснять не меньше. Еще никогда мне в качестве Рассказчицы историй не пришлось молотить языком, как в то время.

Причем сама Кассандра спрашивала мало. Задавали вопросы младшие жрицы — Этилла, Астиоха и Медесикаста. Они принадлежали к боковой ветви царского дома, и Кассандре приходились тетками, хотя и были моложе ее по годам.

Беседуя с ними, я впервые убедилась, насколько люди склонны верить самым нелепым сказкам, чем простым и очевидным вещам.

У них в Трое почему-то считали, что мы выжигаем себе одну грудь, чтобы удобнее было стрелять из лука. С чего они взяли?

Касательно прочих наших обычаев представления были такими же дурацкими. «Нет, — говорила я, — мы не ослепляем наших мужей и не ломаем им ноги. У нас вообще не бывает мужей, это запрещено…» Очень много спрашивали относительно деторождения и целомудрия.

Вообще я заметила: чем больше в стране обычаев мужских богов, тем больше люди озабочены такими делами.

Я говорила: «Если хочешь рожать — рожай, но оставить в Темискире можно только девочку, мальчика же с радостью примет любое племя, это большая честь». Целомудрие обязательно только для тех, кто принадлежит к жречеству, и Боевому Совету. Жрицы управляются с такими силами, где необходима полная сосредоточенность, а на войне…

Неужели это нужно объяснять?

Оказалось, нужно, и мы, кажется, так друг друга и не поняли.

А если рабы восстанут?

Я опять обомлела: «Богиня с вами, какие рабы? Ни мужья, ни рабы нам не нужны. Мы все делаем сами. А пленных мы не берем — что бы стало с быстротой нашего передвижения, если бы мы еще таскали за собой пленных?»

Здесь, наконец, вопрос задала Кассандра. Она спросила, приносим ли мы в жертву Богине жизни людей.

Я заметила, что это интересовало ее не из праздного любопытства. Кажется, она спросила это при разговоре о предводителе ахейцев и истории с его дочерью.

Я отвечала ей правдиво, что раньше так было, и на всем полуострове, но вот уже несколько поколений, как обычай этот отменен. Правда, отменен он только в Темискире, окружающие племена продолжают приносить кровавые жертвы по самым разным поводам.